Заявление президента США Дональда Трампа о том, что советские войска вошли в Афганистан, чтобы противостоять террористической угрозе, являются «искажением истории». Мало того, сама эта восточная страна давно превратилась в некое «геополитическое пугало». Почему так происходит и кому выгодно подобное положение дел, рассказал известный эксперт по Средней Азии Александр Князев, написавший ряд книг о проблемах региона и лично встречавшийся с легендарным афганским полевым командиром Ахмад-шахом Масудом. — Трамп заявил, что войска Советского Союза вошли в Афганистан для борьбы с терроризмом. Это действительно так? — Это искажение действительности, это «деформирование» истории. Советские войска входили в Афганистан не бороться с терроризмом, а для решения задач высокого геополитического уровня. Это прежде всего было противостояние с американцами. В тот период сам термин «терроризм» отсутствовал. Ни в одном из документов, связанных с этой войной, в советский период слова «терроризм» не присутствовало. Это уже интерпретации Трампа. Однако американская агрессия в Афганистане полностью зиждется на идеологии антитеррора, связывая эти события с Нью-Йорком (разрушение башен Всемирного торгового центра в 11 сентября 2001 года — прим. ред.) В то же время мотивация [присутствия войск США] другая. — Это рычаг давления на среднеазиатские страны? — Да, но не только на среднеазиатские. Рядом находится Иран. Это попытка оказать давление на страны Южной Азии — Пакистан и Индию. Сегодняшняя политика по втягиванию Индии в афганские проблемы — это попытка привязать Нью-Дели к своим интересам и использовать как инструмент для решения проблем, чтобы самим нести меньше затрат. — А как же разговоры о выводе американских войск из страны? — Это публичная политика, которая чаще не совпадает с реальностью. Я думаю, никто никуда не уйдет. Американцы создали там достаточно сильную базу. С учетом их военно-транспортных возможностей эта инфраструктура всегда может быть использована при необходимости для наращивания контингента и для решения более масштабных задач. Сегодня, кроме 14 тысяч военнослужащих Пентагона, там присутствует, по разным оценкам, чуть ли не до 40 тысяч солдат частных военных кампаний (ЧВК), которые контролируются и управляются американцами. Даже если останутся семь тысяч [военнослужащих США], квалифицированных специалистов, обслуживающих аэродромы, все остальное передадут [в руки] ЧВК. Это вывод или не вывод войск? Это перекладывание задач и изменение состава исполнителей. Причем в составе ЧВК большинство рядовых военнослужащих — это граждане самого Афганистана. Но все управление, весь офицерский состав, как правило, американцы, бывшие военнослужащие или просто переведенные из штата Пентагона, либо представители третьих стран, работающие по контракту с [военным] департаментом [США]. — То есть угроза со стороны Афганистана все-таки существует или эта манипуляции политиков? — Напряженность есть. Она и в России, и в Европе есть. Но манипуляция [сознанием] состоит в том, что [для людей] напряженность обязательно должна быть связана с Афганистаном. Потому что-то — подполье, скрытые формы, распространение радикализма или же рост склонности к осуществлению террористической деятельности могут быть вообще не связанными с этой страной. Все эти разговоры о росте в Афганистане запрещенной в России организации, «Исламского государства» — это сказки от официоза. Причем эти сказки используют все по очереди. Были периоды, когда американцы нагнетали угрозу. Сейчас идет период, когда Россия нагнетает. Я не думаю, что функция [министра обороны России Сергея] Шойгу или [секретаря Совета безопасности РФ Николая] Патрушева состоит в том, чтобы говорить правду. Их задача — говорить то, что нужно сказать для достижения российских определенных политических задач. — Но в таком случае какое есть решение «афганского вопроса»? — В том, чтобы конфликт в Афганистане завершился, полувоенное состояние страны прекратилось, никто не заинтересован. В этом не заинтересованы американцы, потому что Афганистан является управляемым, это хороший рычаг давления на соседние страны и их союзников, опосредованно, через азиатские страны, давление на Россию и Китай. Идеологический [рычаг], как минимум. В этом не заинтересована Россия. Нынешнее состояние дел в Афганистане позволяет в большей степени влиять на страны Средней Азии. В Таджикистане это доходит до абсурда, когда все внутренние проблемы легко сваливаются на соседство с Афганистаном, на якобы существующие устойчивые связи афганских и таджикских подпольных группировок. Это очень хороший рычаг для населения, которое еще помнит ужасы гражданской войны. Это позволяет держать общество в лояльности к существующему политическому режиму. — По вашим словам, из Афганистана специально делают врага? — Не совсем врага, скорее территорию угроз. Хотя угрозы с территории Афганистана мы ждем, начиная с распада Союза. Это уже больше четверти века. Существует одна реальная угроза — это наркотики. Но она находится не в Афганистане. Спрос рождает предложение. Большая часть наркобизнеса делается за пределами республики. Там остается лишь малая часть. Остальное зарабатывается в Средней Азии, на транзитных путях и в конечном счете у потребителей. А других угроз пока что нет, они только обещаются.

прочитать статью полностью