Как Курентзис работал с двумя главами Прикамья и не смог — с третьим

— Кто посоветовал прежнему губернатору Олегу Чиркунову пригласить в Пермь Теодора Курентзиса?

— С Курентзисом про Пермь я разговаривал первым. Рассказывал о том, какое хозяйство оставляет после себя Исаакян (Георгий, бывший худрук Пермского театра оперы и балета, который уехал работать режиссером Московского академического детского музыкального театра — ред.) и в целом о пермском культурном проекте. Он очень живо интересовался, потому что к моменту нашего разговора, непосредственно перед переездом, им уже было принято решение уехать из Новосибирска. Его никто не переманивал. Скандала в Новосибирске с его уходом, насколько мне известно, не было.

— Как проходили переговоры? Ездил ли Курентзис «на смотрины» в Пермь или представители Чиркунова общались с дирижером в Новосибирске?

— Разговаривали в Москве, несколько раз встречались у меня и у него дома. А дальше уже Мильграм (Борис, экс-министр культуры Пермского края — ред.), который с ним знаком не был, начал обсуждать с Теодором конкретные планы работы в Перми, решать все финансовые вопросы. Мильграм летал, кажется, чуть ли не в Зальцбург и Баден-Баден, где у Теодора был концерт с MusicAeterna.

— На каких условиях Теодор согласился на переезд?

— Насколько Чиркунов вообще интересовался судьбой оперного театра, как часто он посещал концерты Курентзиса?

— Мне кажется, это был дежурный интерес. Я не думаю, что Чиркунов особо интересовался симфонической музыкой и знает, чем Курентзис отличается от Юровского (Владимира, дирижера Государственного симфонического оркестра РФ — ред.). Собственно, губернатору это и не нужно знать. Но Мильграм, Гельман (Марат Гельман, галерист, автор пермского культурного проекта — ред.), которые были близки к губернатору, его в хорошем смысле слова «накачивали» этой идеей. Позже мы с Курензисом обсуждали и идею уникального творческого вуза в Перми.

— Какие ожидания были у Чиркунова в отношении Курентзиса, когда он его приглашал? Оправдал ли их музыкант?

— Когда Теодор понял, что ни новую сцену оперного, ни консерваторию, которые местные власти обещали в Перми, он не увидит, был ли у него с губернатором серьезный разговор?

— Подробности я не знаю. Но Теодор говорил неоднократно, что возникла ситуация «прокрутки», когда бюрократический механизм по строительству новой сцены запускался, но потом вновь все тормозилось. Басаргин (Виктор, экс-губернатор Прикамья, — ред.) тоже попытался запустить эту историю, но опять не получилось.

— Насколько важен был Курентзис для Басаргина? Какие гарантии давал, чтобы музыкант остался в Перми?

— Когда Басаргин пришел, у Теодора было катастрофическое настроение в отношении проекта.

— То есть эти «жертвы» были выбраны властью в пользу дирижера?

— Я не думаю, что выбор в пользу Курентзиса — эстетические предпочтения Басаргина. Гельман — более «скандальный» художник. В подавляющем большинстве, он делал акцент на бессодержательное западное искусство. Тогда как для погружения в среду, пермское пространство, в эти города, поселки ничего не делалось. Тем не менее, когда Марат уехал, можно было подхватить знамя проекта, немножко перенастроить его с учетом особенностей уральского кластера.

— При нынешнем губернаторе Максиме Решетникове вы уже не работали, но на ваш взгляд, почему у него не сложились отношения с Курентзисом, ведь губернатор не отказался о идеи построить новую сцену?

— Курентзис уехал, но продолжает оказывать на пермского губернатора давление. Он ставит свои условия по своей работе над Дягилевским фестивалем. Как должен поступить Решетников?