Принц из королевства Саудовская Аравия (КСА) Мухаммед бен Салман отвел активному существованию российской нефтяной отрасли всего 19 лет. По его мнению, именно столько осталось до завершения присутствия Москвы на международном рынке «черного золота». Иранский камень преткновения Ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков назвал заявление саудовского принца «довольно странным». Специалист уточнил, что сегодня РФ — на втором месте после США по производству нефти и по экспорту после КСА, с которым у Москвы, в общем-то, хорошие отношения. Впрочем, он допустил — не исключено, что слова принца связаны с российско-саудовскими разногласиями по иранскому вопросу. «5 ноября американцы против покупателей иранской нефти вводят новые санкции, которые призваны блокировать экспорт иранской нефти на мировой рынок», — напоминает Юшков, отмечая — Россия, Китай и Европа пытаются выстроить механизм, позволяющий продолжать сотрудничество с Тегераном. Эр-Рияду это, разумеется, не нравится. Как отмечает Юшков, исчезновение России с мирового нефтяного рынка грозит возникновением дефицита энергоресурсов, а по информации компании BP (British Petroleum), при учете нынешних запасов и объемов потребления, нефти у Москвы хватит на 25,8 лет. Но, по словам эксперта, подвох в том, что в данной статистике «указываются объемы, которые рентабельно добывать при среднегодовой цене». Повсеместная добыча ведет к дефициту и удорожанию ресурса, делая, как ни парадоксально, рентабельной его поиск и разработку, например, на шельфе и «увеличивая» запасы. Юшков добавляет — сейчас в стране работают над созданием технологий, позволяющих добывать нефть из так называемой «Баженовской свиты», группы нефтематеринских пород, расположенных на территории Западной Сибири. Налоговая палочка-выручалочка Партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин рассказывает, что, по разным данным, пик нефтедобычи в РФ может быть достигнут в 2019 году или в 2022-м. Затем начнется спад. Причины, как полагает эксперт, вполне объективные — низкое качество запасов, истощение крупных месторождений, отсутствие крупных открытий за последние 15 лет. Игорь Юшков, в принципе, согласен с ним — многие, еще советские, месторождения пустеют, крупных нефтегазовых провинций нет. Но запускаются средние. Кроме того, как полагает Юшков, позитивно может сказаться введение налога на дополнительный доход (НДД), который призван «подстегнуть» развитие старых «объектов», а также позволить отрасли хотя бы удержаться на нынешнем уровне. Однако, по словам Крутихина, помочь могла бы реструктуризация всей нефтяной отрасли в пользу малых и средних компаний. Также, по его мнению, следует менять внешнюю политику, инвестиционные условия для иностранцев и налоговую систему. Баженовская свита — наше спасение? Сегодня Россия является общепризнанным мировым лидером по «нетрадиционным» запасам нефти, говорит Юшков. Взять ту же самую, упоминавшуюся выше, «Баженовскую свиту». Но есть одна проблема — на текущий момент не существует ни у нас, ни за границей рентабельных промышленных технологических решений, позволяющих извлечь из нее нефть. В 2013—2014 годах несколько отечественных компаний заключили соглашения и создали совместные предприятия с западными коллегами, подчеркивает Юшков. Цель была хорошая — адаптировать их технологии к нашим условиям и попытаться добывать «нетрадиционную» нефть. Но из-за внешнеполитических нюансов и санкций идея осталась нереализованной. Тем не менее, как считает Юшков, сейчас у отечественной нефтяной отрасли три пути — налоговые преобразования, поиск новых «традиционных» месторождений, в частности — на территории Восточной Сибири и Дальнего Востока, и работа с «нетрадиционными», в том числе — шельфовыми. Впрочем, Михаил Крутихин предлагает не особо уповать на перечисленное. Он напоминает, что лишь 6% из оставшейся российской нефти приходятся на шельф, из них лишь половина — на знаменитый арктический. Добыча на арктическом шельфе потребует рентабельности в 150 долларов за баррель, а поскольку есть более доступные месторождения, «на север нет смысла лезть». «Баженовская свита — замечательная геологическая формация, где нефти больше, чем во всех т. н. обычных месторождениях. Но из-за особенностей геологической структуры взять этой нефти можно не больше 2-3%», — подчеркивает Крутихин. На Восточную Сибирь и Дальний восток он тоже рассчитывать не советует, поскольку, по его утверждению, геологоразведка в этих регионах велась долго, «но гигантских нефтяных провинций там не открыли». Вообще, эксперт указывает на нежелание компаний вкладываться в новые проекты с большим сроком окупаемости, объясняя это отсутствием налоговой и регулирующей стабильности. Будущее без нефти или Новая нефть Михаил Крутихин считает, что снижение эффективности нефтяной сферы в России почувствуют многие. «Доходы от нефти идут в правительство, в бюджет в виде налогов. Раз бюджет будет получать меньше, то меньше денег останется пенсионерам, бюджетникам, образованию, здравоохранению, науке, культуре», — утверждает он, добавляя — нефть и газ являются, по сути, единственными товарами, с помощью которых РФ в состоянии конкурировать с другими странами. У Игоря Юшкова более оптимистичный настрой. На его взгляд, следует не только покупать необходимое оборудование у иностранцев, но и создавать свое. В принципе, как полагает Юшков, «лежать на печи и рассчитывать только на нефтегаз не надо, нужно другие сферы развивать тоже». «Да, мы под санкциями. Но проекты запускаются. Первый же танкер с „Ямал СПГ“ ушел на американский рынок. Вот вам и показатель. Без России мировая энергетика не работает», — резюмирует специалист.

прочитать статью полностью