Месяц назад из Антипаютинской школы-интерната в ЯНАО сбежал 14-летний Егор Вануйто. Где он — неизвестно до сих пор. Версия о том, что мальчик мог утонуть, не подтвердилась. Спасатели свернули поиски. Мама подростка в бегстве сына обвинила школу. По ее словам, в интернате Егора запугивали и грозились отправить в психоневрологический диспансер, откуда родители не смогли бы его забрать.
В ЯНАО сегодня 28 школ-интернатов, в которых обучаются 10 332 ребенка. Дети находятся в образовательных учреждениях 9 месяцев — с сентября по конец мая, пока идет учебный год. Все воспитанники интернатов — представители коренных малочисленных народов Севера. Их родители в большинстве своем ведут кочевой образ жизни. Поэтому на Ямале нет детских садов для детей кочевников. Но школы — есть. Первоклашек и более старших учеников из семей забирают не школьные автобусы — вертолеты. И сразу на 9 месяцев. С родителями ребята видятся только на каникулах.
Школьники из числа коренных народов — особая категория детей. Их забирают из семей в семилетнем возрасте, что само по себе может стать психологической травмой.
В семь лет все дети кочевников покидают дом. С этого момента большую часть времени они проводят вдалеке от семьи
В незнакомой среде таким ребятам не удается быстро освоиться, нередко ребенок подвергается травле и буллингу. Ситуация осложняется тем, что позвонить родителям невозможно — сотовые телефоны в тундре сигнал не ловят, заступиться за себя не всегда получается, а доверия к педагогам пока нет.
Психолог-консультант из Нового Уренгоя Кристина Кащеева рассказала URA.RU, как понять, что с ребенком не все в порядке, и предотвратить беду.
— Жертвами травли в закрытых образовательных учреждениях, а интернаты можно отнести к такой категории, становятся более слабые дети. Они, как правило, замкнуты, подавляют свои негативные эмоции, в том числе злость и агрессию, возможно, имеют опыт психологического насилия, — объясняет Кристина. — Такие дети не могут отстоять свои личные границы и дать сдачи. Чаще это семейная история— возможно, и дома подавлялись их желания и воля. В школе этот опыт получает продолжение.
Еще один потенциальный объект для буллинга — ребенок, который отличается от других. Физические особенности, необычная внешность — этого достаточно, чтобы детский коллектив начал дробиться на «своих» и «чужих», когда некоторые дети стараются самоутвердится за счет более слабых или непохожих на большинство. Психолог говорит, что и зачинщики травли выбирают жертвой более слабых детей из-за собственных страхов — они боятся получить отпор и чувствуют дискомфорт, если рядом есть те, кто их сильнее.
Поведение ребенка — индикатор того, что с ним происходит. Кристина Кащеева убеждена, что внимательный родитель увидит изменения, услышит в рассказах сына или дочери тревожные сигналы. «Важно доверять и проверять ту информацию, которой ребенок делится, — отмечает психолог. — И суметь почувствовать то, о чем он молчит. Если ребенок подвергается насилию, неважно, в какой форме, он почти всегда испытывает стыд — ему стыдно признаться, стыдно, что он какой-то „не такой“, стыдно, что он не справляется сам и так далее».
Стыд — это проживаемое состояние, а вот насилие над ребенком — это уже преступление
Когда дети и родители надолго разлучены, контролировать ситуацию сложнее, признает психолог. «Нельзя сказать ребенку, чтобы он потерпел девять месяцев учебы, если все это время он находится в обществе, где его травят. Важно, чтобы он как можно раньше вышел из этого конфликта, и в этом должны помочь взрослые», — уточняет Кристина.
По мнению психолога, родители должны обсудить проблему с администрацией интерната, а в случае чего не бояться обращаться в вышестоящие инстанции и правоохранительные органы. Если же ребенок не может по каким-то причинам рассказать о своей проблеме близким, важно, чтобы в интернате был взрослый человек, которому он доверяет. Также дети могут самостоятельно обратиться за помощью в органы опеки и попечительства, к уполномоченному по правам ребенка, либо заявить в полицию.
— Детям в такой среде очень нужна поддержка и понимание, что с ними все в порядке. Педагог может заменить на время учебы родителя для своих учеников, но общаться с ними нужно открыто и честно, иначе они не пойдут на контакт — дети чувствуют, когда с ними разговаривают неискренне или ради выгоды, — отмечает Кристина Кащеева. — И если в коллективе есть буллинг, замалчивать такое категорически нельзя. Взрослым нужно разглядеть, какая неудовлетворенная потребность стоит за тем действиями, которые проявляет ребенок. Агрессия по отношению к другим, позиция жертвы или попытки сбежать из интерната — это все про симптомы. А за ними всегда что-то стоит.
Очень важно быть таким педагогом, с которым ребенок сможет открыто поговорить, выстроить доверительные отношения.
Психолог считает, что далеко не из всех ситуаций ребенок может выбраться самостоятельно, а справиться с последствиями буллинга в одиночку практически невозможно. Поэтому главное, что нужно понимать школьнику, надолго остающемуся без связи с семьей, — рассказывать о своих проблемах, заботиться о себе и просить помощи не стыдно. Об этом с детьми должны говорить и родители, и педагоги.
Буллинг может стать причиной побега ребенка или суицида
Кристина Кащеева рассказала, как подготовить детей к жизни вне дома. «Снизить болезненность момента, когда ребенок уезжает на 9 месяцев из дома, сложно, но это не значит, что не нужно пытаться, — отмечает психолог. — Нужно объяснять ребенку, что такова реальность — получать образование необходимо и другой возможности сделать это нет. Можно ненадолго отправлять детей погостить к родственникам, чтобы они могли адаптироваться к жизни без родителей и поняли, что каждый раз вернутся домой, увидят маму и папу. Нужно помочь ребенку проживать эмоции в момент расставания, чтобы это не привело к психологическим травмам и глубокой депрессии.
Психолог также поделилась советами, которые помогут педагогам в работе с воспитанниками школ-интернатов. «Можно создать специальные группы для ребят, где они смогут поделиться своими чувствами и переживаниями. Работа в группах помогает почувствовать себя частью команды, понять, что ты не одинок и у других ребят тоже бывают проблемы. Если группу собрать невозможно, нужно налаживать индивидуальную работу с психологом», — отметила Кристина Кащеева.
Ранее URA.RU сообщало, что прокуратура ЯНАО нашла в школе-интернате, из которой сбежал Егор Вануйто, многочисленные нарушения. Работники школы не соблюдали порядок отпуска детей из интерната, не сообщили вовремя о пропаже ребенка, а органы системы профилактики ненадлежащим образом планировали работу с несовершеннолетними воспитанниками и проводили профилактические мероприятия.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Что случилось в ЯНАО? Переходите и подписывайтесь на telegram-канал «Округ белых ночей», чтобы узнавать все новости первыми!
Все главные новости России и мира - в одном письме: подписывайтесь на нашу рассылку!
На почту выслано письмо с ссылкой. Перейдите по ней, чтобы завершить процедуру подписки.
Месяц назад из Антипаютинской школы-интерната в ЯНАО сбежал 14-летний Егор Вануйто. Где он — неизвестно до сих пор. Версия о том, что мальчик мог утонуть, не подтвердилась. Спасатели свернули поиски. Мама подростка в бегстве сына обвинила школу. По ее словам, в интернате Егора запугивали и грозились отправить в психоневрологический диспансер, откуда родители не смогли бы его забрать. В ЯНАО сегодня 28 школ-интернатов, в которых обучаются 10 332 ребенка. Дети находятся в образовательных учреждениях 9 месяцев — с сентября по конец мая, пока идет учебный год. Все воспитанники интернатов — представители коренных малочисленных народов Севера. Их родители в большинстве своем ведут кочевой образ жизни. Поэтому на Ямале нет детских садов для детей кочевников. Но школы — есть. Первоклашек и более старших учеников из семей забирают не школьные автобусы — вертолеты. И сразу на 9 месяцев. С родителями ребята видятся только на каникулах. Школьники из числа коренных народов — особая категория детей. Их забирают из семей в семилетнем возрасте, что само по себе может стать психологической травмой. В незнакомой среде таким ребятам не удается быстро освоиться, нередко ребенок подвергается травле и буллингу. Ситуация осложняется тем, что позвонить родителям невозможно — сотовые телефоны в тундре сигнал не ловят, заступиться за себя не всегда получается, а доверия к педагогам пока нет. Психолог-консультант из Нового Уренгоя Кристина Кащеева рассказала URA.RU, как понять, что с ребенком не все в порядке, и предотвратить беду. — Жертвами травли в закрытых образовательных учреждениях, а интернаты можно отнести к такой категории, становятся более слабые дети. Они, как правило, замкнуты, подавляют свои негативные эмоции, в том числе злость и агрессию, возможно, имеют опыт психологического насилия, — объясняет Кристина. — Такие дети не могут отстоять свои личные границы и дать сдачи. Чаще это семейная история— возможно, и дома подавлялись их желания и воля. В школе этот опыт получает продолжение. Еще один потенциальный объект для буллинга — ребенок, который отличается от других. Физические особенности, необычная внешность — этого достаточно, чтобы детский коллектив начал дробиться на «своих» и «чужих», когда некоторые дети стараются самоутвердится за счет более слабых или непохожих на большинство. Психолог говорит, что и зачинщики травли выбирают жертвой более слабых детей из-за собственных страхов — они боятся получить отпор и чувствуют дискомфорт, если рядом есть те, кто их сильнее. Поведение ребенка — индикатор того, что с ним происходит. Кристина Кащеева убеждена, что внимательный родитель увидит изменения, услышит в рассказах сына или дочери тревожные сигналы. «Важно доверять и проверять ту информацию, которой ребенок делится, — отмечает психолог. — И суметь почувствовать то, о чем он молчит. Если ребенок подвергается насилию, неважно, в какой форме, он почти всегда испытывает стыд — ему стыдно признаться, стыдно, что он какой-то „не такой“, стыдно, что он не справляется сам и так далее». Стыд — это проживаемое состояние, а вот насилие над ребенком — это уже преступление Когда дети и родители надолго разлучены, контролировать ситуацию сложнее, признает психолог. «Нельзя сказать ребенку, чтобы он потерпел девять месяцев учебы, если все это время он находится в обществе, где его травят. Важно, чтобы он как можно раньше вышел из этого конфликта, и в этом должны помочь взрослые», — уточняет Кристина. По мнению психолога, родители должны обсудить проблему с администрацией интерната, а в случае чего не бояться обращаться в вышестоящие инстанции и правоохранительные органы. Если же ребенок не может по каким-то причинам рассказать о своей проблеме близким, важно, чтобы в интернате был взрослый человек, которому он доверяет. Также дети могут самостоятельно обратиться за помощью в органы опеки и попечительства, к уполномоченному по правам ребенка, либо заявить в полицию. — Детям в такой среде очень нужна поддержка и понимание, что с ними все в порядке. Педагог может заменить на время учебы родителя для своих учеников, но общаться с ними нужно открыто и честно, иначе они не пойдут на контакт — дети чувствуют, когда с ними разговаривают неискренне или ради выгоды, — отмечает Кристина Кащеева. — И если в коллективе есть буллинг, замалчивать такое категорически нельзя. Взрослым нужно разглядеть, какая неудовлетворенная потребность стоит за тем действиями, которые проявляет ребенок. Агрессия по отношению к другим, позиция жертвы или попытки сбежать из интерната — это все про симптомы. А за ними всегда что-то стоит. Очень важно быть таким педагогом, с которым ребенок сможет открыто поговорить, выстроить доверительные отношения. Психолог считает, что далеко не из всех ситуаций ребенок может выбраться самостоятельно, а справиться с последствиями буллинга в одиночку практически невозможно. Поэтому главное, что нужно понимать школьнику, надолго остающемуся без связи с семьей, — рассказывать о своих проблемах, заботиться о себе и просить помощи не стыдно. Об этом с детьми должны говорить и родители, и педагоги. Кристина Кащеева рассказала, как подготовить детей к жизни вне дома. «Снизить болезненность момента, когда ребенок уезжает на 9 месяцев из дома, сложно, но это не значит, что не нужно пытаться, — отмечает психолог. — Нужно объяснять ребенку, что такова реальность — получать образование необходимо и другой возможности сделать это нет. Можно ненадолго отправлять детей погостить к родственникам, чтобы они могли адаптироваться к жизни без родителей и поняли, что каждый раз вернутся домой, увидят маму и папу. Нужно помочь ребенку проживать эмоции в момент расставания, чтобы это не привело к психологическим травмам и глубокой депрессии. Психолог также поделилась советами, которые помогут педагогам в работе с воспитанниками школ-интернатов. «Можно создать специальные группы для ребят, где они смогут поделиться своими чувствами и переживаниями. Работа в группах помогает почувствовать себя частью команды, понять, что ты не одинок и у других ребят тоже бывают проблемы. Если группу собрать невозможно, нужно налаживать индивидуальную работу с психологом», — отметила Кристина Кащеева. Ранее URA.RU сообщало, что прокуратура ЯНАО нашла в школе-интернате, из которой сбежал Егор Вануйто, многочисленные нарушения. Работники школы не соблюдали порядок отпуска детей из интерната, не сообщили вовремя о пропаже ребенка, а органы системы профилактики ненадлежащим образом планировали работу с несовершеннолетними воспитанниками и проводили профилактические мероприятия.
