Владелица крупной дилерской сети ХМАО «Сибкар+» Элеонора Адливанкина предрекает рост цен на иностранные машины из-за предстоящего повышения утилизационного сбора. С 1 ноября Минпромторг намерен привязать его к мощности двигателя. Как это отразится на ценах, доступности авто и самих покупателях? Коснется ли реформа только премиум-сегмента или изменения затронут весь рынок? URA.RU вместе с экспертом разбирается в деталях. — Элеонора, давайте для начала разберемся, что такое утильсбор, зачем он нужен и почему владельцы машин должны за него платить? — Это обязательный платеж, покрывающий будущие расходы на утилизацию автомобиля, ведь любая машина рано или поздно придет в негодность. Раньше он взимался при снятии авто с учета или при утилизации. Но многие экономили, не платили и просто бросали старые машины. Потом все расходы включили сразу — на стадии выпуска или ввоза, в конечную стоимость. По идее, это должно было сократить число автохлама, сформировать цивилизованный рынок утилизации. Но честно скажу: я за все время не видела ни одной специализированной площадки, где утилизируют такие машины. До сих пор непонятно, куда они деваются. — С 1 ноября система меняется. Зачем это нужно? — На мой субъективный взгляд, это фактически налог для богатых. Новая схема затронет автомобили мощностью свыше 160 л.с. — в основном премиум. Логика такая: раз можешь позволить себе BMW или Mercedes, значит не бедный, заплати больше, чем владелец старенькой иномарки с литровым мотором. — Насколько дороже станут премиальные авто? Можно пример? — Допустим, BMW X5 с пробегом 20 тысяч километров, ввезенный по параллельному импорту из Кореи. Сегодня он стоит около 6,5 миллиона рублей. С 1 ноября к этой цене добавится утильсбор — 3,2 миллиона. То есть итоговая цена — почти 10 миллионов рублей. — А если речь о машинах попроще? Автомобили до 160 л.с. нововведения не затронут? — Увы, заплачут не только богатые. Подорожают и автомобили среднего сегмента. Это уже происходит: я сама дала распоряжение поднять цены в своих салонах, хотя параллельным импортом «Сибкар+» не занимался. Но зарабатывать всем надо. Уверена, что абсолютно все дилеры пересмотрят ценники. Рост составит в среднем 10–15%. И это касается не только машин, которые будут ввезены после ноября, но и тех, что уже стоят на складах. А премиум — BMW, Mercedes и другие — подскочат на 35–40%. — В этот переходный период наблюдается ажиотаж? Люди спешат покупать до подорожания? — Пока нет. Август и середина сентября всегда были «мертвым» сезоном, и сейчас ситуация та же. Очередей нет. Основная причина — дорогие кредиты. Ставка ЦБ снизилась на один процент, но для банков это ничего не изменило. Единственное, у кого могут быть преференции — медики, участники СВО, военные, учителя. Для них ставка льготная, примерно 22-23%, для остальных — больше 30%. Автокредит по-прежнему взять крайне сложно: нужна безупречная кредитная история, зарплата от 150 тысяч, плюс страховка, от которой нельзя отказаться. Для примера: за Solaris ценой 2,2 миллиона в кредит на 7 лет ежемесячный платеж составит около 80 тысяч рублей. — А что насчет кредитов «под 1%»? — Это иллюзия, маркетинг. Такой кредит доступен немногим, и только при большом первоначальном взносе или трейд-ине, да еще и на короткий срок — максимум год. В любом случае придется тратиться на страховки и дополнительные услуги, отказаться от которых нельзя. В итоге переплата выходит такой же, как и при стандартном кредите. — А сторговаться у официального дилера реально? — Зависит от ситуации. У многих дилеров кредиты, обязательства, вложенные средства. Если продажи падают, а платить налоги и зарплаты надо, приходится идти на уступки. Иногда руководство ставит план: к концу месяца компании необходимо вернуть как минимум инвестиции. Если не получается, машины «сливают», иногда даже себе в убыток. Это плохой момент для продавца, но самый выгодный — для покупателя. Чаще всего скидки или бонусы вроде комплекта резины можно получить именно в конце месяца. — Что сейчас выгоднее: новый китайский автомобиль из салона или подержанный Solaris? — Я бы выбрала Solaris. Объясню: допустим, какой-нибудь «китаец» стоит примерно 4 миллиона. Вы выехали из салона, проехали 100 километров — и машина уже оценивается в 2,5 миллиона. На вторичке китайские автомобили очень плохо продаются. Если человек планирует ездить на машине «до конца», то да, можно брать «китайца». Но если думает о замене через 2–3 года, это не вариант. — Как обстоят дела с запчастями? — Был дефицит, задержки по гарантийному ремонту. Сейчас ситуация улучшилась, хотя идеала никогда не было. Но потребители стали требовательнее. У меня есть претензия на 5 миллионов за просрочку в 3 дня. Поставки задержались не по нашей вине, но закон есть закон. Суды почти всегда на стороне покупателя. Для клиента это плюс, для бизнеса иногда смертельно. — «Смертельно» — это значит, бизнес может закрыться? — Да. Если раньше в России было около 4,5 тысячи дилеров, то сегодня 3,6 тысячи. Остальные закрылись или сократили штат. Даже сильные игроки вынуждены увольнять людей. Любой центр — это около 50 сотрудников, которые в один момент могут оказаться без работы. Мы пока держимся: «Сибкар+» работает почти 35 лет, кризисы переживали. Вообще, в России у многих автобизнес на последнем издыхании. Я, как мать четверых детей, хоть завтра уйду на пенсию и закрою все. Но, представляете, если мы все закроемся, что дальше будет? Ни качественного сервиса, ни гарантии. А сколько людей останется на улице? В целом автобизнес в России сейчас на пределе.  — Что может спасти рынок? — Возвращение иностранных брендов. Ходят слухи, что Hyundai может вернуть завод в Петербурге, который продал в 2023 году за символическую сумму с условием обратного выкупа. Но для этого нужны два условия: доступ к системе SWIFT и возможность свободного вывода дивидендов. Сейчас это ограничено — не более 10 миллионов рублей в квартал. Для крупных компаний это ничто. Пока эти вопросы не решены, бренды не вернутся.

прочитать статью полностью