Волшебный сон российской оппозиции: мировой экономический кризис, цены на нефть рухнули, оголодавшие люди вышли на улицы и свергли антинародную власть. Один из самых цитируемых экономистов и геополитиков России Владислав Иноземцев в интервью «URA.Ru» охладил революционный пыл. Он убежден: высокие цены на нефть выгодны не только нам, причин для масштабного кризиса нет, и, значит,стратегия ничегонеделания, выбранная российской элитой, продолжится.

 

 

- Я думаю, что на самом деле все не так. Элита сплочена и едина в желании и дальше управлять страной, из использования ресурсов которой получает свои основные доходы. И вряд ли кто-то из ее членовжелает внутриэлитного конфликта. Поэтому говорить, что есть однагруппа, а есть другая – это упрощение. Скорее у каждого представителя политической верхушки есть свои интересы. У кого-то они в основном связаны с экспортными отраслями, у кого-то с освоением бюджетных средств, одни склонны к более жесткому стилю решения проблем, другие болеедемократичны. Но говорить, что среди них есть «европейцы», есть «азиаты», а есть сторонники «особого пути», я бы не стал – они все сторонники «особого пути», иначе бы мы с вами не находились там, где находимся. Страна была бы либо похожей на Польшу – демократической и европейской, либо развивалась бы китайскими темпами. Но у нас нет ни демократии, ни развития. Есть только этот самый «особый путь».

 

Вопрос вообще не в том, чего мы хотим, а в том, что мы можем. И тут, на мой взгляд, не хватает реализма, мы живем в мире мифов. Когда мы начинаем думать, на кого нам ориентироваться – на Запад или на Китай, мы просто не понимаем, что на Китай ориентироваться нельзя. По сравнению с Китаем мы находимся в ситуации младшего партнера. Если в конце 80-х годов экономика СССР в 3 раза превышала китайскую, то российская сейчас, наоборот, в 4 раза меньше экономики Китая.Онигнорирует наскак равноправного партнера в экономических отношениях – и правильно делает. В экспорте России в Китай доля промышленных товаров – около 1,5%. При этом доля сырья в нашем экспорте в Китай даже больше, чем в экспорте в Европу.Мы со своей стороны не видим никакого эффекта от Китая для нашего промышленного развития. Договор о приграничном сотрудничестве, подписаный в 2009 году, предполагает, что все обрабатывающие предприятия они строят у себя, а у нас занимаются только заготовкой полезных ископаемых. Если говорить о внешней политке, то здесь мы тоже на подтанцовках: китайцы гораздо больше экономически связаны с Америкой, чем мы, и поэтому заставляют наше правительство высказывать на международной аренеякобы общие с ними антиамериканские взгляды, тогда как сами выступают с более осторожных позиций.Одним словом, эта страна рассматривает нас как исключительно пустое пространство, откуда течет нефть и где можно вырубать лес, да еще как политического сателлита. И при этом активно вооружается, уступая по ядерному потенциалу только нам и США, и имея второй в мире по объему военный бюджет.

 

Ориентация на Запад тоже имеет определенные недостатки, но я исхожу из того, что, пресмыкаясь перед Китаем, мы станем просто его колонией. А ориентируясь на «свой путь», и даже «собрав»постсоветское пространство вместе с Украиной, получим экономику чуть больше бразильской. В современном мире она все равно не будет центром, мы так или иначе будем «распяты» между Европой и Азией. То есть наша геополитическая позиция в любом случае требует определения: с кем мы – иначе нас просто разорвет. И с учетом того, что я уже сказал, мы должны быть с Европой. Америка – страна, которая не умеет обращаться со своими партнерами на равных. Но  вот европейцам, особенно сейчас, когда у них не все хорошо, нам есть что предложитьиесть чему у них поучиться. 

 

 

- Она рассматривает нас как поставщика сырья, но это иной взгляд. Западные европейцы за последние 15 лет сильно освоили Восточную Европу, куда перенесли огромное количество производств.Они меньше американцев связываются с Китаем, осваивают прежде всего «свои» территории: Польшу, Венгрию, Чехию, Румынию и так далее, перенося туда автомобилестроение, приборостроение. Они были готовы идти и дальше на Восток, создавая серьезные промышленные площадки, и Россия могла быть хорошим партнером.Мы могли иметь то же, что и Восточная Европа, ту же самую промышленную революцию, если бы были чуть более резвыми. Кроме того, на нашей территории можно перерабатывать наше же сырье, получать продукцию и продавать ее в Европу. Но наш инвестиционный климат, наши порядки настолько ужасны, что европейцы к нам не спешат – они хотят работать по собственным правилам и законам, по своим стандартам – технологическим, организационным и так далее. То есть мы сами препятствуем объединению с европейцами, и в этом отношении они рассматривают нас как сырьевой придаток, но вынужденно. Они хотели бы большего, но не могут.В итоге мы имеем то, что имеем. В 2009 году огромная Россия на своей территории произвела автомобилей меньше, чем маленькая Словакия.  

 

 

- А почему Швеция производит и успешно продает свои «Вольво»? А Финляндия производит свои мобильные телефоны? Наоборот – Европе было бы выгодно перенести свои промышленные площадки ближе к нашему сырью, если бы оно было более доступным и дешевым. У нас ведь подключиться к электричеству и газу сложнее, чем в любой европейской стране, куда мы его продаем. Или что, проблема подключения к сетям – это тоже от климата?!

 

 

- Дело в том, что европейцы готовы инвестировать только туда, где устанавливают собственные законы. Инвестиционный всплеск в Восточной Европе произошел тогда, когда была определена дата вступления этих стран в Европейский Союз. Сейчас там действует то же антимонопольное законодательство, та же система регулирования, те же стандарты, как, скажем, во Франции и в Испании. Пока у нас иначе, европейцы к нам не идут. Наша же элита делает деньги на том, что постоянно меняет правила игры, в зависимости от того, «кто кого» на данный момент. Европейцы идут туда, где есть законы, у нас же их нет, потому что наша политическая элита больше всего зарабатывает на постоянном изменении норм и правил. У нас ни одни выборы в постсоветскую эпоху не проводились по тем же правилам, что и предшествующие. Поправки в Налоговый кодекс вносятся в среднем раз в три недели. А о бюрократизме и воровстве и уже не говорю.

 

 

- Конечно, тут даже спорить не о чем.

 

 

- Я бы посоветовал тем, кто принимает такие решения, хоть немного читать западные книжки о развитии экономики. 1980-е годы были последним периодом, когда статистика и экономическая теория показывали, что военные технологии активно перетекают в гражданский сектор. Последней такой системой была GPS. Дальше все было ровно наоборот: военный сектор начал питаться гражданскими технологиями. Если мы утверждаем обратное, то откатываемся во времена начала перестройки, на 25 лет назад. Вторая причина, по которой я не верю в возрождение ВПК подобным способом, в том, что сейчас он слишком, на 45-50%, зависит от импорта, мы не производим не то что комплектующие, а даже многие редкоземельные металлы. Почему недавно арестовали нашихспецслужбистов в Америке? Потому что они пытались правдами и неправдами купить продукцию, столь нужную для нашего ВПК. Потому что сам он занимается в лучшем случае сборкой, а критически важные технологии потеряны. Такими решениями мы пытаемся реанимировать систему, которую на сегодня в рамках одной страны создать нельзя, это большой самообман: наше ВПК – это только оболочка, а внутри - пусто.

 

Впрочем, 20 триллионов не так уж много. Если вы сравните наш военный бюджет с американским, то поймете, что проблема нашего оборонно-промышленного комплекса даже не в плохих инженерах и не в плохом финансировании. Штаты экспортируют оружия на 10% от того, что закупают для собственной армии, а мы экспортируем приблизительно вдвое больше, чем закупает наша собственная армия. И 20 триллионов за 10 лет не помогут изменить ситуацию, эта сумма не спасет нашу оборонную промышленность. Здесь надо понимать, с кем мы – с Китаем или с НАТО, частично принимать на вооружение технику других стран, добиваться, чтобы другие принимали нашу технику. На самом деле, это практикуется в НАТО: там принято на вооружение много нашего стрелкового оружия, ряд вертолетов. Надо продолжать кооперироваться в тех отраслях, где мы хотим удержать лидерство: например, у нас есть заделы в авиастроении, в танкостроении. И вместе с тем надо отказываться от того, что безнадежно – радиолокация, системы ориентирования. От глобальной кооперации нам не уйти. Ну вспомните войну в Ираке – помогло Саддаму наше оружие в конечном счете? Сколько дней он продержался? Если мы уйдем от кооперации, то в случае не дай бог чего получим точно такую же систему вооружений.

 

 

- Стучаться можно куда угодно любыми частями тела. Есть четкие правила подготовки к вступлению в Европейский Союз. Первое –программа партнерства; ее нам предлагали, но в «Восточное партнерство» мы не вступили. Почему? Нам показалось, что быть вместе с Украиной и Белоруссией нам не пристало. Строить Евразийский Союз с ними – это пожалуйста. А вместе идти в Европейский – увольте. Видите тут логику? Я тоже. Второй шаг – соглашение об ассоциации. Оно заключается после подачи заявки со стороны желающей стороны. Россия такой заявки не подавала. Или мы считаем, что Европа должна попросить нас вступить в ЕС? Такого шага она не делала ни разу, хотя расширила свое членство с 6 до 27 стран. Третий шаг – собственно вступление в Евросоюз, также на основе заявки того или иного государства. Об этом в нашем случае и речи не шло. Да, мы говорили о том, что неплохо бы создать новый Союз на базе ЕС и России. Но европейцы не для того 60 лет строили свое объединение, чтобы теперь вырабатывать общие законы и правила с нами.

 

 

- Я думаю, Европа вполне самостоятельна от Америки. Американские войска давно ушли с континента. А экономически еще надо посмотреть, кто сильнее. В середине 2000-х годов было известное дело о слиянии «Дженерал Электрик» и «Хоневелл». «Дженерал Электрик» решил купить «Хоневелл», и уже была достигнута договоренность с акционерами, но европейцы, оценив, что в этом случае на их территории возникнет монополия, предложили им продать часть бизнесов, иначе они отказывались визировать сделку. Джек Уэлч, глава «Дженерал Электрик», восемь раз летал в Брюссель, на девятый с борта самолета он позвонил президенту Бушу, который в это время летел на переговоры в Европу: «Джордж, эти европейцы заколебали, поговори, чтобы они отвяли!». И Буш поговорил – что Европа и Америка так близки, что надо сделать исключение в антимонопольном законодательстве. Так ему посоветовали, чтобы этот вопрос американцы больше никогда не поднимали, и сделка не состоялась. Это один из многих примеров, как Америка якобы влияет на Европу.Не влияет она.

 

 

- Вот это с их стороны совершенно неправильная позиция. Потому что, вообще-то, это настолько мелкий вопрос, что терять из-за него такого стратегического партнера, как Россия, абсолютно недальновидно. Здесь я полностью на стороне российского руководства. Убежден, что если бы они хотели, то могли найти компромиссное решение с российской стороной. Мы же сотрудничаем с НАТО, предоставляем им коридор по своей территории для обеспечения их интересов в Афганистане, даем разрешение на посадку самолетов на наших военных базах, совместно работаем по наркотрафику. Ну если вам так нужны ракеты против Ирана, поставьте их на нашей территории, всем будет лучше. К сожалению, натовцы не идут тут на гибкие решения, и здесь больше их вины, чем нашей.  И я признаю: здесь у нас есть повод обидеться. Но с другой стороны, это вопрос НАТО, а не Европейского Союза.

 

 

- Дней 10 назад состоялся очередной саммит глав европейских государств. Основной пункт повестки–взаимоотношения со стратегическими партнерами. Так вот, Россию не упоминали совсем. Это показывает, что да: не до нас. Но и мы к этому не стремимся. Пока весьма прохладное отношение с обеих сторон, никому ни до кого нет дела. Чтобы у них появился к нам интерес, нам самим следует показать, что у нас есть какие-то дельные темы. Но нынешняя повестка дня абсолютно пустая. Пока только два вопроса – поставки газа и отмена виз. Но отмены виз не будет до 2017 года, когда вступит в силу Лиссабонский договор и Европа сможет принимать решения квалифицированным большинством. Сегодня, чтобы отменить визы, Евросоюз должен убедить каждую из стран-участниц. Это невозможно – всегда найдутся страны, плохо относящиеся к России, которые не станут этого делать. Но в 2017 году это можно будет сделать простым большинством. Скажем, Германия, Италия, Великобритания и еще пара небольших стран голосуют, представляя 70% населения Европы, и визы отменяются. Так что еще пять лет лучше просто не поднимать этот вопрос, не сотрясать воздух и заниматься чем-то другим. Вместо этого мы постоянно педалируем эту тему. Зачем – бог знает.

 

Второй вопрос: «Газпром» хочет исключений для себя по поставкам газа. Но этого не будет: Европа в кризисе, ей нужно экономить. Катарский газ в полтора раза дешевле нашего, и понятно, что они нас будут «нагибать», как смогут.

 

 

- Это правда – но, значит, не надо нарушать антимонопольное законодательство.

 

 

- А вот это неправда. В 2011 году «Газпром» добыл почти 470 млрд кубометров газа, а ВЕС поставил 132 млрд кубометров. Россия вообще экспортирует всего 29% газа, остальной сжигает сама.

 

 

- И это ложь. «Газпром» вполне мог бы построить газопровод в Китай, в конце концов, занял бы – он же строит газопровод по дну Балтийского моря и «Южный поток». Просто Китай не хочет покупать наш газпо причине отсутствия договоренностей о цене. А вот в тех странах, с которыми Китай договаривается, он строит газопроводы за свой счет – например, в Туркмении: там все трубы проложены самими китайцами. Надо врать в меру.

 

Если вернуться к разговору о ценах на газ на внутреннем рынке в Европе, то они очень высокие, самые высокие в мире – в среднем порядка 600 долларов за тысячу кубометров. В США, для сравнения, – 190 долларов. Поэтому Норвегия, Катар, Ливия, страны Карибского бассейна направляют свои танкеры со сжиженным газом именно в Европу.  «Газпром» поставляет газ где-то по 340-380 долларов, но и доля его в обеспечении потребностей Европы в газе – 22-23%.И если «Газпром» «продинамят» в Европе, то компания потеряет очень важную «кислородную подушку», нигде больше свой газ по таким ценам она не продаст.

 

 

- Наша страна, конечно, более европейская – по стилю мышления, стереотипам поведения. Народ у нас вполне европейский – и не только в Москве, но и на Урале и в Сибири. Элита – даже еще более «европейская» В Европе у нее капиталы, там учатся ее дети. Жить-то она хочет там, но получать деньги, причем, как я уже сказал, по своим, а не по европейским правилам, - здесь. Так что наша власть– только частично европейцы. Ее представители хотят жить в Европе, но делать европейской всю страну они совсем не хотят.

 

 

- Пионтковский больше публицист, нежели политолог. Я не думаю, что Путина можно контролировать. Если кто-то решил побороться за контроль над Путиным, это плохо кончится для того, кто это решил. Думаю, Путин в какой-то ситуации может ослабить вожжи, но дать кому-то себя контролировать… Я считаю, что такие формулировки не верны.

 

В целом же в элитах, мне кажется, наступает понимание необходимости перемен, возникают сомнения, что до 2018 года или до 2024-го все сохранится без изменений. Поэтому они начинают пытаться нащупывать новый курс. Но думаю, что у них это не получится – сами люди-то не новые. Более того, они постарели еще на 10 лет, причем в убеждении, что все это время они все делали правильно – Путин первый в этом уверен. Поэтому мне кажется, что хоть они и будут искать какой-то вариант развития, в конечном счете, его не найдут.

 

 

- Думаю, не приходится. Последней более-менее серьезной политической реакцией я бы назвал решения Медведева по реформе политической системы после декабрьских митингов. Может, она была убогая, но она была: был раздражитель – и был ответ. А то, что происходит с Сердюковым, это просто сведение счетов внутри каких-то группировок, и ничего принципиально не изменится. Мы что, поменяем отношение к НАТО? К нашей оборонной доктрине? Станем меньше тратить на вооружение? Или всерьез возьмемся за коррупцию? Нет. Победить коррупцию при этом режиме невозможно. Так что я не думаю, что случай с Сердюковым–показатель серьезной смены курса.

 

 

- А чем, собственно, плоха такая стратегия? Люди живут сообразно стереотипам. Если каждый новый год нефть становилась только дороже, есть какие-то основания считать, что она упадет?Я с 2004года слышу, что на следующий год цены на нефть рухнут, но ничего не происходит. И я не вижу причин для того, чтобы они упали. Западная экономика к ним приспособилась. Раньше говорили, что при цене 4 доллара за галлон бензина ни один американец никуда ездить не будет – но все ониездят как миленькие.

 

А главное – возникло влиятельнейшее международноелобби, экономическое и политическое, которое заинтересовано, чтобы цены на нефть были высокими. Пока они высоки, окупаются вложения в альтернативные источники топлива, в более совершенные двигатели, в электромобили и ветряные электростанции. Сейчас технологический прогресс во многом определяется дороговизной энергоресурсов. Упадут они в цене – и прогресс замедлится. Все, чего много и что дешево, не ценят. Все, что дорого и ограниченно, становится редким ресурсом, и его начинают экономить. А повышение эффективности – это и есть модернизация. Поэтому Запад продолжает развиваться, а мы стоим на месте. Нефтяным корпорациям тоже выгодно, чтобы цены были высокими. И сланцевый газ, и нефть производят тоже только в условиях высоких цен – а это целая новая отрасль. А если ценам нет причин падать, значит, стратегия ничегонеделания протянется, как минимум, еще несколько лет.

 

 

- Я не вижу сегодня таких проблем в Америке, какие были в 2008 году. Предпосылок, чтобы все обвалилось в таких же масштабах, нет. Американцы выживут, оттуда кризис не придет. В Европе дела, конечно, похуже. Но проблема европейцев в том, что, когда горит соломенная крыша, а рядом стоит современная противопожарная машина, они носят воду по стакану. Вся бюджетная проблема европейцев – это проблема, которую можно решить решительными действиями за пару месяцев. Если вначале эта проблема «стоила» 500 млрд евро, то сейчас 1,5 триллиона. Это 10% европейского ВВП или один годовой дефицит американского бюджета. Американцы пошли на то, что списали «плохие» долги за счет бюджетного дефицита. А европейцы боятся, надеясь на то, что Греция выйдет из кризиса. Три года прятали голову в песок, пока Греция давалаим искаженную статистику, а они ей верили, и даже когда статистика стала показывать проблемы, все равно не применяли тех мер, которые давно были расписаны.

 

 

- Инфляции боятся. Да, конечно, вы получите довольно серьезный всплеск инфляции, это нарушает определенные экономические догмы, экономический консенсус. Но если вы хотите выбраться, наверное, стоит эти догмы пересмотреть. Так что вопрос исключительно в характере управляемости системы, а не в ее внутреннем кризисе. Обвала не будет, будет стагнация в течение нескольких лет.

 

У нас же вообще нет бюджетного дефицита, это уникальное положение. Нам надо просто умереннее тратить. У нас больше 30% бюджета – это вооружения и МВД, еще порядка 20% - межбюджетные трансферты, в значительной степени – на безнадежные при нынешней системе управления республики Северного Кавказа. Если задуматься над тем, куда уходят деньги, и тратить их более разумно, у нас можно любой кризис деньгами затушить.

 

 

- Понимаете, и наша власть, и наша оппозиция в последние годы ушли от цивилизованной дискуссии в демагогию. «Стратегия-2020» - одни лозунги. Но иу коммунистов илисправороссов – тоже пустые слова. Ну возьмите президентскую программу Миронова, посмотрите, что он писал относительно повышения пенсий и зарплат военным и учителям, и посчитайте, во сколько раз должна увеличиться наша экономика прямо на следующий день, чтобы начать выполнять эту программу. Все это попросту надоедливое вранье. Наша оппозиция, увы, достойна наших лидеров. Так что Путин может спать спокойно – никакого объединенного движения с серьезной программой еще долго не появится. 

 

Моя идея в том, чтобы с партийной трибуны максимально громко излагать все то, о чем мы с вами говорили, пытаться объяснить людям, что мы можем, чего не можем, куда стоит идти. То, что у нас сегодня предпринимается – это нерешительные попытки неких, как подается, масштабных преобразований, которые, в конечном счете, заранее обречены, потому в действительности это всего лишь косметический ремонт уже существующего хозяйства. На мой взгляд, настало время, когда нужно показать людям – и власти, и бизнесу, и обществу, что возможны очень простые шаги, определенное количество которых даст реальное начало реформ. Я не имею в виду систему выборов или «Путин – вор!», с чем носится наша оппозиция, от этого одна дестабилизация.

 

Что такое простые вещи? Ну, например. Мы импортируем из Европы товаров на 200 млрд евро в год, почти две трети – это промышленное оборудование. Когда оно приходит в страну, то в лучшем случае начинает использоваться через полтора года. От восьми месяцев до года вы, из-за такой «изумительной» конторы, как Ростехнадзор,будете заниматься только сертификацией, и так в любой сфере промышленности. Это приводит к чистой потере бизнесом 10-15млрд евро в год. Примите один-единственный указ, что стандарты Европейского Союза на все, кроме продуктов питания, действуют в России по умолчанию, и автоматически, одним росчерком пера, прибавьте к российской экономике миллиарды долларов в год. На человека, который это сделает, будут молиться. Слетать из Москвы в Барнаул стоит тысячу долларов, из Москвы в Испанию – в худшем случае 400, а если постараться – 300 долларов. Все из-за нашей идиотской системы воздушного сообщения, полной ограничений и монополизма. Присоединитесь к европейскому соглашению по «открытому небу» – и через пару лет цены у нас упадут в три раза, придут нормальные перевозчики, «бюджетники». И таких мер можно назвать не задумываясь десятка два. Мы будем лоббировать их, а потом, если разовьемся как партия и дойдем до серьезных выборов, станем рассказывать избирателям о конкретных результатах нашей работы.

 

 

- Да, их все утраивает. Но они, возможно, неискренне, от нужды, но все-таки мечутся. И одно дело, когда на вас напирают с лозунгом «Путин – вор!», а другое – когда говорят, что сделать за два ближайших года. Чувство самосохранения вынудит их договариваться. Да и оппозиции хватит кучковаться вокруг лозунгов. Я тоже был на митингах, на Болотной, на Сахарова, и это был праздник. Но ходить туда каждый день, как на работу… Акогда же делом заниматься?