«Дело Контеева» движется с черепашьей скоростью. У обвинения осталось еще ровно сто свидетелей, многие из которых жалуются на давление следствия и указывают на сфабрикованность дела. Адвокаты Виктора Контеева торопят суд: они заявляют, что имеют неоспоримые доказательства его непричастности к инкриминируемым преступлениям. Между тем главный обвиняемый на Урале потерял не только свободу, здоровье и имущество, но и пост вице-мэра. «Заведут дело, а там виноват-не виноват», — так описывает российскую судебную систему даже главный интересант дела, Татьяна Русина. Адвокаты Виктора Контеева считают, что интервью до представления доказательств защиты нежелательны, но сделали для «URA.Ru» исключение. Когда состоится приговор в отношении Виктора Контеева, что скрывает Следственный комитет и стоит ли ждать новых смертей в СИЗО — в эксклюзивном интервью «URA.Ru». Чуть больше четырех месяцев в Курганском облсуде слушается «дело Виктора Контеева». За это время вице-мэр приобрел приставку «бывший» и успел выйти на пенсию. Один из членов «ОПГ Контеева» скончался в СИЗО от туберкулеза. А со стороны кажется, что процесс не прогрессирует. «Мы не можем говорить о многих важных вопросах, — говорят адвокаты Контеева, которые работают с 96 томами материалов следствия. Но добавляют. — Пока». По информации «URA.Ru», защита Виктора Контеева готова перейти к доказательствам невиновности своего клиента, но стадия предъявления доказательств обвинения может затянуться еще на несколько месяцев 2014 года. Тем не менее наш корреспондент попытался узнать все возможные секреты и подводные камни процесса, встретившись с адвокатами Светланой Заец и Юлией Михайлович. — С 5 августа «дело Контеева» рассматривают по существу. Расскажите, как продвинулся за это время процесс. Светлана Заец: Представление доказательств обвинения проходит вяло, медленно и неорганизованно. Защита уже дважды ставила вопрос об определении сроков для представления доказательствобвинения. В последний раз судья с нами согласился: мы сидим в процессе ровно четыре месяца, а у нас допрошена одна треть свидетелей обвинения. Всего их заявлено около 150 человек. В неделю мы проводим три полных рабочих дня в Курганском облсуде, допросим 3-4 свидетелей — это максимально. Чем это объясняется? Нежеланием свидетелей приехать и повторять те показания, которые они были вынуждены давать под давлением следствия? А, может, совестно? У адвокатов Контеева есть железные аргументы невиновности их клиента. Но, чтобы огласить их, придется ждать месяцы, а то и годы — представление доказательств обвинения чрезвычайно затянуто — Поясните. Юлия Михайлович: Разными методами запугивают. Работникам в Петухово [через таможню этого города проходил часть товара на «Овощебазу № 4»] угрожали увезти их в Екатеринбург и посадить в СИЗО вместе с «ОПГ Контеева». Некоторых ломали за час, других — за четыре. А на суде эти свидетели разводят руками: как мы можем пожаловаться на власть. Они могут все! С.З.: Люди боятся. Следственный комитет для них — карательный орган с неограниченной властью. Суду об этом заявил юрист, начальник юридического отдела «Овощебазы № 4», проработавший с Русиной много лет. Ему суд задает вопрос: "Почему же вы подписали эти показания?«.- «Я боюсь, я бы не вышел с допроса». — «Ну вы же юрист». — «А он [кивок на Контеева] — вице-мэр». Говорящий диалог. Ю.М.:Другой свидетель летом 2006 года был взят под стражу, его допрашивали об его друге [представителе ОПГ «Уралмаш» Валерие] Худякове, убитом в сентябре того же года. Свидетель два года до этого кололся героином и ничего не помнит, а об убийстве знать ничего не мог, так как находился в местах лишения свободы. Говорит на суде: «Это даже подпись не моя. Меня об этом никто не допрашивал». В это время «Овощебаза № 4», принадлежащая семье Контеева, в полном распоряжении интересанта дела, ответхранителя Татьяны Русиной Корреспондента «URA.Ru» в Кургане, например, удивили показания бывшего арендатора «Овощебазы № 4» Габиба Захирова, доверенного лица Татьяны Русиной. Крепкий мужчина рассказывал, что работал на базе с 1993 года. В 2010 году на Захирова было совершено покушение, после этого он уехал в родной Азербайджан. Через друзей его вызвонила Русина и пригласила в Екатеринбург к следователям — якобы разобраться, кто покушался на его жизнь. «Следователь расспрашивал про мое покушение и почему-то задал вопрос, знаю ли я Контеева, — рассказал суду и нашему корреспонденту позже Захиров. — Потом мне предложили пойти покурить. А когда пришел, протокол уже был готов, и мне предложили расписаться. Я не читал, что они написали, потому что по-русски не читаю. Расписался, ведь рядом сидела Русина». Доверие к покровительнице у Габиба пропало, когда она послала его собирать деньги с арендаторов базы. «Ко мне подошли два опера и предупредили, что Русина — ответхранитель, она не имеет права зарабатывать на базе, — рассказывалЗахиров. — Русина предложила: давай сделаем по-хитрому. Я врать не хочу — ушел с базы. И на суде рассказал всю правду. А она звонила: „Помоги мне“. Она мне и моему другу должна 30 миллионов рублей — собирала на взятки, когда Контеева уже посадили. Она говорила, что нужно помочь хорошему человеку, Иванчикову. Я сам возил ее в ИВС к этому человеку. Она пообещала Иванчикову 10 миллионов рублей за то, чтобы он изменил показания и перешел на ее сторону». Так и вышло. Сначала он дал показания — против Контеева. Затем по постановлению СК был освобожден под подписку. С.З.: Для меня непонятно одно. Все, что написано в деле, будет проверяться в суде. Выводы следствия носят предварительный характер и подлежат тщательной и непосредственной судебной проверке. По всей видимости, следователи уверены в том, что свидетели займут пассивную позицию. Но оказалось, что в какой-то момент им важно говорить правду. Уже сейчас очевидно, что люди давали показания под давлением, о чем они открыто заявляют в суде. Некоторые не скрывают, что излагали показания следователям не на основании того, что они знают, видели или помнят, а исходя из «информации из телевизора» или со слов других людей. Таких откровений от свидетелей обвинения мы не ожидали. — Обвинение уже представило главного свидетеля, ответхранителя «Овощебазы № 4» Татьяну Русину... С.З.: На процесс она пришла с заготовленными бумагами, которые являлись выборкой из ее показаний на предварительном следствии. Читала три дня подряд. Еще одно доказательство, что обвинение разваливается: на процессе главный свидетель Татьяна Русина не могла говорить «без бумажки» — Разве так можно? Ю.М.: Суд ей делал замечания несколько раз. Процесс имеет принцип непосредственности — читать показания запрещено. С.З.: Об объективности ее показаний говорить невозможно. В противном случае уголовное дело и не возбуждалось бы. Русина сослалась на плохое самочувствие — суд разрешил ей сидеть. С одной стороны — два адвоката, с другой — два прокурора. Когда Русина не могла сориентироваться, как нужно отвечать на вопросы, чтобы не отойти от своей позиции, адвокаты писали ей ответы. Да-да, отвечала она тоже по бумажке. Замечания судьи игнорировала. Да что там говорить — даже к нотариусу на «вымогательство» Русина пришла со своим юристом, и это никак не смутило следствие?! Ю.М.: Свидетели дают показания, что не было конфликта, который пытается преподнести Русина. Она вспоминает арбитражные суды, действия судебных приставов, описывавших имущество за долги: «Это делалось, чтобы давить на меня». В итоге Русина согласилась на продажу доли базы и торговалась. Говорит, ей дали копейки и выбросили. На самом деле Русина получила 25 миллионов рублей равными долями в течение года после подписания у нотариуса всех документов, а спустя еще год написала заявление в СК: «Меня вынудили, у меня вымогали!» С.З.: Русина рассказывала, что свою заработную плату в 60-70 тысяч рублей отдавала Контееву, терпела обидчика. А на фотографиях до последнего времени — чуть ли не обнимку с ним. Что же она держалась? Не для того ли, чтобы сегодня полностью распоряжаться базой? Передача объекта на ответхранение заинтересованному лицу, а не собственнику — это ли не доказательство «заказухи»? Это очевидная цель возбуждения уголовного дела. Если бы следствие было действительно беспристрастным, то почему многие свидетели рассказывают, что их допросы проводились в присутствии госпожи Русиной? Ю.М.: Русину на суде спрашивают: «Почему вы боялись Контеева?» Она отвечает: «Я боялась, что на меня заведут уголовное дело». — «Как же, Контеев — не прокурор». — «Знаете как, заведут дело, а там: виноват — не виноват...» Обвиняемые аплодировали стоя. А когда мы на суде припирали ее документами, Русина говорила: «Я не помню». Ее гражданский муж [соучредитель овощебазы] Виктор Демин умер в этом году, 23 апреля. Когда Русина не знает, что ответить, говорит: «Спросите у Демина». На состояние здоровья Татьяна Русина (1944 года рождения) жаловалась регулярно. Но только это не мешает ей, по мнению следствия, исполнять обязанности ответхранителя такого крупного объекта, как продовольственная база. Директор овощебазы Надежда Солдатова обвиняется в экономическом преступлении. У женщины — рак и гипертонический криз. Каждую неделю, с понедельника по среду, она стойко выдерживает заседания суда — Как мы знаем, на здоровье жалуются не только свидетели обвинения. Ю.М.: Под стражей находятся две женщины. У [директора овощебазы] Надежды Солдатовой прямо на заседании произошел гипертонический криз от всего этого вранья. Давление — 200 на 120. Фельдшер отказывался ввести ей препарат — иначе погибнет, нужно стационарное лечение. Плюс у нее онкологическое заболевание, в 2010 году удалены жизненно важные органы. В России есть люди, которые не сидят в СИЗО, но обвиняются в более тяжких преступлениях. — Один из обвиняемых, Роман Юсупов, уже умер в СИЗО. Ю.М.: Человек терял сознание, падал со скамьи, другие подсудимые тащили его на процесс на руках. Три дня в неделю он находился на суде: из СИЗО забирали в шесть утра, возвращали в девять вечера. В эти дни он не мог получить помощь. — Интересно, вы возмущаетесь мерой пресечения для двух женщин из «группировки Контеева». Но об изменении этой меры для Виктора Владимировича уже не говорите. С.З.: Мы, конечно, каждый раз возражаем, потому что нам есть чем возразить. Например, когда следствие рассказывало, что, живя на Шарташе, Контеев создал вокруг дома преступный микромир. Но посмотрите: Контеева нет, а храм, построенный им, функционирует. Контеев до сих пор помогает детскому приюту «Гнездышко». Дети посещают цирк, для них традиционно устраиваются праздники и покупаются подарки. В 24-ой школе, которую когда-то окончил, а после всю жизнь курировал Виктор Контеев, недавно сделан ремонт. И это только часть, он же никогда не афишировал свою благотворительную деятельность. Светлана Заец — не только адвокат Виктора Контеева, но и его родственница. Она видела вице-мэра всего два раза после свадьбы своего сына и его дочери. Вскоре Контеева посадили — Сам Виктор Контеев делится с вами мыслями о процессе? С.З.: У Контеева не изменилось отношение к обвинению. Процесс убеждает его в заказном характере дела. Мы обсуждаем конкретные обстоятельства защиты, говорить на отвлеченные темы времени нет. Он внимательно слушает, записывает — у него есть тетрадки. Ю.М.: На заседаниях во время перерывов он интересуется, что происходит в городе. Очень переживал из-за ЭКСПО, надеялся, что Екатеринбург выиграет. — Контеев обвинял Русину в заказе дела, но кто в таком случае стоит за ней, ни разу не говорил. Ю.М.: Мы не знаем. И Контеев не знает. Вице-мэр Екатеринбурга мог перейти дорогу многим. С.З.: Контеев заявлял, что заказчиком дела является Татьяна Русина и Шахин Шихлинский, один из руководителей азербайджанской диаспоры на тот момент. Он был заинтересован в базе, сотрудничал с Русиной. Пока больше сказать не могу, пока о доказательствах невиновности Контеева нам рано говорить. Но они у нас есть. Представьте, какая непростая работа — убедить судью в ошибочности выводов, которые подготовила группа из 12 следователей и еще более масштабная команда оперативных сотрудников. А мы работаем вчетвером. Поэтому я, возможно, эмоциональна. Я живу этим делом 2,5 года. «Дело Контеева» для судьи Дмитрия Кирьянова — лишь «одно из». Он вел дела вице-губернаторов Дмитрия Биктемирова и Анатолия Бондарева. Однако рассматривать большой хозяйственный блок и два убийства вместе ему приходится впервые. Дело сложное: только материалов следствия — 96 томов — Можно ли говорить о том, что судья аффилирован обвинением? С.З.: Если судья независим, мы не должны понимать его отношение к доказанности обвинения. Так и происходит. Сейчас он удовлетворяет почти все ходатайства обвинения, потому что идет их часть процесса. — Перенос суда из Свердловской области в Курганскую как-то сказался на процессе? С.З.: Никак не сказался. По закону, дело рассматривается на территории, где совершено самое тяжкое преступление. Так требует закон. Но это не делает процесс проще. Объединили невозможное: большой хозяйственный блок и два убийства. Но поскольку это «заказуха», логика такая: не пройдет одно, пройдет другое. Это нонсенс, но разделить дело судья не может, хотя наверняка так бы сделал. — Когда в очередной раз будет продляться мера пресечения Контееву и другим обвиняемым? Ю.М.: Прокуратура обещала 18 декабря. У всех срок ареста — до 1 января 2014 года. С.З.: Поймите главное: люди несколько лет сидят под стражей и ждут решения суда. Так давайте дождемся его! Кто-то пойдет в тюрьму, кто-то — домой, кто-то будет реабилитирован. — В последнем случае вы о Контееве говорите? С.З.: Я уверена в его невиновности. Пока мы возражающие — нам тяжело. Настанет день, когда защита сможет высказаться — вы сами все узнаете.

прочитать статью полностью