В парке за зданием Уральского филиала ГЦСИ происходит нечто необычное — звучит английская речь, появляются странные объекты. Самым привычным и знакомым является огромный деревянный стол, вокруг которого через несколько часов соберутся люди и под руководством британской художницы Зои Аджонио будут пробовать блюда Ганской кухни. А Оливер Гриффин представит предмет, который ассоциируется с туманным Альбионом, но сделан на одном из «самых уральских» заводов — в Каслях. Именно завод в первую очередь заинтересовал Оливера Гриффина. «Его история — это своеобразные качели: то война, то искусство. Две противоположности, которые удалось так гармонично соединить», — поясняет художник. Предмет, который украсит набережную Исети, был «изъят из производства». В течение нескольких месяцев Оливер будет демонстрировать его, арт-объект в его истории. А потом он вернется обратно на завод и оттуда — заказчику, скорее всего, в Уфу, чтобы выполнить свое основное предназначение. Какое — художник решил сохранить в тайне. Пока. В отличие от Натальи Петуховой и ее зеркальных собак. Может быть, потому что ее «Стая» — это продолжение давнего проекта «Хорошая собака»: про бродячих животных в городе. «Раньше они были веселые, цветные, сейчас — зеркальные. С одной стороны, собаки стали более заметные, с другой — в них появилось отражение того, что происходит вокруг», — рассказывает Наталья. По ее мнению, отношение людей к бродячим животным в городе является показателем цивилизованности и нашего отношения, прежде всего, к себе. И оно пока оставляет желать лучшего. Зато у Екатеринбурга есть то, что приводит в восторг британцев. Это, в первую очередь, неоднозначность и сложность города. Свен Мюнднер, куратор фестиваля «Решительные действия», объяснил «URA.Ru», какие смыслы видит он в Екатеринбурге: «Его невозможно понять с первого взгляда. Например, Венеция — она вся, как на ладони. А у Екатеринбурга множество слоев и уровней. Это город-загадка, город-лабиринт — от ландшафта реки и первого завода, через индустриальное наследие и конструктивизм к современному городу. Ходить по этим лабиринтам — для художника самая интересная и сложная задача». А на вопрос, как одним словом Свен бы определил сущность Екатеринбурга, ненадолго задумавшись, он ответил: «Функциональный — здесь всегда должно что-то делаться для России». Подбирая художников для фестиваля, Свен руководствовался собственной шкалой сложности восприятия художественного объекта. От очевидных скульптур из металла Люка Харта к более концептуальному проекту Оливера Гриффина, где «есть второе дно, и зритель для понимания должен проделать подготовительную работу». Высшей точкой для восприятия Свен назвал абстрактный фуд-перфоманс Зои Аджонио — «интерактивный и сиюминутный, исчезающий сразу после...» Через несколько часов (в 16.00) на берегу Исети состоится торжественное, но очень неофициальное открытие фестиваля. А точнее, пикник. Как говорит Оксана Бондаренко [агентство The July16], куратор и продюсер многих арт-проектов в публичном пространстве, без которой, уверены все, не было бы никаких «Решительных действий», «такой потрясающий двор нужно эксплуатировать». И именно формат традиционного британского пикника, перенесенный на территорию Екатеринбурга и организованный в День города, станет первым шагом к реализации основной задачи фестиваля: вовлечение аудитории в паблик-арт через простые и понятные действия. «Мы не можем сказать, что Екатеринбург не готов к публичным арт-выступлениям. Хотя это не говорит о том, что наши действия должны быть резкими и обременяющими. Все, что касается искусства в публичном пространстве — это очень мягкие шаги. Задача фестиваля — не научить или навязать, а именно вовлечь. Совершенно разными способами. И то, что будет проходить здесь, будет понятно каждому третьему горожанину», — говорит Оксана. Задача, которую предстоит решить восьми художникам из двух стран — разрушить барьер между паблик-артом и проходящими мимо людьми. Конструктивные инсталляции, которые будут созданы в рамках фестиваля, должны сформировать вокруг себя коммуникативную среду. «Все очень просто. Можно назначить встречу на пустой поляне. А можно — у стола Зои, — объясняет Оксана Бондаренко. — Мы ждем диалога, пусть даже он сначала будет таким: что ты думаешь об этом — я в этом ничего не понимаю. Но это уже классно». Наблюдать за преобразованием парка на набережной интересно. Правда, страшновато смотреть на огромный стол, пока еще пахнущий деревом, и бояться за его будущее. Не превратится ли он через пару месяцев в поверхность, которую покроют нецензурные выражения? «На самом деле, это весело, — считает Зои Аджонио, чья Ганская кухня стала для Лондона весьма актуальной тенденцией. — И не надо думать, что такая проблема характерна только для русских. Нет. Это происходит во всех публичных пространствах. Везде мы сталкиваемся со случаями вандализма. Но все-таки я рассчитываю, что стол будет использоваться для пикников или совместных посиделок». Долговременность существования арт-объектов в публичном пространстве зависит не только от отношения к ним зрителей, но и от позиции художника, его возможности коммуницировать с общественными институтами (и с властью в том числе). «Это то, о чем мы спорим с Тимой Радей, — говорит Оксана Бондаренко. — Несанкционированные выпады могут и должны существовать. Сложно себе представить, что тэги и граффити будут согласовываться. Но нам необходимо информирование властей, которые должны знать и участвовать в паблик-арт проектах. Сначала — давая согласие, что является признанием чиновника „да, я понимаю“. Поэтому, если мы хотим, чтобы работа Тимы Ради осталась здесь на две недели, а не до следующего утра, мы должны получить разрешение». Поэтому цитату из интервью Иосифа Бродского «В течении своей жизни старайся изображать время» можно будет увидеть не раз, и не два. А вчитавшись в горящие под мостом буквы, задуматься и, может быть, не сразу, но понять, о чем с нами говорит художник.

прочитать статью полностью