Донецк и вся ДНР встали на пороге масштабного конфликта. В ночь на воскресенье окраины республиканской столицы начали интенсивно обстреливать с позиций украинских военных. Канонада только укрепила уверенность резервистов, пришедших по призыву властей, в необходимости брать в руки оружие. Что вспоминают ополченцы-мужчины, почему не все соглашаются на эвакуацию и что думают про Украину, война с которой все ближе — в материале URA.RU. «О чем мне говорить с этими подонками?» «Углегорск. Зима, февраль 2015 года. Зашли в город, дома брошенные стоят. Улица Пархоменко частный сектор. Заходим в дом, соседи разрешили расположиться. Растопили печку, нагрели чая, разделили сухпай. Сели поужинали. Все уставшие после боя, грязные чумазые, замерзшие. Отогрелись. Кто на полу, кто где приспособился. Утром просыпаемся, и смотрю, стоит на серванте портрет молодого паренька с черной ленточкой. Соседка вышла из своей хаты, и я спрашиваю у нее, а что с этим пареньком случилось. Говорит было три друга — ребята по 15 лет. Пошли пешком к друзьям из Углегорска в Дебальцево. Транспорт тогда не ходил из-за военных действий. По пути их остановил патруль [украинского территориального батальона самообороны]. Избивали, требовали признания в том, что они сепаратисты. В итоге ребят убили с такой жестокостью, которую я даже описывать не буду. Когда их хоронили, рыдали все. Вот и все. И о чем мы можем говорить с этими подонками?» — рассказывает руководитель главного военного комиссариата Александр Ильич. Аналогичных настроений придерживается большинство, кто пришел сегодня на призывной пункт после объявленной накануне главой ДНР Денисом Пушилиным мобилизации мужчин республики. Свои истории, связанные с событиями 2014—2015 годов есть здесь у многих, поэтому у дверей спортзала одной из городских школ, где развернули мобилизационный пункт, люди стали собираться за час до открытия. Многие уже с сумками и готовые к отправке. «Для меня в текущей ситуации все предельно ясно. Перед глазами до сих пор стоит увиденное в 2014 в Дебальцево. Мы тогда освободили казарму от пленных украинцев. Смотрю, а в помещении, где их держали, рисунок на стене. Светлая стена, а на ней углем изображение — колючая проволока, стоят вышки, как концлагерь. За колючей проволокой нарисованы пленные в полосатых робах. На вышках автоматчики. И надпись вверху „Донбас“ с одной буквой „с“. А с другой стороны колючей проволоки казаки с чубами сидят, едят сало и пьют. И надпись „Колорадам ходу нет“. Поэтому-то для меня все в этой ситуации предельно ясно», — рассказывает нам Денис. Ему тоже не о чем говорить с бывшими земляками, и он пришел на призывной пункт за час до его открытия. Процедура отбора и распределения на службу несколько напоминает голосование на выборах. Школьный спортзал, вдоль стен распределены столы, за столами люди со списками призывников. Каждый пришедший на мобилизацию находит себя в списке, отмечается, а затем ждет на лавочках. Спустя пару часов спортзал забивается мужчинами. Сюда тянутся люди всех возрастов, но преимущество, конечно же, за уже состоявшимися людьми от 40 до 60 лет, но есть и молодежь. Процедура оформления всех прибывших на службу довольно проста, рассказывает журналистам глава военного комиссариата. Люди прибывают, проходят медицинский осмотр и проверку документов, а дальше распределяются по частям, к которым их прикрепили согласно ранее разработанным мобилизационным документам. «Транспортные средства уже выделены. Конкретных указаний по срокам мобилизации нет. Ждем решения командования. Эти люди готовы выполнять работу на передовой. Кто приписан стрелком будет стрелком, кто механиком-водителем танка, будет механиком водителем танка. Каждый готов выполнять свой боевой функционал полностью. Люди приходят разных возрастов. Есть и ребята 19 лет просились добровольцами. Приходят и 70-летние, но мы им отказываем, поскольку у нас ограничение в 55 лет», — говорит Александр Ильич. «Главное два дня продержаться» По шумным братаниям и добрым приветствиям у входа в мобилизационный пункт становится понятно, что здесь многие уже давно знакомы. Многие живут в кварталах по соседству, и знают друг друга с детства, а кто-то прошел проверку боем в 2014—2015 годах. «Мои друзья все здесь, мы здесь все друг друга знаем. Мы все всегда на призыве друг друга знаем. Регулярно вместе ездим на учения. Сам я служил с 2014 по 2018, был заместителем командира батальона Керчь. Сейчас спустя уже восемь лет нам вновь дали приказ о всеобщей мобилизации. Я готов идти защищать свою родину — Донбасс от врага, как и все сознательные граждане. При этом войны мы не хотим и надеемся, что украинская армия и ее руководство всерьез воспримут ту обеспокоенность Российской Федерации, которую она выражает. Надеемся, что конфликт все же погасят, а обстрелы наших домов прекратятся», — рассказывает Джавад. На Россию здесь надеются многие, понимая, что без поддержки страны, гражданами которой эти люди уже стали, им не протянуть и пары дней открытого противостояния с украинской армией. «Наша задача два дня простоять и две ночи продержатся. А там уж и Красная армия подоспеет», — полушутя говорит один из призывников Сергей. Вторит Сергею и бывший шахтер Михаил, говоря, что Россия за спиной ДНР придает местным уверенность. «Я всю жизнь прожил в Донецке. Работал на двух шахтах, одна из которых сейчас лежит в руинах. Сейчас на пенсии, по профессии горный инженер-механик. Я помню все первые военные столкновения. Все, что тогда происходило, — это беспредел и вопиющая несправедливость. Все это, конечно, сподвигло меня и многих других здесь вновь вступить в ряды армии и идти на передовую. Если висит ружье в первом акте, то во втором акте оно выстрелит. Так ведь говорят? Если сейчас там, на границе, стоит 125-тысячная армия и оружием им помогают, то в любом случае что-то будет. Все мои родственники остались здесь и не стали эвакуироваться, потому что они в нас верят. Когда за спиной такая страна, как Россия, мы чувствуем уверенность в своих силах», — говорит Михаил. Уверенность в том, что на границе Украина наращивает свои военные силы, чтобы начать наступление, здесь присутствует у всех. Однако если находишься в Донецке, то складывается впечатление, что Донбасс сейчас окружен не многотысячными армиями двух враждующих государств, а невероятным по своим масштабам информационным шумом. Новости о том, что в Донецке и Луганске все настолько плохо льются из всех утюгов и даже, когда ты идешь по улицам пока еще мирного города, у тебя складывается чувство неизбежности и неотвратимости грядущей войны. Хочется либо сбежать отсюда, либо уйти на фронт. Этот шквал информационного шума ну никак не коррелируется с видами Донецка, где люди еще спешат по своим делам или совершают утреннюю пробежку. «А кому идти? Только вы можете сейчас пойти на войну. Вы уже прошли это, обучены и можете идти воевать. Вы поймите, они уже у наших границ, НАТО и все остальное. И кто кроме меня и вас может сейчас пойти и встать на защиту нашего дома? Нас с вами родина позвала, и редко такое бывает. Во Вторую мировую в последний раз было», — громко убеждает один из командиров уже пожилого призывника на мобилизационном пункте. Голод страшнее обстрелов Одновременно с мобилизацией мужского населения в Донецке, женщин и детей просят из республики удалиться. Объявленная еще 18 февраля эвакуация полным ходом продолжилась и на следующий день. Помимо уже обозначенных ранее точек сбора для эвакуации к этой работе подключили железнодорожников. Людей из республики вывозят автобусами и поездами, забитыми под завязку. Для эвакуации стали привлекать автобусы с муниципальных городских маршрутов из-за чего в городе начались проблемы с общественным транспортом. На призывном пункте несколько десятков женщин с детьми ожидают отправки на российскую границу. Они кучкуются возле автобусов. За эвакуацией следят сотрудники МЧС под охраной полицейского, вооруженного автоматом. Однако далеко не все пришедшие сегодня на пункт сбора собираются уезжать из республики. Многие просто отправляют детей к родне в Россию, а сами остаются в Донецке, несмотря на угрозу возобновления войны. «Я отправляю только дочь к старшему сыну, который сейчас в Ростове. Сама остаюсь, у меня хозяйство — куры, козы, собака и кошки. Не могу здесь их бросить. Хотя прекрасно себе представляю все возможные перспективы. Уже пережили бомбежки в 2014—2015 годах. И знаете, что самое страшное. Это ведь не ракеты и взрывы бомб. Не стрельба. Страшно, когда заканчивается еда, а вокруг война и ты понимаешь, что тебе нечем кормить даже своих домашних питомцев. Страшнее стрельбы и взрывов только голод» , — считает местная жительница Наталья. Чуть поодаль от нее расположилась пожилая пара с внуком. Мальчик лет 5-6 привлекает к себе всеобщее внимание, играя на дудке российский гимн. По окончании сольного концерта, ему аплодируют собравшиеся здесь на эвакуацию. «Внук жил последний год с нами, пока дочь решала проблемы в России. Она живет в Ростове. Теперь же, в связи с этими событиями, приходится уезжать, поскольку оставаться просто страшно. Едем к дочери, а муж решил остаться. Дочка говорит, что Россия нам все-таки поможет, чтобы не остаться под перекрестным огнем. Сын наш тоже остается здесь. Он против того, чтобы мы ехали. Боится, что можем пострадать на границе. Везде сообщают, что могут взорвать автобус с беженцами в качестве провокации. Но мы надеемся на зеленый коридор и что уедем без проблем. Тем более, что ребенка оставлять здесь страшно. Сложно сказать, как будут дальше разворачиваться события, но оглядываясь на 2014 год, понимаем, что лучше предпринять меры предосторожности. Поэтому и уезжаем, что неясно, как все сложится в Донецке дальше», — рассказывает нам Ирина Сергеевна. Стреляют все чаще Несмотря на объявленную мобилизацию и эвакуацию населения, в Донецке пока все спокойно. Весомая часть населения все же продолжает заниматься своими делами, словно игнорируя тревожные сообщения СМИ, объявления о мобилизации в громкоговоритель на улицах города и даже участившиеся где-то вдалеке глухие звуки минометов. Линия соприкосновения практически примыкает к жилым кварталам Донецка, которые были отчасти разрушены еще в 2014—2015 годах. Сюда периодически прилетает и сейчас. Накануне активно долбили по улице Стратонавтов. Здесь в основном расположены частные дома, многие из которых представляют из себя дорогостоящие коттеджи, окна которых стоят заколоченными еще после первых обстрелов. По словам местных жителей, сюда лучше не заезжать ночью. Расположение ВСУ всего в километре отсюда. Военные по ту сторону линии разграничения любят «поиграться» и пострелять по машинам, отсвечивающим фарами в темноте. Несмотря на регулярное обострение в этом противостоянии Донбасса и Украины, местные жители в общей массе все же не держат зла на уже бывших сограждан, наверное понимая, что простые люди на Украине стали точно такими же заложниками войны. «Очень многие в Донецке ездят на Украину за пенсиями и за выплатами. У нас нет здесь в общей массе нет никакой ненависти к живущим по ту сторону линии соприкосновения. Мне, например, все равно, на каком языке разговаривать — на русском или на украинском. Я даже лучше знаю украинский, чем русский, и здесь многие так. Заметьте, что в Донецке до сих пор висят надписи на украинском, и его не воспринимают речью захватчиков. Разговаривай хоть на каком языке, никто тебе в морду за это плевать не будет. Мы ведь Донбасс, и всегда жили обособленно. В России нас называли хохлами, а для украинцев, мы всегда были москалями. В таком состоянии и остаемся», — говорит таксист Михаил. В ночь с субботы на воскресенье в центре Донецка были отчетливо слышны участившиеся где-то на окраинах города звуки взрывов и стрельбы. Этого не было еще накануне, а значит обстановка явно накаляется. Об этом собственно трубят и местные телеграм-каналы. Обстрелы стали чаще и интенсивней в несколько раз за последние сутки.

прочитать статью полностью