В 2026 году Росрыболовство намерено практически в два раза сократить квотирование вылова сиговых видов рыбы в бассейнах Оби, Обской губы и реки Таз с Тазовской губой — ключевых для ямальского промысла акваториях. Эта новость вызвала бурную реакцию со стороны общественности. Ведь ямальским промысловикам, а также перерабатывающим предприятиям придется на многие годы отказаться от того дохода, который приносит лов сиговых. Практически исчезнет эта рыба и с прилавков продуктовых лавок и магазинов Ямала.
О том, насколько продуктивно это решение и можно ли восстановить популяцию исчезающих видов рыбы, в том числе ямальского муксуна, агентству URA.RU рассказал научный руководитель Института экологии растений и животных Уральского отделения Российской академии наук, член-корреспондент РАН, доктор биологических наук Владимир Богданов.
– Владимир Дмитриевич, весной этого года Роспотребнадзор предложил сократить квоты на вылов сиговых на Ямале почти в два раза, мотивируя свое решение тем, что рыбы практически нет. Как вы думаете, стоит ли так кардинально сокращать промышленный лов, фактически оставив промысловиков, рыбоперерабатывающие предприятия без работы, а рядового потребителя — без полезного продукта питания?
– Свое мнение про квотирование я неоднократно высказывал. Квотирование никак не сдерживает рыболовство. Оно дает право рыбачить на рыболовном участке. Квоты практически никогда не используются полностью, так как конкретный бригадир лова никогда не впишет в промысловый журнал реальный суточный вылов. Всегда оставляется кусочек квоты «на потом». А потом рыба перестает ловиться, и квота останется неиспользуемой. И, таким образом, данные по промысловой статистике совершенно не отражают реальный вылов.
Вылов нужно регулировать «временем-местом — орудиями лова», как это было в советское время. Современная квота в ЯНАО — около одной тысячи тонн — никак не спасает сиговых. Нужны другие меры. В настоящее время необходимо уменьшать количество стрежевых неводов. Особенно остро стоит вопрос о запрете неводного лова в реке Северная Сосьва для рыбоводных целей в период нерестового хода. Его нужно полностью закрыть, создать особо охраняемую природную территорию на реке Хулга (Березовский район, ХМАО) и прекратить браконьерский лов там же, на базе «Балбанты».
Если еще в период хода на нерестовых реках держать кордоны, но не из местных инспекторов, а из Росгвардии например, дать рыбе нереститься на всех нерестовых притоках, то чир, пелядь и сиг-пыжьян быстро восстановят большую численность. А муксуна можно восстанавливать только как пастбищную аквакультуру — его нерестилища в верхней Оби и в Томи уничтожены.
– То есть мы не можем рассчитывать на то, что популяция муксуна будет восстановлена до прежних значений?
– Проблема воспроизводства ценных видов настолько острая, что, я думаю, сейчас восстановить муксуна и осетра мы не сможем до уровня природного.
Мы можем их использовать, как я уже сказал, только как пастбищную культуру, то есть восстанавливать, выпускать молодь и так далее. Но это воспроизводство искусственное. А дойти до естественного восстановления популяций мы уже не сможем.
Муксун в основном сейчас нерестится в Новосибирской области. А раньше еще — в Томской. Река Томь была мощнейшей нерестовой рекой, пока не началась добыча песка и гравия, а от этого реки мелеют.
А вот другие виды, такие как чир, пелядь, сиг-пыжьян и отчасти нельма, могут восстановиться до своих рекордных значений. Потому что их нерестилища (притоки Урала, притоки Таза) — девственные, не нарушенные. Например, нельма может размножаться не только на Оби и в Иртыше, где продолжаются гигантские добычи песка и гравия. Нельма размножается также в Сосьве и в Северной Сосьве. Нормальные нерестилища есть в реках Чулым и Кеть. Поэтому нельму тоже можно восстанавливать за счет ее естественного воспроизводства.
– Насколько губительна деятельность браконьеров? Часто именно с нелегальным рыболовством связывают нехватку рыбных ресурсов, в том числе в Арктическом регионе.
Сотни тонн муксуна и рыбы ценных пород уничтожили браконьеры в «Тюменской матрешке». Инфографика– Избыточный промысел влияет на ценные ресурсы, но это не только нелегальное рыболовство. Если говорить о рыбе, которая размножается в верховьях, перед Новосибирским водохранилищем, то есть об осетре, нельме и муксуне, то их исчезновение связано не столько, может быть, с браконьерством и вообще с избыточным промыслом, сколько с уничтожением нерестилищ. А что такое нерестилища? Это гряды гравия, песка, на которых рыба размножается. И это все в ходе промышленной деятельности уходит на стройки. Песчано-гравийная смесь уникальна и жизненно необходима для воспроизводства рыбы, а для человека она прежде всего строительный материал. Песок и гравий добывают, добывают и добывают, тем самым, вывозя на берег, по сути, нерестилища.
Пока ямальского муксуна спасают от браконьеров, деликатес свободно продают маркетплейсы. Фото– Помимо браконьерства на снижение популяции рыбы часто влияют переловы промышленными предприятиями. Есть какие-то официальные данные об этом?
– Как правило, перелов у нас существует. Те, кто получил квоты, тоже часто вылавливают больше, чем им разрешили. Так называемый ННН-промысел (незаконный, несообщаемый и нерегулируемый промысел — ред.) где-то фиксируется. Например, Госрыбцентр его фиксирует. По их данным, ННН-промысел — это, наверное, 50 % от официально зарегистрированного улова. Это существовало всегда.
– Как велика естественная смертность рыбы? В прошлом году на Ямале были заморы, которые местные жители напрямую связывали с промышленной деятельностью ТЭК.
– В Обской губе действительно периодически бывают заморы. Но, вопреки распространенному мнению, они не действуют сокрушительно на популяцию, то есть она продолжает существовать, она восстанавливается после таких заморов. Более того, погибшая рыба ложится на дно Обской губы, тем самым увеличивая кормовую базу. Впоследствии все это съедается беспозвоночными, которыми питается тот же муксун. То есть заморы в Обской губе — это не катастрофа.
– Насколько хрупка сегодня экосистема Арктики, учитывая изменения климата и промышленное освоение?
– Уж больно сложный вопрос. Она всегда была хрупкой в общественном понимании. А с точки зрения ученого, это система, которая существует сотни тысяч лет. И пока она не настолько нарушена антропогенным влиянием, чтобы говорить об экологических катастрофах.
Если говорить про Обской бассейн, то его общая ихтиомасса далеко не маленькая. Еще года четыре назад она была рекордной за счет карповых, окуневых, щуки, налима, корюшки, ряпушки (но, конечно, не за счет муксуна, нельмы и чира). Общая масса была огромной. Просто в основном это рыба неликвидная, она не очень-то предпочтительна для промысла.
– Владимир Дмитриевич, в целом какой прогноз можно сделать на ближайшие годы? Будет рыба в Обском бассейне?
– Будет вода — придет и рыба. «Черная» рыба обязательно будет. Конечно, экосистему Обской губы нужно максимально сохранять. Однако потепление климата вносит свои коррективы, и мы отмечаем изменения в наземных и водных экосистемах Крайнего Севера.
СПРАВКА URA.RU
По данным исследования, которое проводил Тюменский филиал ВНИРО в 2024 году по заказу правительства Ямала, запасы осетра, муксуна и нельмы в водных объектах Тюменской области (в том числе ХМАО и ЯНАО) находятся в критическом состоянии. А запасы иртышского и обского стад стерляди вплотную приблизились к черте перелова и требуют временного прекращения промысла.
Запасы других видов — пеляди, сига-пыжьяна, тугуна и омуля арктического продолжают сохранять сравнительно высокую продуктивность. Но тоже нуждаются в сдерживании чрезмерной промысловой нагрузки.
В целом по Тюменской области, включая ХМАО и ЯНАО, на 2026 год промышленный лов рыбы определен в размере 1501,12 тонны, из них в реках — 1416,12 тонны, в озерах — 85 тонн. Величина общего допустимого улова на 2026 год по сравнению с 2025 годом снизилась на 1069 тонн, или на 41,59 %.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Что случилось в ЯНАО? Переходите и подписывайтесь на telegram-канал «Округ белых ночей», чтобы узнавать все новости первыми!
