Россия на Ближнем Востоке будет искать баланс между партнерскими отношениями с Ираном и желанием наладить политический диалог с США, которые поддерживают Израиль. Политически Москва однозначно будет занимать сторону Тегерана, но до военной помощи дело не дойдет, отметил в интервью URA.RU директор аналитического центра Российского общества политологов Андрей Серенко. По его словам, сам конфликт, если иранский политическим режим переживет ближайшие дни, рискует затянуться надолго.
— Израильские атаки на Иран начались в разгар сессии Совета управляющих МАГАТЭ и накануне очередного переговорного раунда по иранской ядерной программе. О чем это говорит?
— Израильское руководство заявило, что операция готовилась с прошлого года и планировалась на апрель, а потом была перенесена. Скорее всего решение о дате начала операции принималось с учетом совсем других факторов, а заседание сессии МАГАТЭ могло быть лишь одним из них, далеко не главным. Ключевым был элемент неожиданности. Поэтому использовались целые серии утечек информации, «дымовых завес» в СМИ, которые должны были усыпить бдительность противника. Может быть, отчасти это удалось.
— Дональд Трамп после телефонного разговора с Владимиром Путиным сообщил, что российский лидер выразил готовность стать посредником между Израилем и Ираном. В Кремле подтвердили это. Какую роль Москва может сыграть в урегулировании конфликта, и почему Трамп акцентировал на этом внимание? США хотят вовлечь Россию в свою игру на Ближнем Востоке?
— Для Трампа важно, чтобы Россия сохраняла нейтралитет в этом конфликте. Это повысит шансы Израиля на успех. Он знает, что у России и Ирана сложились партнерские отношения — взаимовыгодные, прагматичные.
Они сформировались еще 10 лет назад, когда Россия и Иран в Сирии спасли режим Башара Асада. Тогда появился российско-шиитский альянс, который обозначил свое влияние в регионе.
Затем начался российско-украинский конфликт, в котором Тегеран поддержал Москву, в том числе военной техникой. У российских военных появились иранские дроны «Шахед» и другая техника. Кроме того, работал проходящий через Кавказ и Иран транспортный коридор «Север-Юг», который позволил России преодолевать опасное для нее санкционное давление и фактически сорвал планы экономической блокады РФ. Да, Тегеран здесь действовал не только как друг, он получил от этого прямую экономическую выгоду. Тем не менее, оно сыграло важную роль, и без поддержки Ирана России было бы сложнее достичь тех позиций, которые она имеет сейчас.
— Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве с Ираном к чему-то обязывает Россию в этой ситуации?
— В этом договоре нет таких норм, как у НАТО, когда нападение на одного из членов является нападением на весь альянс. Пример Североатлантического альянса исключительный, и у России нет союзников с такими взаимными обязательствами по безопасности, кроме, разве что, Белоруссии. Есть нормы ОДКБ, но мы видим в последние годы, что они абсолютно не выполняются. В договоре с Ираном не прописана норма, которая бы обязывала страны поддерживать друг друга.
Иранский парламент буквально вчера ратифицировал договор о стратегическом партнерстве с Россией, что неслучайно.
Тегеран ускорил этот процесс, но это больше политический жест. Возможно, они рассчитывают таким образом сохранить поддержку России и оживить российско-иранский альянс. Трамп, наоборот, пытается оставить Россию нейтральной в этом вопросе. Он понимает, что сделать Москву союзником Израиля нереально, поэтому хочет, чтобы она была посредником.
— Какая из этих ролей ближе России?
— К реальной военной поддержке Ирана — скорее всего не готова. Россия будет пытаться удержаться на тех позициях, к которым ее призывает Трамп, — выступить посредником и призвать всех к миру. При этом в такой роли Москва вряд ли будет действовать очень активно, учитывая, что у нас свой конфликт с Украиной, и нам самим сейчас требуются посредники. При этом Москва не бросит Тегеран, она будет находить баланс и поддерживать его на уровне политической риторики, осуждать войну, агрессию Израиля, выражать солидарность с иранским народом.
Но дальше Россия не зайдет, и США такой вариант устраивает. Говорить можно что угодно, главное «Орешник» Тегерану не давать.
Москва между тем находится под жестким режимом санкций, которые ей в тягость, и которые она хотела бы постепенно снять. Открытое присоединение к Ирану как к стороне конфликта, отправка оружия сильно осложнит эту задачу. К тому же Россия сейчас объективно мало что может дать, учитывая собственные потребности на фронте. Сейчас приоритет для РФ — не сорвать перезагрузку отношений с США. Но взамен она будет требовать то, чего хочет получить от Штатов, поэтому для Москвы это тоже поле для политических торгов.
В дальнейшем позиция России может и меняться с учетом степени угрозы. В том числе для коридора «Север-Юг». Израиль уже бьет по портовой инфраструктуре Ирана и уже показывает, что готов блокировать работу этого коридора. Его закрытие для России приведет к потерям, которые ей не компенсирует даже резкое подорожание нефти на фоне конфликта на Ближнем Востоке. «Север-Юг» для нас стал дорогой жизни, а без Ирана и его портов он работать не будет.
— Сами США, с одной стороны, дистанцируются от конфликта, с другой, Трамп фактически признал, что Израиль действует с одобрения Вашингтона. В соцсети он отметил, что «давал Ирану шанс за шансом договориться», и теперь Тегеран должен подписать ядерную сделку, иначе от него ничего не останется. Сработает ли такая угроза в отношении Тегерана, и зачем она понадобилась — Иран не хотел подписывать документ?
— Это инструмент давления. Здесь сошлось несколько игр. Это прежде всего американская игра, цель которой — восстановить влияние США на Ближнем Востоке и в Азии, которое пошатнулось после серии неудачных кампаний в Афганистане и Ираке. С другой стороны, защита интересов Израиля как 51-го штата и, как писали советские пропагандисты, «непотопляемого авианосца» американцев. Это плацдарм, через который США решают свои задачи в регионе.
Штаты будут обеспечивать защиту Израиля всеми способами. И если они считают, что ему угрожает ядерный проект Ирана, то будут его уничтожать или, по крайней мере, не будут мешать это делать израильтянам. Я уверен, что нападение Израиля на Иран – совместный американо-израильский проект.
При этом наземная операция чисто географически невозможна, потому что у Израиля и Ирана нет общей границы. Что, кстати, Израиль и спасает. Коалиции желающих вступить в конфликт тоже не видно. У союзников США по НАТО — Великобритании, Франции, Германии — есть соответствующая риторика, но на деле они не горят желанием отправить своих солдат в Иран. Да и где они будут высаживаться? С моря — проблематично, из Ирака — ну пускай попробуют. Турция, Азербайджан вряд ли предоставят для этого свою территорию. Неоткуда начать наземную операцию, поэтому все будет решаться воздушными ракетными ударами, диверсиями, террористическими атаками.
Задача Израиля — разрушить политическую систему Ирана, обезглавить, спровоцировать утрату управления страной, массовые беспорядки, разжечь межэтнические, межрелигиозные и другие противоречия и попытаться свалить нынешний режим исламской республики. И для Тегерана это не новость. В прошлом году я был в иранской столице, и там уже говорили, что с помощью внешнего воздействия их систему не разрушить, поэтому враги будут пытаться действовать изнутри. Так что таких вызовов в Иране ждали, другое дело, смогут ли противостоять такому воздействию — ударам по руководству страны, физикам-ядерщикам, обезглавливанию командования Корпуса стражей исламской революции. В короткие сроки Израиль хочет уничтожить все руководство ключевых структур Ирана.
Ближайшие дни покажут, насколько Иран к этому готов. Пока политическая система страны воспринимает это как жесткий удар, но не паникует. Если она выстоит ближайшие дней пять и сохранит контроль над страной, конфликт примет затяжной характер.
И это будет неприятный поворот не только для Израиля, но и для американцев. Трамп громко пообещал погасить российско-украинский конфликт, не сделал этого, и теперь получит второй с участием своего союзника.
— То есть все-таки смена власти — основная причина, а ядерная программа — только повод?
— Конечно. При этом очевидно, если смена власти в Иране не произойдет, возврат к ядерной программе будет неизбежен. После такой серии беспощадных ударов по иранской системе Тегеран просто неизбежно будет развивать ядерное оружие. Особенно если элиты страны не получат гарантий безопасности от мирового сообщества, прежде всего от США. Им просто ничего не останется, кроме как идти по пути Северной Кореи и создавать собственную бомбу.
— То есть усилия по уничтожению ядерной программы могут сработать в обратную сторону?
— Да, и не только они. В том же руководстве силового блока Ирана в последнее время практически не было ротации кадров. Это заслуженные люди, ветераны разных конфликтов, но время берет свое, и многим из них давно следовало уступить место молодым. А новое поколение генералов уже готово — это очень амбициозные и мотивированные люди, технологически подкованные, понимающие, как надо вести войну в цифровую эпоху. Но им не всегда удавалось дорасти до высоких должностей, потому что эти посты заняты. Израиль, снеся всю силовую верхушку, ускорил кадровую ротацию, в том числе в Корпусе стражей исламской революции.
— Россия ведет с США переговоры по Украине. Стоит ли теперь им доверять, учитывая, что с Ираном они тоже договаривались — и вдруг удар Израиля, о котором Вашингтон знал?
— Доверять вообще никому не нужно, успех имеет только комплексная дипломатия прагматичных договоренностей, в основе которой лежит сила. Доброе слово и револьвер — лучше, чем просто доброе слово, говорят американцы. Если вы сильны, больше шансов, что вас не обманут, с вашей политикой будут считаться, а интересы — уважать. Но эффективная страна — это не только вооруженные силы, но и ответственная политическая элита. Поэтому, с одной стороны, нужно укреплять обороноспособность, с другой, бороться с коррупцией и создавать мощную современную экономику. Надеяться на Трампа не надо, он президент США и будет защищать интересы своей страны, а не нашей.
— Про российско-украинский конфликт часто говорят, что он изменил облик боевых действий. А что нового привнесли взаимные атаки Израиля и Ирана, произошедшие в последние дни?
— На этом примере мы видим, как сейчас меняется система обеспечения безопасности высшего руководства государств. Существующие в этой сфере стереотипы больше не работают.
Вне зависимости от того, каких успехов израильтяне добьются в этой кампании, они показали, что можно разом обезглавить все руководство силовых структур. И другим странам стоит задуматься, что такое возможно не только в Иране.
А ведь это страна с жестким режимом контрразведки и внутренней безопасности, но ее спецслужбы не смогли защитить свое руководство. Россия недавно тоже получила такой урок, когда фура с беспилотниками ВСУ доехала до Иркутской области, которая находится за тысячи километров от Украины.
— Возрастает ли ядерная угроза в случае дальнейшей эскалации конфликта?
— Я не исключаю, что, если Ирану не оставят выбора, и его элиту загонят в угол, она использует ядерное оружие как последний аргумент. Неизвестно, есть ли у Тегерана такая бомба, но вполне вероятно, что какой-то сюрприз, очень неприятный для своего противника, они способны преподнести. У Тегерана этот вопрос давно в сфере внимания, и у него есть неплохие отношения с ядерными державами. И я сейчас не про Россию, она свой ядерный арсенал будет хранить очень надежно. А будет ли Пакистан или Северная Корея? И с обратной стороны такое тоже возможно — у Израиля точно есть атомное оружие.
Кроме ратификации соглашения с Россией, парламент Ирана также принял декларацию о выходе из договора о нераспространении ядерного оружия. Это, конечно, политический жест, но он показывает, что страна считает себя юридически свободной от соответствующих обязательств.
— Совбез ООН провел внеплановое заседание по ситуации на Ближнем Востоке. Сохраняет ли организация способность содействовать урегулированию таких конфликтов?
— Вклад ООН в урегулирование будет минимальным. Иран созвал его, потому что это часть дипломатической игры. Важно обратить внимание международной общественности, оказать политическое давление на агрессора. Это трибуна для обвинений, для распространения информации о мирных жертвах, площадка для создания быстрых информационных поводов для мировых СМИ. Сегодня произраильские нарративы преобладают в европейской и мировой повестке, для Ирана это способ, если не перебить их, то более внятно и отчетливо донести свою позицию. Это тоже фронт, а не место урегулирования конфликта.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Несмотря на трудности и попытки дискредитировать нас, URA.RU продолжает держать вас в курсе главных событий. О том, что происходит с агентством, а также последних новостях России и мира — в telegram-канале URA.RU.
