Последние несколько дней власть оказывает беспрецедентное давление на «Национальный резервный банк» - опорную структуру российского предпринимателя Александра Лебедева. Вчера сотрудники полиции пришли в екатеринбургский филиал НРБ, до этого прошли обыски в московских офисах, уже две недели идет масштабная проверка ЦБ РФ. Бывший подполковник советской разведки, сегодня Лебедев - может быть, один из самых неформатных представителей крупного капитала (личное состояние оценивается в $2,1 млрд). Лебедев развивает множество коммерческих проектов - от производства картофеля до авиационных перевозок, при этом финансируя независимую прессу и общественные фонды, чья деятельность нередко раздражает Кремль. В интервью «URA.Ru» предприниматель рассказал, чего пытаются добиться организаторы атаки на «НРБ», как происходящее отразится на его медиаактивах и почему «закручивание гаек» контрпродуктивно для российской власти.

 

- Обыски начались 17 февраля в московском офисе «Национального резервного банка». Накануне появилась информация о том, что силовики приходили в офис «НРБ» в Екатеринбурге. Это действительно так? Что происходило в последние дни вокруг вашего банка?

 

- Действительно, вчера это случилось и в Екатеринбурге – появились странные полицейские с такой забавной бумагой, из которой следует, что они пришли нам помогать (см. скан – «URA.Ru»). Но при этом вели они себя возмутительным образом. Надо понимать, что, помимо внимания ФСБ и МВД, у нас двенадцать дней назад начата беспрецедентная проверка Центробанка. Работает около ста человек. Для сравнения, «Межпромбанк», откуда сенатор Пугачев в свое время увел $2,5 миллиарда и спрятал их за границей, проверяли всего 16 человек.

 

 

- У них в аппарате 240, 20 сейчас только у нас в центральном офисе сидят, а остальные еще по 25 точкам по всей стране, от Брянска и Нижнего Новгорода до Екатеринбурга и Тольятти. Всего около 128 человек, хотя они там постоянно меняются. Процедура проверки достаточно строго регламентирована, есть заявленные списки проверяющих, эти люди появляются, исчезают. Вчера проверка вообще почему-то не пришла в головной офис, хотя они должны до 26 марта сидеть. Они, видимо, испугались, что их сфотографируют журналисты. Ну, сфотографировали бы, а что тут такого? Что они, тайный орден розенкрейцеров?

 

 

- На самом деле все всё понимают, откуда идет эта история. Последний раз нас проверяли в прошлом году, тогда составили акт в 600 страниц и признали, что все отлично. Мы ведь крайне простой банк. Филиальная сеть, кредитный портфель, пассивы, активы, ценные бумаги. Зарабатываем на процентных платежах, ценных бумагах и комиссиях. Есть статистика: во время проверки на одного проверяющего должно работать десять сотрудников банка. У нас сейчас в банке 950 человек, получается, что в ближайшие 3-4 месяца мы будем работать только на проверяющих. В прошлом году было то же самое. И эти 3-4 месяца мы будем убыточными, а они этого и добиваются. Хотят нанести нам убытки и затем предъявить претензии: что у нас нормативы не соблюдаются или мы заканчиваем квартал с убытком. Из этого вырастает целый ряд возможных дальнейших претензий. Других причин присылать ревизоров к нам нет – за полгода, прошедшие с момента последней проверки, в банке ничего не менялось, мы закончили год с прибылью. Зачем тогда присылать проверку, которой не знает история ЦБ?

 

 

- У нас ответ один – сокращение и закрытие филиалов. К сожалению, Екатеринбург тоже попадет под сокращение. Из 950 человек нам придется человек 600 уволить – тогда, может быть, мы сведем концы с концами. Порежем филиалы, откажемся от аренды, сократим зарплаты. Сейчас расходы на банк порядка 2 млрд рублей, если мы сможем их сократить до 1 млрд, то выживем.

 

 

- Лишить издателя «Новой газеты» финансовой возможности поддерживать издание. Деньги на ее издание я получаю из прибыли компаний, которые мне принадлежат. Для понимания, большинство моих компаний являются запланировано убыточными: я самый большой производитель картофеля в стране, я самый большой потребитель современных российских самолетов Ту-204, я самый большой строитель доступного малоэтажного жилья, но эти компании пока не могут выйти в точку безубыточности по причине того, что я работаю с государством. Прибыль я извлекаю только из банка, который приносил мне $10-15 млн в год. Заплатив себе дивиденды, я финансировал газету. Вот, им нужно, чтобы я прекратил ее финансировать. Очень незамысловатая комбинация, в которой ЦБ выступает просто инструментом. Это все знают, это знает вся Москва. Все это происходит много лет, хотя такого обострения, как сейчас, давно не было.

 

 

- Я ставлю этот вопрос публично, но никто не отвечает. Любому из двух начальников стоит снять трубку, потратить пять минут, и дело прояснится. Может быть, это кто-то на уровне среднего звена «улавливает сигналы» и думает, что его потом за это отблагодарят. Честно говоря, я даже не хочу отвечать себе на этот вопрос. Считаю, что эти действия – глупость для власти, которая заявляет, что собирается двигать страну в демократическую сторону. Вот-вот примут целый ряд законов – и по партиям, и по выборам, очень много статей опубликовано премьером на эту тему, общественное телевидение должны сделать, и заявляется, что только благодаря Кремлю независимые СМИ вообще существуют… И параллельно происходит вот это. Почему? На этот вопрос у меня нет ответа.

 

 

- У нас в «Новой газете» сегодня большое совещание по этому поводу. Мы сделаем так. Если ситуация окажется тяжелой и мы не сможем отыскать даже миллиона рублей на текущую деятельность, мы для начала дней на пятнадцать выйдем в неоплачиваемый отпуск, но продолжим работу. Затем начнем кампанию по сбору средств. Возможно, придется выставить на международные аукционы собственность, в том числе недвижимость, которая у меня есть. Определимся, что будем делать. Точно скажу, что закрывать «Новую газету» я не собираюсь.

 

 

- Нет. Думаю, что организаторы этого давления видят в этом что-то вроде черной метки, как в известном романе Стивенсона. Там же герой тоже не знал, что значит черная метка, он может только догадываться. Так и тут. Но зачем я буду гадать? Если мы живем в демократической стране, все скоро выяснится. Если нет – значит, нет. Будет четко видно.

 

 

- Нет. Строго говоря, это письмо касалось предыдущих историй, которые уже не один год не могут рассосаться.

 

 

- Не думаю, это уж слишком просто и вряд ли бы такую масштабную историю начали из-за этого. Да и началась она, собственно, еще до выдвижения Алексея.

 

 

- Не хочется выступать с такими малоприятными прогнозами. Может быть, чиновники стараются накануне выборов, а потом наоборот угомонятся. Мне вообще не кажется, что заворачивание гаек что-то даст. Это контрпродуктивно. Лучше двигаться в другую сторону, чтобы было много «Новых газет», много «Эха Москвы». Это правильнее, в том числе и для борьбы с коррупцией.

 

 

- Но я же читаю статьи Путина. Он везде пишет про борьбу с коррупцией, про реформирование судебной системы, про честные выборы, про упрощенный механизм регистрации партий. Много было сказано и написано в последний месяц. Вы считаете, в это не нужно верить?

 

 

- У меня на редкость плохие отношения с российским истеблишментом, в том числе в силу многочисленных расследований, которые ведет «Новая газета». Со мной разговаривать никто не будет. На это могут решиться только первые лица, остальные просто побаиваются.

 

 

- Это совершенно неверная трактовка. Я закрыл «Московский корреспондент», потому что его уничтожил Лужков. «Московский корреспондент» выходил ежедневным тиражом в 40 тысяч экземпляров и стоил $7 млн, но Лужков его просто уничтожил, помножил на ноль. Он нигде не мог выходить. В метро газету раздавать было нельзя, в киосках продавать нельзя, на улицах – нельзя. Эта статья появилась, когда решение о закрытии уже было принято и тираж газеты был мизерным. Считайте, что газета уже не выходила. Весь этот скандал можно считать такой специальной операцией, которая довольно удачно была сделана кем-то в окружении Лужкова. Все это представили потом, как будто кто-то на меня надавил. А на меня нечего было давить, газета уже была закрыта. Надо понимать, что газета была антилужковской и рассказывающей о коррупции Лужкова.

 

 

- Конечно, я же из одного кармана их поддерживаю. Я уже написал им письмо и позвонил, предупредил – нужно затягивать пояса и готовиться к сокращениям. Ничего не сделаешь. Это как кризис – вот он наступил.

 

 

­- Я знал, что я делаю. Если бы я собирался, как Абрамович, заработать миллиарды, я бы по-другому строил свою жизнь и деятельность. В происходящем для меня ничего нового нет. Я был готов к тому, что рано или поздно такие вещи будут происходить.

 

 

- (Смеется). Нет. Они теоретически у каждого из нас тут должны быть, по старой поговорке. Но что такого я сделал, чтобы опасаться этого?

 

 

- Я смогу ответить на это чуть попозже. Сделаю это у себя на сайте накануне выборов. Я обязательно выскажусь, но мне нужно кое-что еще додумать для себя, понять, кто что предлагает. Как ни странно, пока что-то предлагает только один Путин, но другой вопрос, что при сложившемся за последние двенадцать лет уровне недоверия нельзя быть уверенным, что он выполнит обещанное.

 

 

Накануне в офисе НРБ в Екатеринбурге появились сотрудники полиции. Они потребовали дать им возможность «обследовать объект», сославшись на необходимость профилактической проверки банка. Был предъявлен следующий документ: