Начиная с 1995 года в Тюменской области пропали 17 детей. Однако силовики долгое время не высказывали предположений, что эти случаи как-то связаны между собой и являются звеньями одной цепи. Впервые об этом заговорили, когда 12 октября 2010 года в Тюмени по дороге в школу исчезла Аня Анисимова. Тогда на поиски ребенка помимо силовиков вышли сотни волонтеров. Одним из них был юрист Андрей Крамарский, который после случая с Анисимовой создал и возглавил общественную организацию «За безопасное детство», став одним из самых яростных борцов с преступностью против несовершеннолетних. О том, почему тюменского маньяка так и не смогли поймать, а у местных педофилов вдруг развязались руки — в эксклюзивном интервью URA.RU.
Андрей Крамарский является создателем общественной организации «За безопасное детство»
-Как вы считаете, почему дети начали пропадать именно в Тюменской области?
-Не могу точно утверждать. Мне раньше казалось, что таких случаев гораздо больше в соседних регионах. Например, в Омске, Перми, Екатеринбурге. Но при детальном исследовании вопроса оказалось, что это совсем не так: там в разы меньше. Почему Тюмень? Ну, как вариант, потому что здесь жил человек, либо группа людей, которые занимались похищением детей. Отмечу, что это одна из версий. Видимо, периодически эти лица были вынуждены менять место жительства, поэтому временные промежутки между преступлениями иногда были достаточно продолжительными.
URA.RU: формально следствие не связывает в одну цепочку случаи, связанные с исчезновением тюменских детей. При этом, силовики публично не озвучивают, какая именно версия случившегося считается основной.
-В какой момент вы решили, что исчезнувшие дети — ваша проблема?
-Все началось, когда пропала Аня Анисимова, до этого я просто работал по специальности юриспруденция. Мне позвонила клиентка, рассказала об этом случае. Тема меня заинтересовала: я начал искать информацию об этом случае. Спустя пару дней на меня вышел мой хороший знакомый из силовых структур. Сказал, что моя помощь в поисках не помешает. Тогда, кстати, очень хорошо включился фонд «Перспектива», с помощью которого удалось собрать миллион рублей — эти деньги готовы были выплатить за информацию о местонахождении Ани. Затем я встретился с координаторами поисковой команды: Таней Бурковой, Андреем и мамой пропавшей девочки. В поисках ребенка тогда приняли участие около семи тысяч человек. И там, конечно, было мало порядка. Я сказал ребятам, что нужен не поисковый отряд, а общественная организация: полномочия шире, возможностей больше и т.д. Так, кстати, впоследствии появилась «Белая сова». А я решил создать организацию «За безопасное детство». Не мог оставаться в стороне.
Андрей Крамарский активно принимал участие в поисках пропавших тюменских детей
-Почему силовикам не нравится, что общественники включаются в работу по поиску пропавших детей?
-Я за эти 15 лет столько наслушался от людей в погонах. Мол, что вы тут мешаетесь, и так далее. Однажды один сотрудник мне долго высказывал, что, «если бы вы не лезли, все бы было хорошо». Но что я ему задал один простой вопрос: когда пропали дети из Утяшево (там в мае 1997 года исчезла 16-летняя Любовь Симонова), вам вроде никто не мешал. Когда пропала Настя Ложкина (с. Луговое, август 2009 года), то вам никто не мешал. А когда пропала Аня Анисимова, как вы говорите, понабежали волонтеры, начали вам вдруг мешать, и у вас все стало плохо? Что касается того, что информация о расследовании таких дел закрывается от журналистов, то во многих странах данные о работе следствия обязательно доводят до людей через СМИ. Но если вы не хотите так делать, значит, даете почву для распространения слухов.
URA.RU: Пресс-служба СУ СКР по Тюменской области уходит от ответов на вопросы СМИ о нераскрытых преступлениях, совершенных в отношении детей. Запросы журналистов на эту тему либо игнорируются, либо закрываются отписками.
-Почему так долго не могут поймать «тюменского похитителя детей»?
-Думаю, что здесь несколько моментов. И время упущено, и какие-то детали. Долгое время аналогию между этими происшествиями вообще не проводили, а некоторые уголовные дела, связанные с исчезновением детей, закрывались через год. Сейчас они все возвращены в работу. В общем, тут многие звезды сошлись: и недоработки следствия, и в целом, низкий уровень внимания к этой проблеме в прошлом. Похитителю, либо похитителям такой расклад был на руку. К тому же, одна из версий, что этим занимался сотрудник правоохранительных структур, поэтому грамотно заметал следы.
Андрей Крамарский считается одним из главных экспертов по безопасности детей в Тюменской области
-Когда будет поставлена точка в деле о пропавших детях Тюменской области?
-Лично для меня точка в серии этих страшных происшествий будет поставлена тогда, когда найдут преступника и детей. Когда искали Аню Анисимову, был один подозреваемый, который, на первый взгляд, мог быть причастен к пропаже ребенка. Я тогда спросил у силовиков: «Ну вы же найдете его жертв, если он признает вину?» В итоге его отпустили. То есть, понимаете, тут важно найти не только злоумышленника, который все это сделал, но и понять, где находятся несовершеннолетние. Либо, к сожалению, их останки.
-В Тюменской области перестали пропадать дети. Стало безопаснее?
-В последние годы криминальных пропаж детей стало меньше, но, допустим случаев насильственных действий в отношении несовершеннолетних — больше. Как и педофилов, которые идут на совершение таких преступлений. Нужно что-то предпринимать на уровне законодательства. Например, нам с 2011 года обещают создать открытый реестр педофилов, об этом говорили на разных уровнях. Я скажу так: тому же СК, либо УФСИН этот реестр можно создать за два месяца. И никаких нарушений в публикации такой информации лично я не вижу. Если вина доказана и ты отсидел за педофилию, пусть людям будет об этом известно. Пусть все видят твою фотографию и знают адрес, фамилию, имя, отчество. Возможно, такая мера поможет сократить количество преступлений против детей не только в Тюменской области, но и по стране в целом.
Комментарии правоохранительных структур ожидаются. Ранее URA.RU писало о том, что с начала 1990-х в Тюменской области пропали 17 детей.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Что случилось в Тюмени? Переходите и подписывайтесь на telegram-канал «Темы Тюмени», чтобы узнавать все новости первыми!
URA.RU стало жертвой провокации — наш редактор арестован на 2 месяца за подозрение во взятке в 20 тысяч рублей родному дяде.
Несмотря на давление, мы продолжаем рассказывать о главных новостях страны и мира. Подпишись!
На почту выслано письмо с ссылкой. Перейдите по ней, чтобы завершить процедуру подписки.
Начиная с 1995 года в Тюменской области пропали 17 детей. Однако силовики долгое время не высказывали предположений, что эти случаи как-то связаны между собой и являются звеньями одной цепи. Впервые об этом заговорили, когда 12 октября 2010 года в Тюмени по дороге в школу исчезла Аня Анисимова. Тогда на поиски ребенка помимо силовиков вышли сотни волонтеров. Одним из них был юрист Андрей Крамарский, который после случая с Анисимовой создал и возглавил общественную организацию «За безопасное детство», став одним из самых яростных борцов с преступностью против несовершеннолетних. О том, почему тюменского маньяка так и не смогли поймать, а у местных педофилов вдруг развязались руки — в эксклюзивном интервью URA.RU. -Как вы считаете, почему дети начали пропадать именно в Тюменской области? -Не могу точно утверждать. Мне раньше казалось, что таких случаев гораздо больше в соседних регионах. Например, в Омске, Перми, Екатеринбурге. Но при детальном исследовании вопроса оказалось, что это совсем не так: там в разы меньше. Почему Тюмень? Ну, как вариант, потому что здесь жил человек, либо группа людей, которые занимались похищением детей. Отмечу, что это одна из версий. Видимо, периодически эти лица были вынуждены менять место жительства, поэтому временные промежутки между преступлениями иногда были достаточно продолжительными. -В какой момент вы решили, что исчезнувшие дети — ваша проблема? -Все началось, когда пропала Аня Анисимова, до этого я просто работал по специальности юриспруденция. Мне позвонила клиентка, рассказала об этом случае. Тема меня заинтересовала: я начал искать информацию об этом случае. Спустя пару дней на меня вышел мой хороший знакомый из силовых структур. Сказал, что моя помощь в поисках не помешает. Тогда, кстати, очень хорошо включился фонд «Перспектива», с помощью которого удалось собрать миллион рублей — эти деньги готовы были выплатить за информацию о местонахождении Ани. Затем я встретился с координаторами поисковой команды: Таней Бурковой, Андреем и мамой пропавшей девочки. В поисках ребенка тогда приняли участие около семи тысяч человек. И там, конечно, было мало порядка. Я сказал ребятам, что нужен не поисковый отряд, а общественная организация: полномочия шире, возможностей больше и т.д. Так, кстати, впоследствии появилась «Белая сова». А я решил создать организацию «За безопасное детство». Не мог оставаться в стороне. -Почему силовикам не нравится, что общественники включаются в работу по поиску пропавших детей? -Я за эти 15 лет столько наслушался от людей в погонах. Мол, что вы тут мешаетесь, и так далее. Однажды один сотрудник мне долго высказывал, что, «если бы вы не лезли, все бы было хорошо». Но что я ему задал один простой вопрос: когда пропали дети из Утяшево (там в мае 1997 года исчезла 16-летняя Любовь Симонова), вам вроде никто не мешал. Когда пропала Настя Ложкина (с. Луговое, август 2009 года), то вам никто не мешал. А когда пропала Аня Анисимова, как вы говорите, понабежали волонтеры, начали вам вдруг мешать, и у вас все стало плохо? Что касается того, что информация о расследовании таких дел закрывается от журналистов, то во многих странах данные о работе следствия обязательно доводят до людей через СМИ. Но если вы не хотите так делать, значит, даете почву для распространения слухов. -Почему так долго не могут поймать «тюменского похитителя детей»? -Думаю, что здесь несколько моментов. И время упущено, и какие-то детали. Долгое время аналогию между этими происшествиями вообще не проводили, а некоторые уголовные дела, связанные с исчезновением детей, закрывались через год. Сейчас они все возвращены в работу. В общем, тут многие звезды сошлись: и недоработки следствия, и в целом, низкий уровень внимания к этой проблеме в прошлом. Похитителю, либо похитителям такой расклад был на руку. К тому же, одна из версий, что этим занимался сотрудник правоохранительных структур, поэтому грамотно заметал следы. -Когда будет поставлена точка в деле о пропавших детях Тюменской области? -Лично для меня точка в серии этих страшных происшествий будет поставлена тогда, когда найдут преступника и детей. Когда искали Аню Анисимову, был один подозреваемый, который, на первый взгляд, мог быть причастен к пропаже ребенка. Я тогда спросил у силовиков: «Ну вы же найдете его жертв, если он признает вину?» В итоге его отпустили. То есть, понимаете, тут важно найти не только злоумышленника, который все это сделал, но и понять, где находятся несовершеннолетние. Либо, к сожалению, их останки. -В Тюменской области перестали пропадать дети. Стало безопаснее? -В последние годы криминальных пропаж детей стало меньше, но, допустим случаев насильственных действий в отношении несовершеннолетних — больше. Как и педофилов, которые идут на совершение таких преступлений. Нужно что-то предпринимать на уровне законодательства. Например, нам с 2011 года обещают создать открытый реестр педофилов, об этом говорили на разных уровнях. Я скажу так: тому же СК, либо УФСИН этот реестр можно создать за два месяца. И никаких нарушений в публикации такой информации лично я не вижу. Если вина доказана и ты отсидел за педофилию, пусть людям будет об этом известно. Пусть все видят твою фотографию и знают адрес, фамилию, имя, отчество. Возможно, такая мера поможет сократить количество преступлений против детей не только в Тюменской области, но и по стране в целом. Комментарии правоохранительных структур ожидаются. Ранее URA.RU писало о том, что с начала 1990-х в Тюменской области пропали 17 детей.
