Осенью URA.RU впервые отправило своих репортеров на войну. Корреспондент Денис Колчин и фотограф Владимир Жабриков поехали в Нагорный Карабах. Там подразделения непризнанной республики с конца сентября вели бои против азербайджанских войск. 10 ноября при посредничестве России Азербайджан и Армения заключили перемирие, и пушки в Карабахе замолчали. После завершения войны журналисты агентства вспоминают, как добирались на фронт и чем Карабах жил во время ожесточенных боев. Идея поехать на карабахскую войну возникла как только выяснилось, что армия Азербайджана начала наступление на Арцах (армянское название Карабаха). В редакции оперативно составили план действий в регионе, после чего, уже в октябре, мы с фотографом Владимиром Жабриковым выдвинулись «в поле». Дорога в Карабах — самый настоящий квест В столицу Армении Ереван мы прилетели ночью. Прямо в аэропорту сдали тесты на коронавирус и отправились в гостиницу. Но там выяснилось, что нам не удалось забронировать номера. Уставшие и расстроенные мы двинулись по ночному городу в поисках более или менее свободного недорогого отеля. Чуть погодя нашли. Но, как оказалось, внезапная проблема с ночлегом стала самой безобидной в череде наших злоключений. Утром получили результаты тестов — отрицательные — и пошли в МИД Армении за аккредитациями. Вот тут-то и столкнулись впервые с местной бюрократией. Нас попросили подождать. Затем еще. Затем еще и еще. Затем сказали: «Приходите завтра». Делать нечего. В общем, необходимые документы удалось выцарапать лишь к середине следующего дня. На каждой аккредитации красовалась крупная надпись «Не для работы в Арцахе». С этими карточками мы прибыли в ереванское представительство Карабаха, а там нам посоветовали ехать в Горис — приграничный армянский городок, в котором располагался пресс-центр карабахского МИД. Никогда не забуду этих ребят. Двое с лишним суток мы с ними «бились». «По вашему вопросу пока ничего не известно», «подождите пару часов», «вы знаете, появились новые требования — вы должны иметь бронежилеты и сообщить, кто ваш проводник», «приходите после обеда», «приходите завтра». И все в таком духе. Правда, в итоге, наша взяла. Утром третьего дня мы, выслушав очередную тираду в стиле «новостей, к сожалению, нет», заявили: «Ну, и отлично! Значит, уезжаем домой». Видимо, они поняли, что теперь их ждет инфо-волна на тему «МИД Карабаха не пустил на войну российских журналистов», и примерно через полчаса мне в Telegram упало короткое «Вы пока не уехали? Можете забрать аккредитации». Ура! Впрочем, предстояло еще достать бронежилеты и шлемы. С ними отдельная история. Найти в Екатеринбурге не удалось, а потому пришлось решать вопрос на месте, в прифронтовой зоне. Через нескольких посредников связались с одним из здешних чиновников, имевшим нужные контакты. Очередная порция переговоров и нам, под обещание вернуть, выдали с каких-то складов пару «броников» и касок. И если «броники» были очень даже неплохие, то каски — чуть ли не 1941-го года производства. Не хватало только красных звезд. Потом, в Карабахе, коллеги, увидев их, интересовались: «Ух ты! Это откуда?» — «Из запасников краеведческого музея!» На войну на «Чебурашке» На войну нас вез житель Гориса по имени Синод, пожилой седеющий мужчина. Нахваливал свою «Ладу»: «Зову ее Чебурашкой! Счастливая машина!» Уверял, будто не простой таксист: «У меня миссия такая. Я доставляю в Карабах журналистов, чтобы они показали всему миру происходящее там». По пути остановились в Шуши, небольшом городе на подступах к Степанакерту, столице Карабаха. Именно в Шуши, ныне занятом азербайджанцами, находится собор Святого Христа Всеспасителя, построенный во второй половине XIX века. Во время авиаудара здесь были ранены двое журналистов из России. Впрочем, шушинцы старались не падать духом и прямо в разбомбленном соборе проводились венчания. «После войны отремонтируем», — пообещали встреченные нами горожане. Рядом, недалеко от шиитской мечети, мы обнаружили неразорвавшуюся реактивную ракету «Смерч», воткнувшуюся в тротуар. Внезапно из кустов выбежала кошка и принялась тереться об нее — неприятный момент. «Думали перебраться в отель, а ночью в него угодила ракета» Степанакертская гостиница, в которой мы разместились, оказалась очагом коронавируса. На ее цокольном этаже селили беженцев. В какой-то момент у них стали проявляться коронавирусные симптомы. Позже инфекция перекинулась на журналистов. Ничего удивительного здесь нет. Карабахские врачи рассказывали, что, в реальности, ковидом поражено большинство оставшегося в республике гражданского населения. Видимо, там мы с фотографом и подцепили свою «корону», подкосившую нас по возвращению в Екатеринбург. Кроме того, с каждой ночью становилось все холоднее и с определенного момента спать без одежды было неуютно. Картину дополняли сотрудники международной гуманитарной организации, боявшиеся ночевать в номере с панорамными окнами и расположившиеся на матрасах прямо в коридоре. «Удачи, ребята», — произносили они дрожащими голосами, когда мы уходили на задания. Могли мы не заразиться коронавирусом? Могли. Но заразились. И это еще меньшая из бед. Когда шли делать текст о жившей в подвале русской пенсионерке Нине Кузовой, прикованной болезнями к постели, над нами пролетела ракета. К счастью, ее сбили карабахские зенитчики. В другой раз сидели в шашлычной на рынке. Через дорогу — дешевый отель. Думали перебраться туда. А ночью в него угодила другая ракета. Да и возле нашей гостиницы той ночью падало не раз. О последствиях ударов можно более подробно почитать тут. Ну, и не следует забывать про голод, от которого нас регулярно спасали карабахцы. Например, однажды вечером местные военные буквально «похитили» нас из продуктового магазина, где уже почти ничего не было, отвезли «на подвал», там накормили домашним пловом и напоили горячим чаем. Ухаживал за упомянутой бабушкой Ниной ее сын Вадим — мобилизованный отставной офицер карабахской армии, устроившийся рядом. «А какой смысл подниматься в квартиру? А если снова обстрел?» — спрашивал он, глядя на мать, лежавшую на сетчатой железной кровати под одеялами. К счастью, через пару-тройку дней женщину все же вывезли из подвала и поместили в больницу. О Нине и Вадиме мы написали материал. «Видишь, как нас продали» Именно Вадим познакомил нас с доктором Зоей, приехавшей в Карабах когда-то из России, и работавшей на скорой. Вообще, сотрудникам степанакертской станции скорой помощи, бравшим нас на ночные вызовы, отдельный поклон. Водитель кареты и врач впереди, а мы за ними — в отделении для пациентов, вцепившись в сидения, дабы не упасть на поворотах. «Да, многих эвакуировали. А мы остались. И я не жалею. Должен ведь кто-то людям помогать. Нельзя их бросать», — говорила Зоя во время очередного выезда. А после заключения мира, по результатам которого две трети Карабаха отошли Азербайджану, один из медиков, с которыми мы встречались, написал мне: «Столько солдат мы похоронили, сколько пропало без вести. Огромное количество покалеченных в физическом и моральном смысле….Видишь, как нас продали». Домой мы уезжали через неделю. Последний текст — про доктора Зою — я дописывал под грохот ближней канонады в спортзале школы. В ее подвале функционировал пресс-центр, а значит имелся шанс подключиться к интернету, ведь на весь город Сеть ловила только там и на первых этажах двух центральных отелей. Добросить нас до Еревана согласились армянские журналисты. Синод не смог забрать — накануне выяснилось, что его «Чебурашка» разбилась и не подлежит восстановлению. Ладно хоть сам жив остался. До столицы Армении добрались без проблем. Но на границе блокпостов стало больше и досмотр тщательней. В ереванском отеле началась ломота. Спустя сутки, когда высадились на родине, подскочила температура. Тест показал положительный результат. Здравствуй, ковид. Особый, карабахский. Вылечился через полмесяца. А война до сих пор снится.

прочитать статью полностью