Регулируя число платных мест в российских вузах и изменяя правила зачисления по результатам ЕГЭ, государство пытается повысить эффективность системы высшего образования и качество подготовки специалистов. Насколько эти реформы оправданы, как повлияют они на конъюнктуру рынка труда, и какие перспективы открывает перед ЧелГУ создание межвузовского кампуса мирового уровня. Об этом — в интервью URA.RU ректора Челябинского государственного университета, доктора физико-математических наук Сергея Таскаева.
— Сергей Валерьевич, какие новые перспективные IT-специальности уже появились в ЧелГУ в последние годы? А какие-то направления вы еще готовитесь открыть?
— У нас очень мощно представлен IT-блок — подготовкой в области информационных технологий занимаются три подразделения. Такие актуальные сегодня направления, как компьютерная безопасность и безопасность информационных систем, зародились именно в ЧелГУ, на математическом и физическом факультетах. Эти классические направления подготовки, объединившись, выдали новую сущность, которая в век информационных технологий является приоритетной. Мы живем в век компьютерных систем, баз данных и огромных информационных потоков, которые необходимо защищать. Утрата контроля над информационной инфраструктурой или данными грозит остановкой производств и сетей — всего того, что нас окружает и к чему мы привыкли.
Классические направления по компьютерной безопасности, безопасности автоматизированных систем, все, что связано с программированием разного уровня — от высокого до системного, — у нас представлено очень мощно и традиционно пользуется спросом у абитуриентов. Это общероссийский тренд, и мы являемся центром знаний в этой области. Традиционно конкурс на IT-направления большой, но это конкурс на бюджетные места. Внебюджетных мест хватит всем желающим, тем более оплата за обучение у нас кратно меньше, чем в столичных вузах, а зарплаты выпускников этих направлений входят в ТОП-20 по России.
— В то же время в нынешнем году российским вузам запретили увеличивать количество мест для платного приема. Насколько оправдана, по-вашему, эта инициатива, и могут ли возникнуть проблемы у тех же студентов, мечтающих об IT-специальностях?
— Если говорить про внебюджетный набор, то до этого года мы, в принципе, вообще не были ограничены — могли набирать столько, сколько было желающих. В этом году учредитель ввел ограничения. Однако мы всегда заявляли цифры платного приема с большим запасом. Поэтому все ребята, кто хочет поступить на любые IT-направления на внебюджетной основе — поступят. Мест хватит всем. В то же время существует императив со стороны нашего учредителя — Минобрнауки России — об ограничении внебюджетного набора на социально-гуманитарные направления. Но он начнет действовать избирательно для непрофильных вузов только со следующего года. Мы же как классический университет ожидаем, наоборот — увеличения заказа на подготовку таких специалистов.
— Для чего, по-вашему, вводится ограничение внебюджетного приема абитуриентов?
— Прежде всего, идет речь о сокращении подготовки по непрофильным для вузов направлениям. Подготовка юристов и экономистов — прерогатива классических университетов. Она не может вестись, к примеру, в транспортных, аграрных или инженерных вузах на том же уровне, как и в классических университетах. Эти вузы должны готовить специалистов согласно своей специфике. Многие начали готовить юристов и экономистов в 1990-е годы, когда появилась внебюджетная форма обучения. Вузам не хватало субсидий со стороны учредителей — будь то Минтранс, Минздрав, Минсельхоз или Минобрнауки — буквально для выплаты зарплат и содержания имущества, не говоря уже о развитии. Возник новый рынок образовательных услуг, и как грибы после дождя начали появляться филиалы, университеты, институты, предлагавшие массовую подготовку в области юридических, экономических и прочих дисциплин.
— Но ведь грамотных юристов и экономистов действительно не хватало, да и сейчас эта проблема остается…
— Действительно, на заре рыночной экономики юристы и экономисты потребовались в огромном количестве. Появился колоссальный рынок, который потреблял этих специалистов все больше и больше. Но любых специалистов должны готовить только те вузы, которые могут это сделать качественно, и мы все их прекрасно знаем.
Сейчас в одной только Челябинской области около 28 организаций высшего образования. Попробуйте назвать хотя бы половину? Не получится.
— А готовят они точно не физиков и не химиков, а как правило тех же самых экономистов, юристов, управленцев…
— Сегодня государство наводит порядок на рынке высшего образования, где основная задача — подготовка качественных кадров. Сегодня по-прежнему не хватает классных юристов и экономистов, но заниматься подготовкой этих кадров должны те, кто глубоко понимает экономику и юриспруденцию. Это, фактически, цитата из выступления нашего министра Валерия Фалькова, и с ней невозможно не согласиться.
Например, Челябинский государственный университет по инженерным программам обучает, скажем 500 человек. А всего в вузе обучается 18 тысяч. Чувствуете разницу? Она говорит о том, что мы — классический университет. А если взять Бауманку — подавляющее большинство студентов обучается на инженерных направлениях. Отсюда и постановка задачи: инженерный вуз должен готовить хороших инженеров, медицинский — медиков, педагогический — учителей, которых стране сейчас реально не хватает. А подготовка юристов и экономистов наряду с другими направлениями отводится классическим университетам, как, собственно, всегда и было.
— О качестве образования наверняка говорит и количество трудоустроенных по специальности выпускников вузов…
— Если говорить об IT-направлении — это предмет нашей особой гордости. Мы — не самый крупный университет в России, но входим в двадцатку по уровню заработных плат наших выпускников в области IT. Представляете: здесь, в Челябинске, вы получаете образование, которое позволит вам зарабатывать столько же, сколько выпускники первой двадцатки вузов страны! А вузов в России — более 800.
— По данным сервиса HeadHunter, в России в 2024 году было открыто свыше 636 тысяч вакансий для инженеров различных специализаций, что на 13% больше, чем годом ранее. Как преодолеть этот дефицит — помогут ли нынешние реформы?
— Министерство и регион уделяют большое внимание ранней профориентации, убеждая ребят идти на инженерные специальности, потому что здесь будет работа, хорошие зарплаты, интересные проекты. Для этого создаются IT-кубы, центры робототехники, детские конструкторские кружки. Эти усилия помогут сориентировать молодежь, способную осваивать физико-математические, естественно-научные или инженерные дисциплины. Но это точно не сможет переориентировать ребят, которые совершенно вдалеке от точных наук. Заставить гуманитария что-то там разрабатывать, наверное, возможно, но коэффициент полезного действия здесь может быть и отрицательным.
— Но достаточно ли сегодня бюджетных мест на гуманитарных специальностях?
— Бюджетных мест, конечно, недостаточно, хотя мы видим большой интерес к ним. В обществе примерно 50% «физиков» и 50% «лириков», любая система должна быть сбалансирована. Всем должны быть даны равные права для получения образования. Думать, что «лирики» массово перейдут в «физики», — ошибочно (хотя обратные примеры есть). Однако, если посмотреть на баланс бюджетных мест, то сегодня он совсем не в пользу гуманитарного направления. Тем более что, помимо юридических и экономических направлений, есть еще много других — социология, политология и так далее, и количество бюджетных мест там совсем небольшое. Вместе с тем, для педагогических направлений сегодня выделяют большое количество мест: у нас их около трехсот.
— Но учителей в школах по-прежнему не хватает…
— Тут тоже очень интересно: мы и педвузы готовим большое количество педагогов, но школам не хватает кадров. Но это проблема не педагогических вузов и классических университетов, что они как-то не так готовят специалистов. Это проблема зарплаты учителя и его социального статуса. А еще — огромной ежедневной нагрузки на педагогов… Знаю это не понаслышке: мама моей супруги проработала в школе всю жизнь, и все перипетии профессии и результаты реформ в этой области слышал от первого лица.
— А много ли сейчас у ЧелГУ договоров на целевое обучение? Увеличивается ли число предприятий, которые идут к вам за квалифицированными специалистами?
— Модель целевого набора активно начала развиваться с прошлого года. Заключается договор с предприятием, по которому предприятие-заказчик гарантирует, во-первых, место для трудоустройства, во-вторых, сопровождение, помощь в профессиональной подготовке и даже финансовую поддержку тебя в течение всей учебы в университете.
К сожалению, процесс подготовки не быстрый — минимум четыре года, а иногда и шесть. Предприятие должно спрогнозировать свою потребность в кадрах на этом временном горизонте. Но позволить себе такое могут немногие — в большинстве случаев предприятиям нужны кадры «здесь и сейчас». Поэтому целевиков заказывают в основном крупные компании и госкорпорации с долгосрочным кадровым планированием. А вот малая организация может заключить целевой договор с выпускником или со студентом третьего или четвертого курса, прямо перед выпуском или в любой другой момент обучения. Такая форма тоже существует.
Всего у нас порядка 800 договоров с различными предприятиями. По целевым договорам на этот год — примерно две сотни целевых мест. И сколько из них будет занято, покажет приемная кампания.
— А насколько челябинские предприятия сегодня готовы вкладываться в новые лаборатории ЧелГУ, в научно-исследовательские работы и НИОКР?
— Этот вопрос напрямую связан с проектом межуниверситетского кампуса мирового уровня, который реализуется у нас за окном, благодаря поручению Президента РФ (нацпроект «Молодежь и дети») и личной вовлеченности нашего губернатора Алексея Текслера. Уже введены в эксплуатацию прекрасные гостиницы и скоро начнется строительство самого главного учебно-научного комплекса, где будут располагаться около 40 научных лабораторий. Там будут проводиться исследования, опытно-конструкторские разработки по различным направлениям. Предприятия очень внимательно смотрят на эту возможность, потому что фактически они могут создать свои R&D-центры, позволяющие совместно с университетом усовершенствовать выпускаемую продукцию, создавать новую и тем самым развивать свое производство.
Раньше предприятия в эту сторону смотрели эпизодически, потому что мир был в розовых очках, а глобальный мировой рынок позволял купить любое инженерное решение или технологию за рубежом и сразу внедрить его в производство. Но сейчас из-за санкций многие базовые технологии стали недоступны. Например, партнеры наладили выпуск станков с ЧПУ, а отечественного софта для управления ими в России нет. Таким образом перед нами парадоксальная ситуация: станок сделать можем, а управлять им нет.
Как создавать программные средства, чтобы оживить этот станок? Заключить договор с университетом. Почему с университетом? Потому что для управления этим сложным оборудованием требуется создать сложнейшие математические модели позиционирования различного режущего инструмента и его движения по оптимальным траекториям, анализа работоспособности различных узлов станка, автоматизации процессов обработки и прочее. Именно этой историей мы сейчас занимаемся — создаем софт для пятикоординатных и семикоординатных станков. Это огромная задача, напрямую связанная с технологической безопасностью Российской Федерации. Раньше эти станки мы закупали, а теперь можем делать сами — и такое взаимодействие предприятиям очень интересно. Подобных проектов у нас много.
— Получается совместный проект, выгодный и вузам, и предприятиям…
— Да, вот еще один элемент этой системы — финансируемый благодаря губернатору Алексею Текслеру через грант на создание молодежной лаборатории совместно с компанией inSmart. Несколько лет назад мы создали первую лабораторию для кампуса совместно с компанией inSmart, а в этом году мы ее серьезно расширяем. Фактически мы вместе создали новое производство микроэлектроники на Южном Урале, закрывающее широчайший диапазон — от разработки новых микроэлектронных устройств и отладки, до производства мелких серий. Вся эта цепочка организована здесь, и мы ее расширяем. Очень интересный проект, и это, наверное, один из примеров, как бизнес вместе с университетом создает новое образовательно-производственное направление. Таких примеров будет десятки.
— Когда кампус заработает в полную силу, как вы считаете, среди выпускников школ станет меньше ребят, которые грезят об учебе в Москве и Санкт-Петербурге?
— Знаете, многие, кто уезжает в Москву или Питер, после года или двух лет обучения возвращаются назад. Таких примеров много. Да, там есть сильные вузы, научные группы и, наверное, возможностей в столице значительно больше. Но образование здесь ничем не хуже, а то, что создается у нас, во многом находится на мировом уровне. С появлением интернета наука глобализовалась, и ей можно заниматься из любой точки мира, в том числе и в Челябинске.
Самое главное — создать здесь условия для ребят, чтобы они могли в полной мере самореализоваться. А эти условия очень быстро появляются, и яркий пример — наш кампус.
— А сколько иностранцев сейчас обучаются в ЧелГУ? На какие специальности в основном? Какая динамика?
— Наш вуз знаменит тем, что у нас есть самый крупный филиал из всех филиалов вузов Российской Федерации за рубежом. В городе Костанай Республики Казахстан у нас есть Костанайский филиал Челябинского госуниверситета. В лучшие годы там обучалось порядка 5000 иностранцев не только из Казахстана, но и из Европы и Азии. Сегодня там обучаются примерно 2400 человек. Сокращение числа иностранных студентов началось во времена ковида, когда введенные ограничения сильно усложнили перемещение между странами. И восстановить прежний объем нам, к сожалению, пока не удалось: сейчас, без учета филиалов, в ЧелГУ обучается более 400 иностранцев. Мы заинтересованы в увеличении их числа — это и финансы, и определенный элемент «мягкой силы», то есть возможность распространять российскую культуру и образование за рубежом.
Есть и поручение Президента России о том, что вузы должны готовить порядка 500 тысяч иностранных студентов в год — это та цифра, на которую мы должны ориентироваться, несмотря на сегодняшние проблемы, связанные с логистикой, санкциями и работой платежных систем.
— В ближайшее время ожидается подписание Президентом РФ разработанной экспертами и правительством Стратегии развития образования в РФ до 2036 года. В ней в том числе учтены основные проблемы высшей школы, которые мы обсудили. Что даст этот документ отрасли?
— Сейчас в России нет единого документа, включающего все основные задачи развития образования. И к разработке стратегии были привлечены более 500 экспертов: педагогов, ректоров, депутатов, представителей бизнеса, молодежи. Стратегия хороша тем, что она не скрывает основные проблемы — наоборот, они здесь вербализированы, и предлагается алгоритм их решения. Главный акцент — на повышении качества образования.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Что случилось в Челябинске и Магнитогорске? Переходите и подписывайтесь на telegram-каналы «Челябинск, который смог» и «Стальной Магнитогорск», чтобы узнавать все новости первыми!
