В Свердловской области началось рассмотрение очередного «дела врачей». Доктора не смогли поставить правильный диагноз, безнадежно опоздали с лечением, и ребенок остался инвалидом. Медики ссылаются на то, что речь идет о редком заболевании, от которого никто не застрахован, но диагностировать которое в свердловских больницах почти не умеют. О трагедии одной семьи, вере в чудеса и почему главврач больницы начала предлагать семье машины — читайте в материале «URA.Ru». Ученица обычной первоуральской школы, тогда еще шестиклассница Алла (имя изменено, — прим. ред.) заболела в декабре 2012 года. Девочка начала жаловаться на боли в колене, участковым врачом ей был поставлен диагноз реактивный артрит. Сразу после новогодних праздников Алла оказалась в больнице — боль усиливалась. А через четыре дня ее состояние ухудшилось — школьница уже не могла самостоятельно ходить. Мама Аллы — Наталья рассказывает, что, когда пришла навестить дочь, обнаружила в палате зареванного ребенка, который из лечения получал только обезболивающие препараты. А на жалобы Аллы, что ей трудно ходить, медсестры отвечали, что «прислуги здесь нет». «Я поняла, что больница не может обеспечить надлежащего ухода, и договорилась с лечащим врачом, что заберу дочь на дневной стационар. В конце января девочка уже не могла вставать. Врач поставил ей новый диагноз — повреждение капсульно-связочного аппарата коленного сустава. Назначили ношение тутора (фиксатора на колено) и костыли», — говорит женщина. К этому времени у Аллы начало перекашивать бедро, боли продолжали усиливаться. Родители выпросили направление в детскую горбольницу № 9 в Екатеринбурге и попали туда почти в середине марта. «Я не помню ни имени, ни фамилии доктора, который нас принял. Но я ему безмерно благодарна. Когда он только увидел Аллу, спросил: „Вы что из леса? У вас там доктора есть? У вас же юношеский эпифизеолиз — выпала головка бедра. Вам нужно в институт травматологии“. В „девятке“ сделали рентген бедра, и это сразу было видно. Тут же созвонились с детским отделением института имени Чаклина», — вспоминает Наталья. Юношеский эпифизеолиз — это необычное и редкое заболевание, которое возникает у подростков. Чаще всего развивается в периоды интенсивного роста ребенка. В результате происходит смещение головки бедра, может сопровождаться разрывом питающих сосудов. Так и произошло у Аллы. Из-за нарушения кровообращения у нее начался некроз тканей. Головка бедра начала разрушаться уже к моменту обращения в специализированный Уральский научно-исследовательский институт травмотологии и ортопедии им. Чаклина. Там девочку прооперировали, поставили винт, чтобы закрепить положение ноги, загипсовали от груди до пяток. Так ребенок пролежал полтора месяца. Когда гипс сняли, оказалось, что мышцы атрофированы и девочке пришлось заново учиться ходить. Мама Аллы снова пошла в первоуральскую больницу, чтобы понять, какое восстановительное лечение они могут получить. Оказалось, что никакого. Тогда Наталья написала жалобу и записалась на прием в минздрав Свердловской области. После этого главврач детской больницы Ольга Шайдурова пригласила женщину на прием. "Мы проговорили три часа. Я высказала все недовольство. Сказала, что нам нужна компьютерная томограмма. Главврач пообещала помочь, даже предложила свою машину, чтобы свозить Аллу на процедуру. После этого меня попросили отозвать жалобу, остановить экспертизу лечения. Главврач стала упрекать меня. Сказала: «я вам даже машину свою давала, никто не имеет доступа к этому транспорту». Потому звонила заведующая. Меня спросили, пойду ли я в суд, и предупредили: «вы не по той дороге пошли, а нас есть эксперты, юристы, а у вас никого», — рассказывает Наталья. На прием в минздрав свердловчанка попала чуть позже. Просила выделить квоты на лечение своей дочери в Израиле: она уже начала переписку с врачами, и там обещали помочь. Специалист минздрава, у которого была женщина, не смогла предложить варианты помощи. «Я ей про Израиль, а она мне — про Оленьи ручьи. Тогда я поняла, что мне здесь делать нечего. А потом я получила от минздрава ответ по вопросам реабилитации. Мне посоветовали обратиться в горздравотдел Первоуральска, что я и сделала. По сегодняшний день мне никто не ответил», — рассказывает мама девочки. Сейчас Алле 15 лет. Раньше она хотела танцевать, но, став инвалидом, может передвигаться только с тросточкой, поэтому пришлось пересмотреть планы на жизнь. Два года болезни она продолжала учиться дома и начала рисовать. Теперь хочет поступить в архитектурный. Впереди ее ждет операция — после того, когда стирание головки бедра дойдет до шейки бедра, девушке потребуется протезирование. Ее семья к этому готова. Родители Аллы считают, что инвалидность их дочери стала результатом врачебной ошибки, поэтому обратились в Первоуральский городской суд. Как сообщил «URA.Ru» адвокат Александр Журавлев, его клиенты требуют возмещения морального и материального вреда в связи с неправильным оказанием медицинской услуги. Потерпевшие оценили ущерб в 2 млн рублей. «Долечили до того, что ребенок стал инвалидом. Состоялось два заседания. На последнем — 21 декабря — суд допросил стороны. Больница заявила ходатайство о проведении экспертизы. Они говорят, что заключение от института нельзя рассматривать, потому что его готовило лицо заинтересованное. Больница просит провести экспертизу в свердловском областном Бюро судебно-медицинской экспертизы. В суде был объявлен перерыв, и в конце декабря этот вопрос будет решен. Скорее всего, положительно. Ожидаем, что новая экспертиза появится месяца через 3-4», — объясняет адвокат. Глава общественной организации защиты потребителей медицинских услуг «Здравоохранение» Максим Стародубцев считает, что ключевую роль в подобных судебных разбирательствах выполняет экспертиза. «Если медики виновны, то доказать это можно. И чаще всего это происходит. Но суд практически всегда назначает судмедэкспертизу. Проблем здесь несколько: во-первых, в случае проигрыша затраты на нее могут быть возложены на истца. Во-вторых, проводит ее областное бюро, которое находится в подчинении министерства здравоохранения Свердловской области. Оно не заинтересовано в том, чтобы карать больницы. Говорить о том, что бюро будет на стороне пациента — такого точно нет. Другое дело, что там есть очень высококвалифицированные специалисты. И задача суда правильно поставить перед ними вопросы, чтобы не было двусмысленных толкований», — говорит Стародубцев. Он объясняет, что система медпомощи строится на стандартах. В случае, когда доктор подозревает сложный диагноз, он должен руководствоваться алгоритмом: если динамики в лечении нет, быстро назначаются дополнительные исследования и меняется диагноз. По мнению Стародубцева, редкое заболевание не является оправданием для неправильного лечения. Заведующий ортопедическим отделением № 2 института им. Чаклина Андрей Пулатов говорит, что однозначно винить во всем врачей нельзя. «Частота некроза при этой форме юношеского эпифизеолиза — 80 %. Мы специально изучали статистику. К сожалению, по области происходит очень позднее выявление заболевания, потому что не в каждой больнице есть грамотный детский ортопед. Заболевание очень редкое — 2 случая на 100 тысяч. Понятно, что доктор, который никогда не видел такого пациента, не сможет сразу узнать его. Тактически в Первоуральске было принято одно верное решение — выписать костыли и снять нагрузку на конечности. Ситуация здесь осложнялась тем, что боль у Аллы возникала не в бедре, а в колене, поэтому лечили его. Если бы в самом начале заболевания мы получили такого ребенка, возможно, не было бы таких последствий. А может быть, избежать такого фатального итога не удалось бы и в этом случае. Сложно сказать, как развивалась бы ситуация», — объясняет эксперт. Официальный представитель минздрава Свердловской области Константин Шестаков сообщил «URA.Ru», что с квотами на получение высокотехнологичной медпомощи в Свердловской области нет проблем. «Медицинский туризм в Израиле очень развит, но мы считаем, что сначала надо воспользоваться бесплатной медпомощью, на которую имеют право граждане Российской Федерации. Если есть необходимость, и человек не может получить высокотехнологичную помощь в регионе, лечебное учреждение, которое вело пациента, направляет к нам пакет документов. Мы пересылаем их в Москву и ждем вызова», — сказал Шестаков. Главный врач первоуральской детской больницы Ольга Шайдурова отказалась от комментариев.

прочитать статью полностью