«Король танков»: директор челябинского «Танкограда» Зальцман стал изгоем, наладив выпуск Т-34

Генерал-майор инженерно-танковой службы, организатор танкового производства на Урале во время Великой Отечественной войны, «танковый король» и нарком танковой промышленности. Титулы, статусы и должности Исаака Моисеевича Зальцмана можно перечислять очень долго, ведь за каждой — настоящая драма, мужественный поступок или подвиг. Как в Челябинске в 1941-1943-м Зальцману удалось в кратчайшие сроки наладить производство танков КВ, Т-34 и ИС, и почему в 1949-м он впал в немилость высшего партийного и советского руководства — читайте в материале URA.RU.

Комсомол, ВКП(б), «Красный путиловец»

Исаак Зальцман родился 26 ноября (по новому стилю 9 декабря) 1905 года в местечке Томашполь Подольской губернии в семье портного и был старшим из пяти детей. С 1919 года работал на сахарном заводе на Украине. В 1924-м вступил в комсомол, с 1928 года — член ВКП(б). В 1933 году окончил Одесский политехнический институт, и по его окончании стал сменным мастером на заводе «Красный путиловец» в Ленинграде, который в 1934-м был переименован в Кировский завод. После ареста прежнего руководства завода в 1938 году Зальцмана назначили директором. И вот здесь-то он впервые продемонстрировал свой управленческий талант: завод наращивал производство танков, а в 1939 году запустил выпуск тяжелых танков «КВ» и других.

За первые три месяца Великой Отечественной войны ленинградский Кировский завод выпустил танков «КВ-1» больше, чем за период с января по июнь 1941 года.

По данным Государственного музея истории Южного Урала, уже на четвертые сутки Великой Отечественной войны, 25 июня 1941 года, Исаак Зальцман вместе с группой руководящих работников Наркомата среднего машиностроения, исполнявших личное поручение Сталина, вылетел в Челябинск для организации танкостроения на Урале.

А через некоторое время в Челябинск переехала и вся семья Зальцмана: в начале октября 1941 года Зальцман становится руководителем челябинского Кировского завода и одновременно заместителем наркома танковой промышленности СССР. В здании городского универмага разместился Наркомат танковой промышленности СССР.

«Отец вспоминал, что при первой встрече Челябинский тракторный произвел на него очень сильное впечатление: огромные корпуса, конвейеры, специализированные станки. „Перед нами был промышленный колосс, но это был тракторный колосс, рассчитанный на массовое производство тракторов“, — говорил он. Отец рассказывал, как первые месяцы войны под крышами цехов ЧТЗ (а в некоторых цехах не было еще даже крыш), разместили несколько крупных заводов: ленинградский „Кировский“, харьковские танковый и дизельный, завод „Красный пролетарий“ и завод фрезерных станков из Москвы, часть Сталинградского тракторного, абразивный и более мелкие. Так родился завод-гигант, получивший в народе гордое имя „Танкоград“, — вспоминала дочь наркома Татьяна Зальцман.

Танки вместо тракторов

Чтоб наладить массовое производство тяжелых танков КВ («Клим Ворошилов»), с 1 июля цеха и участки, занятые выпуском деталей к ним, перешли на 11-часовой рабочий день. Но людей поначалу не хватало, не было качественного металла, броневого листа, материалов для мощных моторов. Производство танков росло медленно. А вот тракторное производство в ноябре 1941-го в Челябинске свернули. Хотя в мирное время основным изделием ЧТЗ были именно тракторы, а доля военной продукции едва превышала 13%.

«Тракторный колосс предстояло перестроить на выпуск военной продукции. Ветераны завода вспоминают, что новый директор с первых минут оценил обстановку, увидел недостатки в работе и своим жестким заявлением о том, что такой работой польза приносится только врагу, многим помог осознать всю серьезность положения и почувствовать ответственность за судьбу страны», — пишут в статье «Звездный час Исаака Зальцмана» челябинские краеведы и историки Марина Салмина и Мария Передок.

В тот момент на заводе работали 80 тысяч человек, которым выдавали около 300 тысяч продовольственных карточек. Металлурги Магнитки и Златоуста поставляли надежный броневой лист и высококачественный металл, станкостроительный завод — корпуса и башни, угольщики Копейска и энергетики Челябинска снабжали электроэнергией. В кратчайшие сроки смонтировано около 6000 станков для моторного производства, в недостроенном корпусе установлено оборудование для изготовления танковых деталей, расширен сборочный цех. Переход на конвейерную сборку снизил трудоемкость монтажа танков почти втрое.

Задачу организации массового производства танков Исаак Зальцман решил в короткие сроки, в манере, свойственной тяжелому военному времени: «Товарищ Сталин дал мне приказ раскрутить производство танков, и я гусеницами раздавлю каждого, кто попытается мне мешать».

Для реализации поручения директор, во-первых, использовал предоставленные ему особые права: «В 1941-м на Урале мне дано было право останавливать любой эшелон с эвакуированных предприятий и брать все, что нужно для Танкограда — оборудование, материалы, людей, и только потом докладывать Политбюро», — вспоминал он после войны.

Во-вторых, Зальцман укрепил трудовую дисциплину всех подразделений предприятия. В-третьих, прослыл мастером принятия нестандартных решений периодически возникавших проблем. Так, например, случилось при отправке танков в Москву, когда стартеры устанавливались рабочими завода прямо по ходу следования эшелона.

Выдающийся советский ученый, академик Борис Патон так вспоминал о своей встрече Зальцманом: «Он как смерч налетел на установку для автоматической сварки брони. Окинув беглым взглядом швы и бросив острое, не всегда литературное, но меткое замечание, исчезал так же быстро, как появлялся... За короткое время он успевал заметить все. И на очередной оперативке со знанием дела разносил нерадивых».

В-четвертых, Зальцману удалось создать особую систему инженерного труда. «Было не только крайнее напряжение физических сил — было творчество, умение решать самостоятельно и брать на себя ответственность, была смелость мысли, был маневр. На танковых заводах выше всего ценили конструктора, его поднимали, поощряли. Инженеров Танкограда не отвлекали от их прямого дела», — вспоминал он позже. И, наконец, в-пятых, он умел быстро, порой молниеносно, вникать в проблемы и тяготы работников своего завода.

Конвейер танкистов

Еще одно введенное Зальцманом новшество — приглашение на производство танков военнослужащих. Ведь еще 27 июня 1941 года правительство приняло решение развернуть в Челябинске сеть учебных заведений для подготовки танкистов. Среди прочих создан и 24-й отдельный учебный танковый батальон, который готовил непосредственно маршевые роты. Но в новом танковом батальоне была всего одна боевая машина. И на ней нужно было готовить сразу 400 экипажей. Поэтому по распоряжению Генерального штаба обучение шло в производственных цехах ЧТЗ.

Но если предшественник Зальцмана считал наличие на заводе военнослужащих помехой производству, то новый директор Кировского завода понимал, как можно восполнить дефицит кадров, когда любой подготовленный специалист призывался в танковые войска.

«Он решил, что будущие танкисты обязаны трудиться на заводе, и поэтому десятый день по программе подготовки маршевой роты отводился на сборку танка в цехе. Экипаж получал корпус танка и начинал собирать его вместе с рабочими — от начала и до конца. В первую очередь в сборке участвовали командир танка и механик-водитель. В начальный период войны такую производственную практику на Кировском заводе прошли тысячи танкистов», — говорит Игорь Ковшов, кандидат исторических наук, доцент Челябинского филиала Финансового университета при правительстве РФ, а в прошлом офицер Челябинского танкового училища.

По словам Ковшова, в конце концов для преодоления дефицита рабочих кадров Зальцман принял решение по максимуму привлечь танкистов к работе в цехах и обеспечить их непрерывную подготовку. Для этого в военном училище ввели месячную производственную практику. Разбивали ее на части. Первые десять дней курсанты занимались сборкой двигателей. Потом переходили на конвейер и в сдаточный цех, где принимались полностью укомплектованные машины. И хорошее знание основных узлов боевых машин впоследствии хорошо помогало будущим танкистам на поле боя.

«Нужен танк прорыва»

Перевод производства на массово-поточные методы в невероятно сжатые сроки позволил резко увеличить выпуск танков. В итоге «к концу октября производство тяжелого танка КВ („Клим Ворошилов“) стало серийным, в начале 1942 года — массовым», — отмечал Исаак Зальцман в своих воспоминаниях. Причем, в 1942 году их было выпущено в семь раз больше, чем в 1941-м. При этом себестоимость танка уменьшилась в два раза.

Но ситуация на фронте диктовала необходимость не только наращивания количества выпускаемых боевых машин, но и улучшения их тактико-технических параметров. В июле 1942 года Госкомитет обороны поставил перед челябинцами задачу параллельно с улучшением тяжелых танков КВ освоить выпуск средних танков Т-34. Благодаря самоотверженной работе заводчан уже через 33 дня с конвейера сошли первые серийные «34-ки». В первый же год их было выпущено более тысячи. На базе танка КВ-1С за 2,5 месяца были запущены в серию самоходно-артиллерийские установки САУ-152.

Вскоре фронту потребовалось большое количество новых тяжелых машин — танков прорыва. Чтобы дать команду об их разработке и производстве, в конце июня 1943 года на Кировский завод в Челябинск приехал Лаврентий Берия, который начал курировать танковую промышленность вместо Молотова. И вновь труженики Танкограда совершили невозможное: в 1943 году на выпуск танков ИС («Иосиф Сталин») завод перестроился всего за 51 день.

«История не знает подобных примеров, чтобы в течение одного месяца производство перестроили на новую машину. Но Родина нуждалась в этом, и коллектив выполнил задание Госкомитета обороны за 33 дня. Затем новым прорывом инженерно-конструкторской мысли стали разработка и выпуск танка „ИС“ в 1943-1944 годах. Создание новых машин во время войны у нас было делом не только одних конструкторов, руководимых Героями Социалистического Труда Ж. Я. Котиным и Н. Л. Духовым, тт. И. Я. Трашутиным и М. И. Вихманом. Завод поддерживал тесную связь с фронтовиками, подробно изучая поведение наших танков в бою. В создании новых машин участвовали конструкторы и инженеры, технологи и рабочие, руководители завода, которые вносили в новую машину свой опыт производства и эксплуатации танков», — вспоминал Зальцман.

В Государственном историческом музее истории Южного Урала напоминают, что за годы войны Танкоград произвел 18 тысяч боевых машин (пятую часть всех выпущенных в стране), 48,5 тысячи танковых моторов, 85 тысяч комплектов топливной аппаратуры, 17,5 миллиона заготовок для боеприпасов.

Здесь было разработано 13 типов машин и шесть видов танковых двигателей. Впервые в мировой практике серийная сборка тяжелых танков велась конвейерным способом. Вклад в Победу многотысячного коллектива Танкограда был высоко оценен: 33 раза заводу присуждались переходящие Красные знамена Госкомитета обороны, два знамени оставлены на вечное хранение; за выдающиеся заслуги перед Родиной завод был награжден орденом Красной Звезды и орденом Кутузова I степени.

Прощение вождя

Сам Исаак Зальцман в 1946 году стал лауреатом Государственной премии СССР. Но постепенно над ним стали сгущаться тучи. Ведь при своей потрясающей работоспособности и высоких организаторских талантах, он был, по словам современников, человеком требовательным, жестким, прямолинейным, порой слишком заносчивым. Нередко это приводило к несправедливому увольнению подчиненных самого высокого ранга.

Отзывы о Зальцмане тоже были самыми разными. С одной стороны, заводчане пересказывали друг другу трогательную историю с юным заводчанином, который стоял у станка босой — и Зальцман заставил начальника цеха отдать свои сапоги мальчишке. С другой стороны, недовольные директором «Танкограда» жаловались на скудное питание, нехватку жилья, трудности с реэвакуацией. А прокуратура СССР еще в 1942 году фиксировала нарушения в управлении рабочего снабжения Кировского завода: якобы по приказу Зальцмана несколько сот человек командного состава завода получали в столовой и со склада УРСа каждый месяц по 15 килограммов мяса, 4 кило масла, 5 кило рыбы и икры, 20 штук яиц и другие продукты. Также в вину Зальцману ставили необоснованные траты на жилье и мебель для руководства, проведение банкетов. Но в середине 1942 года Зальцмана повысили до наркома танковой промышленности, и все расследования прокуратуры были прекращены.

В наши дни сложно сказать, основывались ли все эти донесения на Зальцмана на реальных фактах, или он стал жертвой распространенного в годы репрессий стукачества и палочной системы НКВД, но в военное время весь этот негатив не всплывал наружу.

А вот в 1949 году на Кировский завод прибыла специальная комиссия. В итоге 6 сентября 1949 года бюро Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) приняло решение под наименованием «О недостойном поведении Зальцмана Исаака Моисеевича (член ВКП(б) с 1928 года, партийный билет № 3010124)». «Несмотря на неоднократные предупреждения партийных органов, продолжал вести себя недостойно советского руководителя и…за счет завода затратил значительные суммы на приобретение ценных подарков для некоторых бывших ленинградских руководителей. За недостойное поведение исключить Зальцмана И. М. из рядов ВКП(б)», — говорилось в решении.

Ситуацию усугубляли падающие объемы производства на Кировском заводе в 1946-1948 годах. Как говорилось в докладной записке, попавшей на стол Сталина, в 1946 году план по товарной продукции выполнен только на 67 %, в 1947-м — на 79,9 % и в 1948 г — на 97,8 %. Завод недодал стране 6000 мощных тракторов С-80, столь необходимых для восстановления разрушенного войной сельского хозяйства, лесной промышленности и строительства крупнейших сооружений. И хоть Зальцман в 1948 году лично обращался к Берии и Сталину с просьбой снизить нормы выпуска тракторов, в феврале 1949-го Зальцману постановлением Совмина был объявлен выговор».

По одной из версий, послевоенная опала Героя Соцтруда Зальцмана была связана с его нежеланием оклеветать руководство Ленинграда (знаменитое «Ленинградское дело» о том называемом «вредительстве» и злоупотреблениях партийных руководителей). И в комплекте с обвинением в злоупотреблениях при Сталине это, казалось бы, наверняка означало лагерный срок. Но Зальцмана не лишили госнаград и званий — трех орденов Ленина, ордена Суворова 1-ой степени, Кутузова 2-ой степени, двух орденов Трудового Красного Знамени и ордена Красной Звезды. По одной из версий — это стало результатом признания его организаторских заслуг во время Великой Отечественной войны самим Иосифом Сталиным.

Путь к реабилитации

Уже беспартийным Зальцмана приняли сменным мастером завода № 480 министерства транспортного машиностроения в Муроме. «И когда я поехал работать мастером на завод, главное — сохранил жизнь. Ведь некоторые ленинградцы из числа руководителей города были реабилитированы лишь посмертно…», — писал Исаак Зальцман в марте 1968 года челябинскому журналисту Рафаилу Шнейвайсу.

Прожив в Муроме два года, Зальцман уехал с семьей в Орел, где устроился работать на завод тракторных трансмиссий, выпускавший тракторные запчасти. С января 1952 года он трудился начальником смены, затем — начальником слесарного участка, где работал до апреля 1957 года. Среди новых заслуг — быстрое освоение производства поршневых колец к трактору «Беларусь».

Будучи в опале, Зальцман не оставлял надежды восстановить свое доброе имя и вернуться в партию. Для этого он даже признавал свои «тяжелые ошибки: грубость, неправильный стиль руководства заводом, защиту провинившихся кадров, участие в посылке подарков как недопустимый факт нарушения государственной дисциплины». Все тщетно.

И лишь после смерти Сталина, в 1955 году, Исаака Зальцмана вызвали в Комитет партийного контроля в Москву, принесли извинения и восстановили в партии. В апреле 1957-го Зальцман уехал в Ленинград, где сначала работал главным инженером треста «Ленгорлес», а в конце 1958 года возглавил строительство механического завода. Позже стал его первым директором, и 20 лет успешно руководил трудовым коллективом.

«Когда же партийная организация завода в 1967 году представила его к награждению орденом Октябрьской революции, в обкоме партии сказали, что этот человек не может претендовать на такую награду, поскольку у него есть некое прошлое, о котором не все знают…», — говорит Галина Кибиткина, главный археограф Государственного архива Челябинской области.

Несколько десятилетий в партбилете был обозначен перерыв в партийном стаже с сентября 1949-го по апрель 1955 года. Добиться выдачи «чистого» билета ему удалось только в феврале 1981 года, когда соответствующее решение в отношении опального наркома вынес секретариат XXVI съезда КПСС.

Сам Исаак Моисеевич в одном из писем писал: «Очень надеюсь, что до смерти смогу еще повидать Челябинск, славный Танкоград». Но, как вспоминает дочь Татьяна: «Он не мог себе позволить приехать в Челябинск по частному приглашению, он ждал приглашения от завода, но так и не дождался…». Умер Зальцман в 1988 году.

Именем Зальцмана

Несмотря на сложную и драматичную судьбу, фамилия Зальцмана золотыми буквами вписана в историю Челябинска. Ведь деятельность танкового наркома не ограничивалась лишь производственными цехами. Помимо производственных вопросов, он решал бытовые и социально-культурные. Так, для прибывших из Ленинграда сотрудников была разработана жилищная программа, благодаря которой построен Кировский городок, заложены поселки Первоозерный и Плановый. Всего в 1945-1946 годах построили 43 жилых дома. Благоустройство улиц директор также держал под своим контролем. А поселки сохранились и до наших дней.

В первые послевоенные годы в Тракторозаводском районе при поддержке Исаака Моисеевича возник детский парк, носящий сегодня имя Валентины Терешковой. А для повышения уровня жизни заводчан Зальцман первым предложил создать коллективные сады — садовые участки на Первом озере. При его участии строились также дачные поселки, пансионаты в районе Шершней и на озере Смолино. Туда отправляли рабочих на отдых от трех до 10 дней.

И первый городской троллейбус, отправленный в 1942 году по маршруту «ЧТЗ — Клары Цеткин», и шефство Кировского завода над трамвайным депо — инициатива Зальцмана. Также он помогал строить художественную и музыкальную школы, открывал заводскую библиотеку, ставшую гордостью города. При его поддержке родился популярный ансамбль танца «Самоцветы» ДК ЧТЗ.

Да и инициатором легендарного ХК «Трактор» тоже был Зальцман: в 1947 году собрали команду «Дзержинец», для которой построили стадион с конькобежными дорожками и хоккейными площадками.

В 1995 году на здании заводоуправления ЧТЗ была торжественно открыта мемориальная доска с его именем. В 2007 году на окраине города, в Чурилово, появилась улица, носящая его имя.