Екатеринбургский предприниматель Павел Подкорытов, бывший корпоративный директор «Уралинвестэнерго», стал автором «Forbes». Сам Подкорытов с 2005 года находится в СИЗО Екатеринбурга, поэтому его авторская колонка появилась в рубрике «Бутырка-блог». «URA.Ru» публикует колонку Подкорытова без изменений.

 

«Помнится, в 2002 году журнал «Эксперт» предлагал реализовать такую идею: оценивать все предложенные законопроекты на «взяткоемкость», выявлять в них возможную коррупционную составляющую. Похоже, идея была реализована, но в полностью противоположном ключе. Создается впечатление, что существует некий специальный орган, который оценивает планируемые к принятию законопроекты и, не найдя в них этой пресловутой «коррупционной составляющей», в обязательном порядке ее туда включает. Судите сами.

 

Президент предложил изменить статью 108 УПК РФ («Заключение под стражу») таким образом, чтобы следствие не имело возможности использовать посадки бизнесменов в тюрьму как средство рейдерской борьбы за собственность. Общественность бурно приветствовала этот проект как способный, наконец, покончить с практикой «зинданов». Даже такой пессимистичный комментатор всех новаций в области уголовно-экономической практики, как Яна Яковлева, выражала осторожный оптимизм.

 

И что же? В тексте закона имеется «ключевое положение», извратившее смысл президентской инициативы до прямо противоположного задуманному. Я имею в виду слова «в сфере предпринимательской деятельности». Нельзя применять к подозреваемому или обвиняемому такую меру пресечения, как арест, если вменяемое ему мошенничество, растрата и т. п. совершены «в сфере предпринимательской деятельности». А кто же толкует, «в сфере» или не «в сфере» находятся действия обвиняемого? Правильно. Толкует тот же чиновник, который, собственно, этот закон и применяет. Следователь и судья. Пусть кто-нибудь попробует убедить меня, что именно это не является коррупционной составляющей.

 

Истолковал чиновник, что ты обвиняешься в действиях, совершенных «в сфере предпринимательской деятельности», — гуляй, Вася! Истолковал, что не «в сфере», — сиди в зиндане и дальше. Простор для стимуляции мыслительной деятельности чиновника как в одну, так и в другую сторону широчайший. В самом деле, термин «в сфере предпринимательской деятельности» настолько туманный и расплывчатый, что схватить чиновника за руку и обвинить в злоупотреблении практически нереально.

 

Мосгорсуд, рассматривая жалобу МБХ на продление ареста по делу ЮКОСа, постановил, что деятельность, за которую Ходорковский и Лебедев обвиняются, не относится к предпринимательской деятельности. И в самом деле, логика суда железобетонная. Вас же, уважаемый Михаил Борисович, обвиняют не в предпринимательстве, вас обвиняют в хищении! Разве хищение может быть предпринимательской деятельностью? Конечно, нет. Предприниматели — они все на воле ходят, так как предпринимательство является законной деятельностью. А вы, Михаил Борисович, совершили хищение, общеуголовное преступление, поэтому и оказались в тюрьме.

 

Оказавшись в тюрьме, предприниматель сразу теряет звание предпринимателя и получает жупел «общеуголовного преступника». А в отношении лица, получившего такой жупел, может быть постановлен только обвинительный приговор.

 

Вот и вся нехитрая цепочка, позволяющая использовать уголовное право и суды для «решения вопросов» собственности, для рейдерских захватов.

 

Я тоже оказался в этом заколдованном круге. Сижу в тюрьме с 2005 года, уже получил один приговор за «хищение», сейчас идет второй процесс. Перспективы аналогичные. Меня тоже, несмотря на имеющийся уже срок, арестовывает вновь и вновь районный суд.

 

Подал, конечно, жалобу в областной суд, ссылаясь на вновь вступившую в силу редакцию ст. 108 УПК РФ. Но ожидаю указания в судебном акте на то, что никакой я не предприниматель, а «общеуголовный мошенник и растратчик». Рубль за сто, что так и будет написано!

 

По мне, так уж лучше бы действовала прежняя редакция нормы. Есть перечень оснований, при получении которых возможно применение ареста (ст. 97 УПК РФ), — вот их наличие (отсутствие) и должно определять существо решения чиновника. Другое дело, судебная практика у нас сложилась так, что следователи и прокуроры не то что не приводят в своих постановлениях конкретных доказательств, подтверждающих наличие оснований для арестов, но даже и не затрудняют себя хотя бы указанием на эти основания. А суды оставляют эти нарушения закона без оценки, а на конкретные возражения защиты вообще не реагируют (и даже не указывают ни слова о позиции защиты в судебных актах).

 

Что это? Что за таинственный тайный орден, сумевший продавить включение в президентский законопроект всего несколько слов, с помощью которых призванный либерализовать уголовную практику закон превратился в увесистую дубину в руках силовиков, пожалуй, еще более увесистую, чем даже та, что была в их руках прежде?

 

И что теперь делать президенту? Искать крамолу в рядах собственных помощников? Похоже, не хватит политического веса, да и воли. Вносить поправку в закон, только что испеченный? Это означало бы признание собственного бессилия и окончательную дискредитацию в глазах элиты, замечающей и оценивающей каждое действие участников тандема.

 

Не в этом русле должны совершаться разумные системные действия, направленные на возрождение системы правосудия в стране.

 

Принятие диковинного закона, который к тому же требует немедленного латания, — это то же самое, что мастерить телегу с пятым колесом, при этом объявив процесс «модернизацией», а изготовленный объект — «инновационным продуктом». Заметив, что такая телега плохо едет, начать немедленно навешивать на нее шестое, седьмое и т. д. колеса.

 

Надо просто добиться реальной независимости реального судьи, принимающего решение об аресте. От кого? От следствия, от прокуратуры, от председателя собственного суда, от председателя областного суда и его вездесущих замов.

 

Как это сделать — да спросите хотя бы у Антона Иванова, председателя Высшего Арбитражного суда РФ. При всех недостатках арбитражные суды работают куда более эффективно и независимо, чем т. н. суды общей юрисдикции. Не буду перечислять конкретные меры, я сейчас не об этом. Конкретные меры давно разработаны и хорошо известны и ученым, и практическим работникам, действующим в этой области.

 

Кропотливая и неуклонная, шаг за шагом работа, направленная на установление реальной независимости судьи обычного районного суда, на превращение его из придатка телефона, соединяющего его кабинет с кабинетом начальника из областного суда, в самостоятельного субъекта, действия которого определяет только право, сделает для модернизации России много больше, чем принятие очередного десятка законов, регулирующих применение УК в «сфере экономической деятельности».

 

Павел Подкорытов является одним из фигурантов так называемого «дела «Уралинвестэнерго». Его обвиняют в хищении акций предприятия, которое он вместе с партнерами создал и развивал в течение многих лет. Сами обвиняемые (всего пять человек) считают, что уголовные дела являются частью рейдерской атаки на их бизнес (в «Уралинвестэнерго» входит несколько промышленных активов). Ранее уполномоченный по правам человека Свердловской области Татьяна Мерзлякова говорила, что пятилетнее содержание в СИЗО (а Подкорытов содержится за решеткой с 2005 года) грубо нарушает гражданские права предпринимателя.

 

На сайте "Forbes" уже начали обсуждать колонку Подкорытова.