Мало кто знает, что в 1944 году Германия планировала удар по уральской промышленности: в Нижнем Тагиле и Магнитогорске. 22 июня, в памятную для России дату начала Великой Отечественной войны, «URA.RU» разбирается в истории диверсантского проекта. Проиграв Сталинградскую битву, немцы поняли, что проиграют и всю войну, если не отрежут от фронта советский тыл, снабжавший Красную Армию танками и артиллерией. В немецких разведшколах были подготовлены сотни диверсантов, из них сформированы десятки групп, заброшенных вглубь СССР. Сегодня — рассказ об одной из них, целью которой было остановить танковый конвейер в Нижнем Тагиле. Но участь диверсантов оказалось страшной. У фашистской Германии, как и у многих стран, было несколько разведок. Помимо армейской разведки Абвер, которую возглавлял генерал Канарис по прозвищу «Хитрый лис», в марте 1942-го при Главном управлении имперской безопасности (РСХА) была создана еще одна служба — предприятие «Цеппелин», главной задачей которого стала дестабилизация советского тыла. Диверсанты из Печки Общее руководство осуществлял шеф внешней разведки СС Шелленберг, а руководство диверсионными операциями поручили «диверсанту №1» Отто Скорцени по прозвищу «Человек со шрамом». Это он освобождал из плена свергнутого премьер-министра Италии Бенито Муссолини и разрабатывал покушение на лидеров стран антигитлеровской коалиции в Тегеране в 1943 году. Диверсантов готовили из военнопленных, давших согласие на сотрудничество. Всего «Цеппелин» отобрал в лагерях около 15 тысяч человек, из которых «годными» были признаны около трех тысяч (остальных отправили в Русскую освободительную армию Власова). Было создано несколько разведшкол (в Германии и на оккупированной территории — смотрите схему), где основы диверсионной деятельности преподавали как немцы, так и бывшие красноармейцы, а также белоэмигранты. Одна из них находилась в местечке Освиц под Бреслау (Польша). Там прошли подготовку и те, кто вошел в состав группы «Ульм». Из 60 человек, окончивших «Вальдлаг» в Освице, для нее отобрали 30 — в декабре 1943 года их привезли в лагерь на оккупированной территории в местечке Печка под Псковом. Отсюда в Вологодскую и соседние области СССР забрасывали диверсантов-парашютистов: известно о 32 агентах Печковской разведшколы, десантированных в советский тыл. Чаще всего они сдавались сами, но за некоторыми шла охота. При этом советская контрразведка вела с немцами радиоигру от имени этих диверсионных групп. Чекисты хорошо знали о системе подготовки диверсантов в Печке и даже их фамилии. Операция «Ульм» Группа вылетела с рижского аэродрома в ночь с 17 на 18 февраля на тяжелом транспортном самолете «Юнкерс». На борту находились семь десантников и куратор от разведшколы. После дозаправки в Пскове самолет направился на Урал — целью операции было вывести из строя оборонную промышленность Урала путем подрыва линий электропередач. В составе группы были инженеры, хорошо разбирающиеся в технике. «Основной удар должен был быть нанесен по танковому конвейеру в Нижнем Тагиле, — считает свердловский историк, автор книги „Урал под прицелом“ Владимир Кашин. — Они должны были совершить диверсию на линии электропередач, перепилив или подорвав опоры. Если бы это удалось, вся энергосистема Урала оказалась бы разрушена. В металлургии перерыв электроснабжения недопустим, он привел бы к выводу из строя домен, мартенов, что надолго остановило бы производство танков». В пользу этой версии говорят и документы — у диверсантов в приготовленных для них советских паспортах стояла тагильская прописка. Самолет шел по 59-й широте, выброс парашютистов должен был произойти между Кизелом и Тагилом, но случился на 300-350 км западнее (скорее всего, летчик просто ошибся, ориентируясь на изгиб реки Камы — не учел, что эта река пересекает 59-ю широту дважды). Так диверсанты оказались в пермской тайге. Человеческая трагедия При десантировании агентов сильно разбросало. «Несчастья преследовали группы Ульм с самого начала, — рассказывает Кашин. — Один (Юрий Марков) зацепился за дерево и был задушен стропами парашюта, другой (командир группы Игорь Тарасов) очень неудачно приземлился на ноги. У немцев была плохая система парашюта: он крепился на поясе. Дергало так, что рвало позвоночник». Повредив ноги, Тарасов оказался обездвижен. Поняв, что он обречен, командир группы решил покончить с собой. «Начал принимать яд, а так как до этого принимал спирт, яд привел к поносу и обезвоживанию, — рассказывает Кашин. — Обессиленный, к утру он застрелился, оставив записку: «Пусть сгинет коммунизм». Два радиста при приземлении также сильно ударились о землю (вероятно, из-за тяжелых радиостанций). Один из них, Халим Гареев, замерзая, покончил с собой. Второй, Анатолий Кинеев, дождавшись рассвета, попытался связаться по рации с центром, но она не работала. С трудом собрались трое оставшихся — Стахов, Грищенко, Андреев. Нашли и четвертого — обездвиженного радиста Кинеева. Группа оказалась в тяжелейших условиях — зимой, в снегу по пояс, почти без снаряжения (подобие палатки сделали из парашюта). «Им были сброшены большие запасы, там было все: маскировочные сетки, палатки, топоры, пилы, лыжи, ружья для охоты, даже темные очки, — говорит историк-исследователь. — Но первый груз они нашли только в марте, поэтому первые недели страшно голодали». «Голод не тетка, — рассказывает в фильме, снятом в 2013 году на ГТРК Вятка Виктор Гордин — краевед, майор милиции в отставке, — двоих они съели, потом третьего». Кашин уточняет, что первым ели диверсанта, висевшего на дереве. Последним эта же участь ждала Кинеева, у которого от обморожений началась гангрена (его пристрелили). Встреча на мосту Поначалу диверсанты даже не понимали, где находятся, но постепенно смогли сориентироваться и стали двигаться. Но не в сторону Тагила, а в сторону фронта (сдаваться они не хотели: эмигрант Стахов надеялся добраться до границы и попасть к родителям в Югославию, а Андреев и Грищенко склонялись к варианту дождаться конца войны в лесу, а потом затеряться в России). Так они оказались на вятской земле — в Афанасьевском районе Кировской области. В начале июня (спустя четыре месяца!) трое оставшихся от группы, взяв с собой вещмешки с продуктами, пистолеты и 10 тысяч рублей, направились «в цивилизацию», чтобы купить у местного населения продуктов (немецкие консервы закончились). Вышли к деревне Кайские Увалы. На отшибе стояли два небольших дома — в один из них и постучались «красноармейцы». Хозяйка дома, подумав, что это дезертиры, накормила их, а сама вместе с маленькой дочкой ушла из дома и рассказала о подозрительных незнакомцах деревенскому бригадиру. Вместе с гостями ночевать в доме остались ее племянница и безногий старик с протезом, воевавший еще в Первую мировую. Он и объяснил гостям, что в забытой богом дыре никакого магазина нет — надо идти за 15 км в райцентр Бисерово. Начальник Бисеровского райотдела КГБ старший лейтенант госбезопасности Свалов и начальника райотдела милиции Чураков напишут потом в отчетах, что, получив сигнал о дезертирах, выехали в Кай, захватив по пути райпрокурора Ожегова и секретаря райкома Козлова, и организовали облаву. На самом деле, по материалам уголовного дела и по воспоминаниям участников событий, все обстояло гораздо проще: на мосту через реку Чус диверсанты встретили группу селян, также направлявшихся в райцентр. Среди них был участковый Григорий Сидоров. Милиционер сопровождал в суд женщин, обвиненных в хищении зерна. По пути он сообщил незнакомцам, что он — сотрудник НКВД. «Ну, теперь все», — сказал про себя один из диверсантов. Вместо военкомата (куда якобы шли красноармейцы) участковый завел их в райотдел милиции, где они сдались, признавшись, что являются диверсантами. Оперативным дежурным в тот день был ветеран войны Иван Кладов. «Как мне объяснял Иван Захарович, он, как увидел их — мурашки по коже, фуражка поднялась, — вспоминает ветеран милиции Виктор Гордин, служивший потом долгое время с Кладовым. — Не дай бог, говорит, они применили бы оружие — нам был бы капец». Как сложились судьбы диверсантов Весть о пойманных немецких разведчиках разлетелась по окрестным деревням: школьники за много километров бежали, чтобы посмотреть на них. Уголовное дело передано свердловскому отделу СМЕРШ, который вел расследование (благодаря чему дело и оказалось в архивах свердловского УФСБ, в 90-х его рассекретили, но вскоре забрали в Москву). Взяв в проводники арестованного Грищенко, чекисты нашли схроны диверсантов и переправили из них на склад СМЕРШа в Свердловске четыре английских автомата, автомат ППШ, две двустволки, семь пистолетов «Вальтер», три «Парабеллума» и тысячи патронов к этому оружию. Была найдена и палатка, в которой жили диверсанты, а также схроны со взрывчаткой: более семи килограмм пластида, 33 взрывпакета (т.н. сюрпризы), восемь готовых зарядов, тротиловые шашки, бобины с бикфордовым шнуром, капсюли, взрыватели. Часть взрывчатки пришлось уничтожить на месте — везти ее было опасно. Некоторые схроны так и не были найдены (Грищенко не знал, где они находятся, а описания Стахова мало чем помогли). В декабре 1944-го обвинение диверсантам было утверждено прокурором, но после Победы над Германией сдавшимся диверсантам смягчили наказание, назначив им 15, 10 и 8 лет в лагерях. Используя информацию от них, удалось задержать еще 20 диверсантов той же разведшколы. Грищенко за активную помощь следствию получил наименьший срок. В 1953 году после лагеря был отправлен в ссылку, а в 1955-м ему разрешили вернуться к семье — в город Шахты. Андрееву последнюю часть срока заменили на прииск в Магаданской области. Потом он строил мосты на Колыме, а в 1967 году (в год 50-летия революции) попросил о реабилитации, но ему было отказано. Стахов попал сперва в лагерь в Ивделе, потом в тюрьму в Нижней Туре, затем снова в Ивдельлаг. В 1950 году он скончался в стационере лагпункта от болезней. Вторая группа готовилась к диверсии в Магнитогорске Оказалось, сдавшаяся группа была лишь одной из двух, предназначенных для высадки на Урал. «Южную», планировалось забросить в район Магнитогорска для организации диверсий против «Магнитки», металлургического комбината. Один из членов этой группы был сыном русского офицера-эмигранта, выросшего в Софии, он хотел попасть в СССР, намеренно пошел в диверсанты, а, оказавшись на территории Союза, сдался. Отсидев свой срок, остался в СССР и даже стал учителем. Соколов оставил воспоминания о том, как готовилась южная группа, чей вылет не состоялся. «Они двое суток сидели в самолете „наготове“ — ждали радиосигнала от северной группы, — рассказывает в книге Владимир Кашин. — Не дождались. Я подозреваю, что и самолет не вернулся, найдя могилу в болотах. Посылать группу „в никуда“ было бы авантюрой — вылет отменили, после чего счастливчики напились и поехали в отпуска. Потом их забрасывали в другие места, где они попадались в плен. В сторону Магнитогорска группа „Юг“ так и не вылетела». По мотивам книги Владимира Кашина «Урал под прицелом». В статье с разрешения автора использованы копии фотографий из материалов архивного уголовного дела по группе «Ульм».

прочитать статью полностью