Почему клип Алисы Вокс не дает результата

В последнее время практически после каждого крупного оппозиционного митинга российские власти вновь вспоминают о необходимости работы с молодежью. Так было после митинга 26 марта, организованного Алексеем Навальным. Так происходит и сейчас, после митинга против реновации жилья, прошедшего в минувшее воскресенье в Москве. Глава Минобрнауки Ольга Васильева , например, заявила, что считает необходимым работать с протестной молодежью, «предлагая ей возможности для самореализации». Однако дальше таких разговоров и громких объявлений о предстоящем появлении разных экзотических молодежных движений типа «Юный следователь» дело у нашей власти не идет. В чем причина этого? Политолог Максим Жаров дает подробный ответ и на этот вопрос, и на вопрос: что делать?

В последние годы власть панически боится ситуации, когда во главе даже провластных молодежных проектов находятся не бюрократы, а молодые пассионарии. Все руководители кремлевской внутренней политики последних десяти лет находятся под влиянием этого ложного стереотипа.

Владислав Сурков , создавший десять лет назад целую плеяду ярких молодежных движений, таких как «Наши», «Россия молодая», «Новые люди», в конце концов отказался от поддержки их пассионарных лидеров. Участь большинства из этих пассионариев, как известно, незавидна.

Пришедший на смену Суркову Вячеслав Володин последовал примеру своего предшественника и стал показательно выбивать из пассионарной молодежи, имеющейся в активе власти, всякое желание не то, чтобы заниматься политикой, но даже и думать о ней. В результате ежегодные молодежные форумы, такие как «Селигер» и «Территория смыслов», превратились в полную бессмыслицу. За последние годы мне не раз приходилось слышать от участников «Территории смыслов», что показательное «избиение» в конкурсных комиссиях подобных мероприятий искренних и пассионарных молодых людей неоднократно приводило многих из них к полному разочарованию относительно намерений власти.

                        Искусственная «деполитизация» активной и пассионарной молодежи, проводившаяся в последние годы властью, в итоге нанесла самой власти значительный репутационный ущерб в молодежной среде.
                        

Последствия этой «деполитизации» будут сказываться еще очень долго.

Одним из главных таких последствий является глубинное недоверие молодых людей с активной жизненной позицией к новым молодежных проектах власти, да и вообще к любым попыткам власти с помощью современных средств коммуникации привлечь молодежь на свою сторону.

Более того, «деполитизация» молодежи имеет и электоральные последствия. Одним из таких последствий является значительное «полевение» молодежи. По данным свежего опроса ФОМ , 28 процентов молодых людей в возрасте от 17 до 34 лет считают, что им ближе социалистические убеждения. Данные других исследователей говорят о том, что среди современной молодежи растет запрос на справедливость.

Конечно, к таким данным нужно относиться с осторожностью, поскольку современные молодые люди живут в мире социальных сетей. Включенность молодежи в онлайн-коммуникации в режиме 24/7 приводит к тому, что сегодня поколения Y (18-35 лет) и Z (14-17 лет) в своем социальном поведении невероятно пластичны и готовы постоянно подстраиваться под того или иного лидера мнений.

                        В 7 часов утра самым популярным в соцсетях может быть Путин, а уже через полчаса таким лидером-«поводырем» может быть и Навальный. И в этом нет ничего необычного — просто такова сегодня специфика соцсетей.
                        

Высокая социальная пластичность современной молодежи приводит к тому, что все новейшие комсомолоподобные молодежные проекты власти вроде Российского движения школьников или движения «юных следователей» выглядят страшной архаикой, совершенно неадекватной реальности. Столь же страшно неадекватны и далеки от молодежи и попытки власти отвоевать у оппозиции рынок политического видео.

Что делать власти с молодежью в таком случае?

Прежде всего, перестать бояться молодых пассионариев. Перестать бояться, что молодежный лидер-пассионарий перейдет от сотрудничества с властью в оппозицию к ней. Примеры «перековавшихся» и «переобувшихся в воздухе» молодежных лидеров, переходящих как на сторону власти, так и в оппозицию, как раз и доказывают эффективность проводимой властью молодежной политики. Но не удивлялись ведь раньше тому, что из нацболов молодые лидеры переходили в «Молодую гвардию», а из молодежного «Яблока» некоторые попадали на работу даже в администрацию президента!

Далее необходимо уйти от устоявшегося за последнее десятилетие подхода, согласно которому в области молодежной политики власти должны только и исключительно оберегать молодежь от экстремизма и радикализма посредством разного позитива, «волонтерства» и добрых дел. Последние годы в области молодежной политики Кремль ведет работу исключительно с «радикалами» (футбольными фанатскими группировками, неонацистами и «антифа») и «волонтерами» (объединения поисковиков, добровольных помощников престарелым и т. п.).

Ставка на волонтерскую деятельность никак не отвращает основную массу молодых людей, обитающих в соцсетях, от радикальных идей. Волонтерские движения — это, как правило, узкие нишевые проекты, «клубы по интересам», в которые не попадают в подавляющем своем большинстве «хомячки» из соцсетей.

                        Необходимо, отвечая на имеющийся сегодня у молодых людей запрос на справедливость, дать им возможность проявить себя на ниве борьбы с коррупцией. Пусть для начала только в соцсетях. Создать для них, например, квест-игру «Поймай коррупционера!».
                        

Ситуация, когда единственным борцом с коррупцией аудитории соцсетей представляется один Навальный, абсурдна. Ведь во многих регионах есть и другие, куда более авторитетные в реале, чем Навальный, пассионарные активисты-борцы с коррупцией. К тому же не обремененные двумя условными приговорами. Надо дать им проявить себя, сделать их известными всей стране, поскольку в рамках своего региона они и так уже достаточно известны.

Фактически сегодня все концепты власти по работе с молодежью сконцентрированы в соцсетях. Поэтому не нужно больше никаких «новых комсомолов». Вот есть у «Единой России» комсомолоподобный МГЕР, но кто в последнее время (исключая политологов) что-то слышал о его деятельности?

Отныне власти нужно просто работать с молодежью в соцсетях, отвечая на ее запросы.

                        Хотят молодые люди защищать свою страну на информационном фронте? Нужно дать им возможность это делать, создав, например, молодежные кибервойска.
                        

Хотят молодые люди бороться в соцсетях с эпидемией «синего кита»? Пусть борются, пусть помогают правоохранителям.

Однако непременным условием успеха подобных проектов и восстановления авторитета власти среди пассионарной молодежи должно быть только одно — эта позитивная деятельность должна быть публично одобряема властью.

Никаких насмешек над теми, кто решился на этот раз поверить власти! Молодежи сегодня нужна «движуха»!