Активист СТОПГОК: «Моей семье угрожают»

Нападение активистов движения СТОПГОК с попыткой сжечь стройплощадку Томинского горно-обогатительного комбината РМК Игоря Алтушкина стало самой громкой новостью в общественной жизни Челябинска. Самая массовая общественная структура Челябинска в ночь на 11 сентября стала сродни экстремистской структуры. Участники акции стали фигурантами уголовного дела. Сопредседатель челябинского «Парнаса» Гамиль Асатуллин арестован, его соучастник Евгений Медведев отпущен под подписку о невыезде. А сам СТОПГОК раскололся. Одни обвиняют их лидера Василия Московца в скатывании в откровенно маргинальную нишу и заигрывании с блогером Алексеем Навальным, другие с его подачи клеймят Евгения Медведева в том, что он всех сдал полиции.

Участник атаки на челябинский проект РМК Евгений Медведев встретился с корреспондентом «URA.RU» и рассказал, как он из активиста-эколога в один день превратился в обвиняемого в экстремизме.

— Мне и моей семье угрожают активисты движения СТОПГОК, участником которого я являюсь, — начал разговор Евгений Медведев. — Василий Московец называет меня предателем, но он сам нас с Гамилем Асатуллиным использовал и теперь выбросил. А люди не знают всей правды, поэтому верят ему. Мне надоело, что мое имя полощет такой человек. Поэтому я хочу рассказать, как все было на самом деле.

— Поначалу, как и все, наткнулся в инете на движение СТОПГОК, стал читать посты в группах в соцсетях, комментировать. Потом ходил на митинги. Я же из Коркино, у нас планируется складировать шлам, поэтому серьезно отношусь к угрозе ухудшения экологии. На акциях раздавал листовки, проводил пикеты, так и познакомился с Московцом. Он, видимо, увидел потенциал, что я участвую во всех акциях, хочу внести свой вклад в борьбу за экологию. Московец начал активнее привлекать к делам СТОПГОКа. Я возил наших активистов на своей машине на место строительства ГОКа. После этого полиция арестовала мой автомобиль на несколько месяцев — под предлогом того, что подозревали меня в перебивке номеров. Хотя понятно, что это из-за борьбы против Томинского ГОК.

— Я не собирался ничего сжигать. Когда началось строительство комбината, Московец был на взводе, его это бесило. Он говорил, что нужно во что бы то ни стало препятствовать строительству. Я предлагал помощь, спрашивал, что могу сделать. В начале августа мы с ним встретились в пиццерии, там Московец познакомил меня с Асатуллиным. Они сказали, что нужна акция устрашения. Но представить ее надо так, чтобы не торчали наши уши — от имени якобы недовольных работников ГОК. К тому времени Московец уже делал в группе в соцсетях вбросы о том, что сотрудники работают без договоров, им задерживают зарплаты. И в начале августа он уже был уверен, что сформировал общественное мнение о проблемах на стройке. Поэтому предложил пробраться на стройплощадку с простынями, на которых будет написано «Верните наши деньги» и подобные лозунги. Мы должны были разместить их на видном месте. Московец говорил, что все должно выглядеть правдоподобно. И успокаивал — никакого ущерба не будет, гарантировал, что все пройдет гладко, разъедемся спокойно. Мне идея с простынями понравилась.

— Московец должен был идти с нами! Но уже вечером, когда мы с Асатуллиным поехали, он вдруг написал, что не может. Это было странно, но возвращаться уже было поздно. Мы доехали на такси до деревни Шумаки, рядом со стройплощадкой. Там есть свободный доступ к объекту. Даже через забор не пришлось перелезать. Зашли, развешали простыни. В пиццерии мы разговаривали о поджоге, но я думал, что в итоге решили ограничиться только простынями с надписями. Поэтому удивился, когда Асатуллин достал какую-то горючую жидкость и стал обливать бревна. В это время из засады выскочили полицейские. Мы бросились бежать в разные стороны. Когда убегал, слышал стрельбу [Асатуллин отстреливался из газового пистолета]. Но ничего не видел. Только добрался домой, приезжает полиция. С автоматами, касками. Устроили обыск, соседей в понятые позвали. Вся моя семья в шоке. Соседи теперь смотрят на меня, как на террориста или бандита.

— Это самый главный вопрос. У меня нет ответа. Также я не понимаю, почему Московец и вся верхушка СТОПГОКа все вывернули на изнанку, называют меня предателем.

— Московцу, действительно, не выгодно, чтобы все знали, что он организовал акцию на стройплощадке ГОКа. Но как я могу молчать, когда те, с кем шел бок о бок, плюют в лицо. В отличие от Московца, беру всю ответственность на себя, готов понести наказание. Потому все прямо говорю — на исход дела это не повлияет.

— Он же сидит в СИЗО в полном неведении о происходящем. Ему говорят, что это я организовал засаду на стройплощадке, настраивают против меня. Мне кажется, Асатуллин мог бы рассказать, как все было, и вернуться к семье.

— Он сразу после нашего задержания стал лить на меня грязь, называть организатором провокации. Я пытался объясниться в группе в соцсети. Но верхушка общается просто — говорят фас, и все накидываются. Там очень ведомые люди. Если руководство им скажет, они не только поджигать — под самосвалы будут прыгать. Я утрирую, конечно, но суть такая. И сейчас меня травят в соцсетях по указанию Московца. Тяжело жить под таким прессом.

— Я считаю себя активистом СТОПГОК, хотел бы им остаться и бороться за экологию и дальше. Но то, что устроил Московец, не выгодно движению. Он начал предлагать что-то неконструктивное, радикальное. Возможно, есть какие-то люди, которые заставляют его так делать. Он же на что-то живет, берет где-то деньги для себя и на движение. Это мы — обычные люди, не знаем истинных целей. Нам говорят идти на пикет — мы идем.

— Московец не раз ездил в «Открытую Россию», активно общаются со штабом [блогера Алексея] Навального. Я это не поддерживаю. Я не сторонник раскачивания ситуации до такого уровня. Это уже прямая оппозиция. Навальный не импонирует. Я, может не всем доволен, что в стране происходит. Но мои дети учатся, получают медобслуживание.

— Так и есть. Очень много было недовольных весенним приездом Навального на наш митинг. Тем более, что сейчас началось постоянное сотрудничество. Я против Томинского ГОК, но против вмешательства в политику. Если судить по комментариям в нашей группе в соцсети — только 20%-30% поддерживают участие Навального в акциях СТОПГОК. Вот если бы это были «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР — другое дело. Они сидят в Госдуме, могут принимать решения, влиять на что-то. А теперь непонятно кто и что требует и как теперь будут добиваться нашей цели.