Пока в резиденции белорусского президента представители России, Украины, ОБСЕ, ЛНР и ДНР ведут очередные переговоры о мирном урегулировании конфликта на юго-востоке Украины, в самом Донбассе продолжаются бои. Украинские войска обстреливают ополченцев из всех видов оружия и иногда переходят в атаку. Ополченцы атаки отбивают и засылают врагу ответную порцию «sms» из зенитных установок, гранатометов, пушек, «Градов». Такими «любезностями» стороны обмениваются каждый день, не двигаясь при этом с места, и кажется, что война в таком формате может продолжаться бесконечно. Как найти и уничтожить побольше техники противника, не подставив при этом себя? Почему самый современный метод разведки не работает без батареек и зачем ополченцам нужны боевые слоны из Индии? В центре боевых действий побывал собственный корреспондент «URA.Ru» на Донбассе Андрей Гусельников. «Муха» уходит в небо с характерным жужжащим звуком. За это бойцы и прозвали его «мухой» —маленький беспилотный летательный аппарат на четырех винтах с подвешенной к нему видеокамерой. На высоте метров 150 метров его уже не видно: сегодня туман, окрестные сопки лишь слегка проглядывают сквозь утреннюю дымку. На часах 7.30, чтобы к этому времени прибыть на передовую, бойцы разведроты встали в 4 утра. И мы — я и британский репортер Грэм Филлипс. Повелевает «мухой» молодой паренек с позывным Атлант. Надев специальные очки, усиленные антенной, он не только управляет ее движениями с помощью джойстика, но и видит то, что снимает камера на коптере. «Ну что, где там укропы?» — спрашивает командир. Через несколько минут «муха» возвращается, и он бережно ловит руками: «У, ты мой злобный Карлсончик!» Коптер вернулся «Ничего, что мы снимаем беспилотник? Это не военный секрет?» — спрашиваю разведчиков. «Никакого ноу-хау в этом нет, — отвечают бойцы. — Украинцы точно так же запускают каждый день». До украинских позиций — 2,5 километра. Примерно на столько же может улететь коптер: на большее расстояние не хватит аккумуляторов. После еще одного пробного вылета их уже приходится менять. Пока Атлант возится с «Мухой», командир разведроты Ольхон разъясняет нам дислокацию и поставленную задачу. «Мы приехали вчера сюда на пикник, а эти педерасты испортили нам выходной: разнесли весь наш дастархан, а наша священная жертвенная корова сбежала к ним! Командование мне теперь говорит: «возвращай, как хочешь». Слежение за коптером На самом деле это означает вот что: вчера группу разведчиков, которые приехали на эту же передовую, засек украинский наблюдатель. Вооруженные силы Украины обстреляли позицию ополчения из минометов, но, главное, вчера с позиций ВСУ выползали БТР и БМП. Правда, их уже уничтожили, но разведчикам теперь очень интересно, где прячется техника противника. Поэтому на передовую и привезли Атланта с коптером. Корреспондент «URA.Ru» Андрей Гусельников Пользуясь случаем, а точнее, присутствием здесь корреспондента из Великобритании Грэма Филлипса, Ольхон обращается к британской королеве. «Уважаемая королева! Донбасс ждет от вас гуманитарную помощь! Пришлите нам сигар...» («и виски», — подсказывают бойцы!). «И „Бэнтли“, — продолжает командир, — желательно с белым кожаным салоном. И шапку, как у Ваших гвардейцев, а то мы мерзнем!». Затем вспоминает премьер-министров Австралии («что ж вы так плохо встретили нашего президента — мы всех ваших кенгуру депортируем из России!») и Индии: «Пришлите боевых слонов — хотим вызвать у укропов шок. Представляете: снег, а тут боевые слоны! И на каждом или „Утес“, или „АГС“, или миномет 120-ый. Они все в ужасе разбегутся!». Грэм пишет все это на видеокамеру, народ вокруг загибается от смеха. Наконец, перезаряженный коптер вновь взмывает в небо. Бог любит троицу: этот вылет оказывается самым продуктивным: оператор докладывает, что обнаружил целый укрепрайон и несколько единиц техники. В это время с украинской стороны раздаются первые за сегодня выстрелы: туман уже немного развеялся, и бойцы ВСУ увидели и обстреляли наш беспилотник. К счастью, не попали: через несколько минут он возвращается, и командир с оператором садятся смотреть «кино». Разведчики смотрят кино, снятое коптером Правда, тут же возникает маленькая проблема: чтобы слить видео с камеры на ноутбук, нужен шнур USB — mini-USB (Атлант забыл взять его с собой). Приходится выручать. Хотя мы не берем в руки оружие, получается так, что в этой военной операции есть и толика нашего участия: я отдаю разведчиками свой проводок, а Грэм — батарейки для пульта питания коптера. Бойцы внимательно изучают отснятое коптером видео. «Укропы! Живые укропы! — комментирует командир, после чего радостно кричит: „Танк, мы нашли танк! Теперь главное — понять, где всё это находится?“. „Разве нет таких камер, чтобы сразу передавали GPS-координаты снимаемых объектов?“ — спрашиваю хозяина беспилотника. „Есть, конечно“, — отвечает Атлант. — Только кто же нам их даст? Есть то, что есть!» Выясняется, что и коптер, и камера, и ноутбук — вся техника его личная. Точнее, была. Теперь — общая, разведроты. Ольхон с Атлантом уезжают в штаб — докладывать результаты разведки и решать с начальством, из чего обстреливать позиции украинской армии. Оставшийся народ развлекается, как может: рассказывают байки, травят анекдоты, подкалывают товарищей. Больше всего внимания достается, конечно же, Грэму Филлипсу: бурят Ваха, попыхивая трубкой, поет ему на английском «I just call to say „I love you“», а Грэм в ответ — на русском «Ой-ё, ой-ё, никто не услышит». Но самое смешное — это, конечно же, как британца учат русскому мату. Бурят Ваха закуривает трубку Если честно, все, о чем говорят бойцы на передовой, публиковать нельзя: половина сказанного — мат, вторая половина — юмор «интимного» характера. Понятно, что мужики, изголодавшиеся по женской ласке, тут же скатываются в эту тему. «Грэм, в Великобритании остались еще принцессы?» — «Есть одна» — «Хорошенькая?» — «Да, ничего». Далее следует любезное приглашение принцессе и радостное обещание всего того, что ее здесь ждет. Впрочем, о юной красавице бойцы говорят с нежностью — не то, что об американских и европейских политиках. В грубых шутках на тему, кто кого и как бы... обидел, больше всех достается Порошенко, Бараку Обаме, Ангеле Меркель и Псаки. Глядя на этих добродушных дружелюбных ребят, никогда бы и не подумал, что они готовы убивать. На самом деле — легко, у каждого из них есть личный счет к украинским военным: кто-то потерял близких, у кого-то разбомбили дом. «Май, почему у тебя такой позывной?» — спрашиваю одного из пехотинцев, дежурящих на позиции. «Не могу простить им Одессу», — отвечает он. Я вспоминаю себя, свою реакцию на события 2 мая и понимаю: он просто сделал то, что хотел, но не сделал я — пошел мстить тем, кто убил и сжег в Доме профсоюзов беззащитных людей. Но постоянно думать об этом — никаких нервов не хватит. Поэтому юмор — лучший попутчик бойцов. Мой опыт общения с разными отрядами подсказывает: чем лучше эмоциональная атмосфера — тем сплоченней и боеспособней подразделение. Кстати, мы с Грэмом — тоже под «свежим впечатлением». Так получилось, что в гости к разведчикам мы попали сразу же после поездки в Горловку — там, где от взрыва мины погибла 9-летняя девочка. Общались с очевидцами трагедии, с родными девочки, с ее мамой в больнице (один осколок у женщины — до сих пор в голове). Когда возвращались, в машине я взглянул на Грэма — у него по лицу текли слезы. Позиции самообороны на одной из сопок В Горловке я смотрел туда, откуда, как показывали местные жители, прилетел снаряд, и пытался представить, как выглядят эти самые боевые позиции. И вот меньше чем через сутки я здесь. Местность очень напоминает мне уральские горы: вершины — такие же невысокие. Но только эти сопки не настоящие, торчащие повсюду терриконы — это насыпанная техникой отработка руды из шахт. Поэтому все склоны — сплошная каменная осыпь. Правда, плоские места давно уже заросли деревьями и кустарником. Бойцы называют их «зеленкой». Позиции самообороны представляют из себя навес от дождя, где за столом можно перекусить, множество окопов, смотрящих в разные стороны, и землянку-блиндаж. Внутри нее — топчан с матрасами, очень уютно, но главное, тепло: печка-буржуйка исправно работает на угле, с которым здесь, на Донбассе, никаких проблем. Война-войной, а обед и сон — по расписанию: после еды многих смаривает, и несколько бойцов засыпают в блиндаже. Мне места уже не остается, и я просто прислоняюсь к одной из стенок, чтобы подремать. Просыпаемся от выстрелов: оказывается, наши наблюдатели (с другой позиции) заметили в нейтральной «зеленке» какое-то движение и открыли огонь. Украинцы ответили огнем из автоматов и пулеметов. Пехотинцы на нашей точке пока ждут: Ольхон просил их «не палить» позицию раньше времени. Предполагалось, что его подразделение отработает разведанные координаты, где есть техника противника, из АГС (автоматический гранатомет станковый) или «Утеса» (крупнокалиберный пулемет). Но через некоторое время пехотинцы все же ввязываются в бой. На хорошем пулемете и сидеть удобно «Как так? — спрашиваю я одного из разведчиков. — Ведь договаривались же не стрелять!». «Мы им не указ, — отвечает боец, — у нас свое подразделение, у них свое. По сути, мы у них в гостях». В конце концов, по рации звучит «отмашка»: командование разрешило ответный огонь из всех видов оружия. Пехотинцы заправляют гранатомет, к ним подключаются и несколько разведчиков — прикрывают из автоматов. Считанные минуты — и стрельба стихает: бой окончен. Через несколько часов возвращаемся в Донецк. Причем с комфортом: на своем джипе нас везет сам командир разведроты Ольхон. По пути под мелодичную инструментальную музыку разговариваем с ним о войне. Задаю вопрос, который меня волнует больше всего: — Ты стреляешь в сторону украинских войск, но ведь и твоя мина тоже может попасть в жилой дом и убить какую-нибудь девочку или бабушку? — Нет, не может. Я не стреляю в жилой сектор. Я стреляю только по позициям. Но если какая-нибудь девочка или бабушка вдруг забредет туда — я не буду сожалеть об этом ни минуты. Ты сегодня сам видел позиции. Там может где-нибудь гулять бабушка или девочка? Командир разведроты Ольхон — Получается, когда украинцы попадают в жилой сектор, они это делают намеренно? — Получается, так. — Кстати, я сегодня поразился, когда украинцы вылезли в «зеленку»: нейтральная зона полностью просматривается и простреливается. Это ж надо быть идиотом, чтобы идти туда! — Это потому что они все упоротые! — А почему тебя зовут Ольхон? Откуда такой позывной! — Долгая история. Если коротко — я такой же отмороженный, как этот остров на Байкале. Грэм Филлипс и Ольхон — Ты раньше воевал? — Конечно: 14 лет непрекращающихся боевых действий с женой и тещей. К тому же у меня 8 братьев, 4 сестры — как выжить в таких условиях? Шучу. (на самом деле у Ольхона почти полтора десятка лет боевого опыта, воевал, в том числе, в Чечне. А позывной такой — потому что он из Сибири. В отличие от многих других полевых командиров, у Ольхона совершенно нет ура-патриотичного настроя на скорую победу — оценка сегодняшних событий у ветерана боевых действий весьма невеселая) — Что скажешь об армии Новороссии? — Армия, тоже мне... Ты можешь себе представить, чтобы в российской армии к командиру полка пришел командир роты и принес на другого ротного компромат, за который — расстрел? А здесь такое сплошь и рядом. В России есть военная прокуратура, если что — она и разбирается. А здесь все сплошные пинкертоны, джеймсы бонды, все ищут какие-то заговоры. Назвали войска «народная милиция» — вот и занимаются ментовскими функциями. Здесь еще долго будут воевать между собой: не просто интриги плести, а именно воевать. А потом валят все на укропов. Один из бойцов охраняет сон других в землянке — Твое разведподразделение — образцово-показательное, а вот пехотинцы, которых мы сегодня видели на позициях — как оборванцы: без касок, даже не в форме — в каких-то куртках. — Ага, горстка ребят без командира! — Ну у них есть же кто-то старший... — Старший бывает в детском саду. Или в семье. А в армии должен быть командир. — И все же процесс идет: сегодня разрозненные подразделения ополченцев пытаются скомпоновать в единую армию. Вот только казаки сопротивляются... — Казаки? Ты смеешься? На что они вообще способны? Еще один прикрывает товарищей — Они утверждают, что держат 80 км линии фронта... — Держат! Это просто укропы не наступают. Как только они шагнут вперед — всем казакам капец. Хочешь, открою тебе маленький секрет? Укропы вперед не идут, потому что знают: ну прорвут они эти 80 км фронта, и что? Загонят всех в Донецк вплоть до уличных боев — а потом зайдет российская армия, отмочит их по полной программе — и привет! Единственный сдерживающий фактор сегодня — это регулярные войска Российской Федерации, которых все боятся. — Ну, у ЛНР и ДНР сейчас тоже уже регулярная армия... — Как до Пекина на корячках! Считать себя можно кем угодно — хоть космонавтами. — Все ополченцы мечтают о наступлении — если не дойти до Киева, то хотя бы освободить территорию Луганской и Донецкой областей в их границах. Будет наступление? — Ага. Неделя наступления — и воевать будет некому. Ты же видел сегодня видеосъемку — как они там закопались: блиндажи, окопы — целая система укреплений. А прикинь, сколько они нарыли на всю бригаду! Это казаки уже всех победили, непобедимые наши! А украинцы учатся воевать, не надо их недооценивать. Какое должно быть соотношение наступающих и обороняющихся сил? Это же азбука войны! Или у них группировка 250 тысяч человек, и это вооруженные силы, или у нас даже половины этого не будет — в лучшем случае тысяч 100 ополченцев. Где взять двух-трехкратное превосходство? У них авиация — здесь ее нет. Украинцы начнут снова летать — знаешь, сколько «поганок» будет здесь валяться! О, укропы! Живые укропы! — Тогда почему украинцы не переходят в наступление? — Они тоже не дураки, понимают: мало того, что во время наступления понесут большие потери (без этого никак), так при контрударе откатятся еще дальше назад. Их, конечно, подталкивают к войне, говорят: ребята, давайте — давайте. На перешейке перед Крымом вон скопилась целая куча их войск. Но все же понимают, что если они туда сунутся — Черноморский флот прямо там, на перешейке всех их сожжет. А это будет уже прямая война с Россией.

прочитать статью полностью