7 ноября (по старому стилю — 25 октября) Россия отмечает 100-летие Октябрьской революции. Эта дата в современной России так и не получила официальный статус, идеологию и оценку со стороны государства. Скандальный дискурс событиям 100-летней давности задала депутат Наталья Поклонская, ополчившись против фильма Алексея Учителя «Матильда», где, по ее мнению, оскорбляется образ Николая II. Никаких других громких дискуссий о роли революции, о необходимости захоронения тела Ленина, об утраченной империи в публичную повестку не попало. О том, что бы было с Россией без революции и нужно ли мирить почитателей Николая II, Сталина и Ленина — в интервью американского историка-слависта, профессора исторического факультета Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слезкина. — Как вам кажется, 100 лет спустя сегодня в России можно спокойно говорить о Ленине, Николае II, самих событиях 1917 года или это болезненные темы для российского общества? — Я тут не вижу проблем. По этой теме мои коллеги пишут самое разное, говорят о самом разном, выражают самые разные точки зрения. И хорошо, что по этому вопросу нет доминирующей точки зрения в обществе, нет официальной позиции государства. Насколько могу судить, эта тема далека от центра общественной жизни в России. Мало кто отождествляет себя с культом Николая Второго, с одной стороны, или с любовью к большевикам, с другой. — Вы, наверное, слышали о той дискуссии, которую вызвал в России фильм «Матильда». Депутат Наталья Поклонская и ее сторонники требовали запретить фильм из-за оскорбления образа императора. То есть все-таки для определенной части общества в России то прошлое до сих воспринимается очень лично… — Мне кажется неудивительным, что для кого-то миф святого мученика императора чрезвычайно важен с точки зрения их собственной жизни или политических убеждений. Похожие настроения мы видим вокруг Сталина: для некоторых привлекателен его образ как строителя государства; другим, напротив, важно, чтобы такая точка зрения не возобладала в обществе, и чтобы Сталин остался в памяти как тиран и палач. С одной стороны, плохо, когда в обществе есть люди, которые так по-разному смотрят на историю, с другой — дискуссии на эти темы — это клапан для выпуска пара. Этим революционные события и отличаются от Великой Отечественной войны, что тут допустимы различные мифы. — Допустимы ли? Вот тело Ленина до сих пор лежит в мавзолее, и власти боятся поднять вопрос о его захоронении и вызвать недовольство у населения. — Ленин — лишь один из мифов. Героика Гражданской войны, с которой я рос, к Ленину прямого отношения не имела. Тут нужно определиться, что вообще считать революцией. Первая пятилетка — это революция или не революция? К ней тоже люди по-разному относятся. Некоторые называют ее второй революцией, Сталинской революцией, революцией сверху. Некоторые считают, что это отрицание Октябрьской революции. Кто-то считает, что это естественное ее продолжение. А некоторые утверждают, что революция началась в 17-м году, а закончилась в 1991-м. — У вас есть свое личное, эмоциональное отношение к революции 1917 года? — В своей работе я избегаю моральных нравоучений и эмоциональных оценок. Но я не могу представить свою жизнь без революции: мои родители были из настолько разных миров, что иначе они бы не встретились. Я напоминаю себе об этом, когда слишком увлекаюсь описанием жертв, крови и разрухи. В одном революция точно удалась — в том, что я с вами разговариваю. — Вы работает в США, как сейчас на Западе воспринимают революцию-1917? — В Америке я начал работать в начале 1980-х. С тех пор очень многое изменилось, и хорошо видно, в какой степени политика в англоязычном мире влияет на отношение к революции и к тому, какая ее часть важна и интересна. Было время, когда занимались в основном 1917-м годом. Потом 30-е надолго стали центром изучения советской истории. Был период, когда многие утверждали, что революция кончилась террором. И долго шли споры о том, был ли Сталин законным наследником или предателем ленинизма.  — А сейчас что интересно? — Сейчас есть люди, которые пытаются с пониманием относиться к современной России, и даже с симпатией, может быть. А есть те, которые видят в ней источник зла. Так или иначе, изучение России и истории революции стало в западном мире некоторой индустрией, в первую очередь в Америке с начала холодной войны. Вначале для определенных кругов на Западе русская революция была Меккой, символом, маяком. А потом заработала целая профессиональная машина по ее изучению. Интерес к России колоссальный до сих пор: студенты изучают Россию, она в новостях каждый день, русского шпиона ищут под каждой кроватью. — У вас есть ответ на вопрос, что было бы со страной, если бы не революция? — Нет. Но соблазнительно думать о том, какой замечательной была бы Россия, если бы все двигалось в лучшую сторону, экономика росла, промышленность росла, городское население росло, грамотность росла, и создавались бы какие-то парламентские институты. Если бы не большевики, не война, не бесталанность императора, как хорошо жилось бы на Руси. Но история — это рассказ о том, что произошло. Каждый день, каждая секунда, каждое решение, каждое действие — есть выбор в определенном направлении и отказ от бесконечного количества других решений. — А если говорить о причинах революции, как вам кажется, кто должен извлечь из них урок — российские власти, народ? — Из истории никто никогда уроков не извлекает. Историю используют политики и многие другие в современной жизни для создания новой мифологии. Если и есть какие-то уроки, то они работают в ограниченный период времени. И для меня вполне понятны причины, по которым сегодня в России, если верить опросам, большинство людей говорит, что они не хотят никакой революции. Люди, которые страдают от рутины, в какой-то момент начинают склоняться к тому, чтобы как-то встряхнуть свою жизнь. В конце 80-х у многих в России действительно была эйфория, было ощущение, что люди извлекли уроки из застоя и им хочется чего-то нового. Сейчас, насколько я могу судить, в России от рутины не страдают. Но некоторые начинают говорить о новом застое и, соответственно, о необходимости радикальных перемен. — Вам было бы интересно услышать отношение Владимира Путина к революции 1917 года? — Всегда интересно услышать мнение человека, который правит Россией, практически единолично. Но мне кажется правильным то, что он этого не говорит. Потому что непонятно, что выиграет государство от идентификации с кем-нибудь из участников этих событий.

прочитать статью полностью