Военный из Тюмени 1,5 года добивается выплаты за ранение на СВО

Тюменец Иван Сидоров уезжал на СВО здоровым человеком. Спустя два месяца он был эвакуирован в Россию — у него нашли гепатит С. Однако помимо него теперь мужчина страдает от глухоты, плохого зрения и заикания, а его тело покрыто пятнами: все это он «приобрел» после атаки снарядами HIMARS и контузии. Но на передовой ранение фиксировать не стали, а теперь врачи как будто не замечают, что тюменец пережил тяжелую травму. Из-за этого мужчина не может получить 3 000 000 рублей от президента РФ.

Мобилизованный стал контрактником

                «Прятаться я не собирался. Объяснил, что не в городе, но подъеду. На что мне ответили, что можно прийти в комиссариат в Тюмени. Там мне сказали, что вместо мобилизации можно заключить контракт на полгода. Я согласился. Сказали, что буду в составе тюменского спецподразделения „Сибирь“, но в итоге вышло по-другому», — вспоминает мужчина.
                

«Дорога выпала на мой день рождения. Я его отметил чаем и куском торта. То, что я не выпивал, как многие другие, заметил один из командиров. Видимо, это показало ему, что я надежный человек, поэтому из самой горячей точки в Сватово меня забрали в другой поселок, на заброшенный завод, где стояла ремонтная рота — танков и БМП. Я стал охранником на КПП», — рассказал тюменец.

Надышался газом и пережил атаку HIMARS

К моменту рокового дня Иван нес службу меньше месяца. С другими мужчинами они жили вдесятером, в небольшом помещении. В один из вечеров произошел конфликт между военными: несколько мужчин подрались с соседним отрядом, их разняли и привели «домой». А когда все легли спать, кто-то решил проучить драчунов и закинул в помещении, где они отдыхали, слезоточивую гранату.

Мужчина в одном нательном белье присел на крыльцо, чтобы отдышаться. Напротив него находилась железная дорога, на которой недавно стоял эшелон с техникой.

                «Удар случился внезапно. Сначала думал, что началось землетрясение. Вот я сидел, а вот уже лежу. Все плывет, предметы троятся. В ушах засвистело, а дальше уже ничего не слышал. Позднее выяснилось, что это были „Хаймарсы“, четыре снаряда. И вот напротив удара я и сидел, накрыло взрывной волной. Этот обстрел, к слову, позднее приехали и зафиксировали спецслужбы», — рассказал Иван.
                

В госпитале от раненого отказались

«Я все это помню моментами. В больнице весь пол был в кровавых разводах, лежали раненые. Врач меня посмотрел, сказал, что ничего страшного, отойду. Руки-ноги целы. Дал таблетки и отправил обратно. Нигде ничего не зафиксировали», — говорит собеседник URA.RU.

                «У меня взяли анализы, сделали флюорографию. А затем меня вызвал врач и начал кричать, что у меня гепатит С, а здесь бойцы с открытыми ранами. Что мне нельзя там быть. Выписал мне срочную эвакуацию, про контузию — ни слова», — вспоминает Иван.
                

Не ранение, а заболевание

«Я тогда еще очень плохо говорил. Мне сказали, что в документах о контузии ничего нет. Отправили на военно-врачебную комиссию в Екатеринбург. Говорили, что там разберутся…», — рассказал Иван.

«Все фиксировалось: моя тугоухость, сильная потеря зрения, ожоги. У меня взяли кровь и пункцию печени. Выяснилось, что гепатит свежий и, возможно, организм справится сам. Поэтому ВВК приостановили на полгода (документы есть в распоряжении URA.RU — прим.ред.). Я вернулся в часть: сопровождал мобилизованных, возил документы», — говорит мужчина.

                «Я спрашивал докторов: почему я плохо слышу, разговариваю, не могу запомнить даже четырехзначное число? Эти проблемы и сейчас. Я забываю даты, цифры. Памяти на это нет, стараюсь вообще все записывать. Зрение упало больше, чем в два раза. Чем я, по их мнению, таким заболел на СВО? Из-за гепатита у меня такие последствия? На это я получил ответ: ничего сделать не можем, контузия нигде не зафиксирована», — рассказал Иван.
                

Жалобы результатов не дают

Мужчина изначально писал в военную прокуратуру, жаловался в военный следственный комитет. До ВВК ему отвечали, что нужны ее результаты. После комиссии круг замкнулся: силовики назначили проверки, делали запросы медикам, а те отвечали, что пациент поступил в удовлетворительном состоянии и в нем же был выписан (копии документов есть в распоряжении редакции).

Мужчина продолжил писать обращения: в прокуратуру, президенту, депутату Госдумы Николаю Брыкину. После запроса политика военного начали везде вызывать. И в один из таких походов дали почитать бумагу (ее копия есть в распоряжении URA.RU).

                «В ней было написано, что по моему запросу провели расследование. Оно подтвердило, что в зоне СВО во время выполнения боевых задач я получил ранение, но выплатой до сих пор не обеспечен. Начальство части обязали выделить специалистов с высшим медобразованием, для содействия в оформлении документов. Эту бумагу мне не дали, но я смог получить копию. Сейчас это единственный документ, который у меня есть. Единственный, который доказывает, что я пострадал. Но и он на настоящий момент ничего не решил», — говорит Иван.
                

Никаких врачей для решения вопроса военного часть не выделила. А позднее мужчину и вовсе уволили.

Тогда и сейчас

Уходя на СВО Иван, как и все, проходил медосмотр. Проблем со здоровьем у него не было (подтверждающие бумаги есть в распоряжении редакции). Сейчас же диагнозы мужчины таковы: хроническая двусторонняя тугоухость первой степени, панические атаки, нарушение сна, дизартрия (нарушение речи). Все это, как указано в документах, является последствиями закрытой черепно-мозговой травмы. Диагнозы мужчине поставили в тюменском реабилитационном центре «Градостроитель», но для военных медиков выводы гражданских врачей веса не возымели.

«Общаться с людьми с таким лицом, с пятнами на коже, с такой речью — как? Иногда могут самопроизвольно начать идти слезы, ком в горле. Да и по новостройкам, по этажам с палкой не погуляешь (после СВО, во время службы в части в Чебаркуле, мужчина сломал ногу — прим.ред.)», — отмечает Иван.

Есть ли шанс добиться своего

«В подобных ситуациях военным нужно сразу фиксировать факт ранения. Если рапорт не удовлетворят, то следовать в гражданскую больницу и собирать доказательства для медицинской экспертизы. Затем настаивать на проведении ВВК, с приложением этих данных, для установления причинно-следственной связи возникновения проблем со здоровьем. Еще важно следить, что военнослужащему пишут в документах. Если в момент ранения он был на СВО, то должно быть указано, что это военная травма, а не „заболевание, полученное в период военной службы“, иначе выплата в 3 млн рублей будет не положена», — рассказал URA.RU юрист фонда Андрей Щербинин.

«От меня просто избавились»

                «Претензий к государству у меня нет. К армии — тоже. Была бы возможность, я бы до сих пор был на СВО. Я не понимаю, что и кому я сделал плохого. Изначально мне просто неправильно оформили документы. А потом пошло по цепочке: никто не хотел в это вникать, все отмахивались. И теперь, я думаю, они боятся, что за это придется кому-то отвечать. Поэтому претензии у меня к конкретным людям, а не к стране. Три миллиона рублей мне лишними, конечно, не будут. Но больше всего я хочу справедливости. Кто-то их получает за царапину от осколка, за сломанный палец. А я, получается, не достоин?» — отмечает бывший военный.
                

URA.RU направило запросы в Минобороны и военную прокуратуру Чебаркульского гарнизона. Ответы ожидаются.