Президент России Владимир Путин во вторник, 5 ноября, провел в Кремле заседание cовета по русскому языку. Это была первая встреча главы государства с новым составом совета — в августе он был обновлен почти на половину (22 из 47 членов). С совещания широко разошлись слова Путина о том, что «„Википедию“ лучше заменить Большой российской энциклопедией в электронном виде». Но на самом деле три часа своего времени президент потратил на то, чтобы объяснить, от чего зависит будущее главного культурного наследия России. А все собравшиеся увидели, как заседание одного из многочисленных советов превратилось в масштабное обсуждение судьбы всей страны. Совет по русскому языку при президенте России был утвержден в 2014 году, а годом ранее такой же совет был создан при правительстве РФ. Последний, однако, был упразднен в сентябре 2018 года — его функции передали федеральному министерству просвещения. А вот президентский наоборот, стал серьезным инструментом с масштабной задачей — «обеспечение развития, защиты и поддержки русского языка». Подчеркивая силу этого инструмента, 12 августа президент обновил его состав, в который вошли не только топ-менеджеры высшей школы и депутаты, но также преподаватели вузов, учителя, писатели. Включение в состав новых специалистов, по словам председателя совета и советника президента РФ Владимира Толстого, «означает, что ни один аспект бытования русского языка ни внутри России, ни за ее пределами не должен оставаться без заботы». Компанию членам совета в Екатерининском зале Кремля, где в XIX веке проходили приемы в честь коронаций российских императоров, составили три профильных министра: просвещения — Ольга Васильева, науки и высшего образования — Михаил Котюков, а также культуры — Владимир Мединский. Вступительное слово президента было резким. «Войну русскому языку объявляют не только пещерные русофобы, — а это мы тоже наблюдаем, думаю, что это не секрет, — разного рода маргиналы, здесь активно работают и агрессивные националисты. К сожалению, в некоторых странах это становится вполне официальной государственной политикой. Но за ней — и это тоже должно быть понятно и ясно — всё то же давление, прямое нарушение прав человека, в том числе права на родную речь, на культуру и историческую память», — сказал Владимир Путин, чем, вероятно, еще больше настроил участников встречи на то, что совет будет преисполнен лозунгами и громкими заявлениями. И воодушевленные этим собравшиеся дали понять, что имеют свое видение проблем и полны идей по их решению. «К сожалению, мы являемся свидетелями того, как русский язык пытаются вытеснить на обочину мировых языков. Есть прямое преследование по языковым признакам в ряде государств — еще недавно наших республик. Есть огромный русский мир, и страна должна об этих людях позаботиться. Есть и внутренние проблемы: это школьное образование, высшее образование и сужение гуманитарной повестки мы наблюдаем», — сходу обозначил проблематику в сфере потомок великого русского писателя Владимир Толстой. Эмоциональным было выступление профессора Воронежского госуниверситета Людмилы Кольцовой. Ученая дама в жемчужных бусах с надрывом говорила об «угрожающих масштабах процесса ликвидации кафедр русского языка», о «ликвидации классического филологического образования» и обозначала сегодняшний уровень подготовки «учителей для учителей» как «недопедообразование». В числе прочего она жаловалась на то, что в магистратуру студенты-филологи доучиваться не идут, потому что только половина мест в ней бюджетные, а на вторую мест половину люди свои деньги тратить не готовы. Президент Кольцову поддержал, спросив министра высшего образования Михаила Котюкова о том, на что опирается его ведомство при составлении пропорции бюджетные и небюджетные места в вузах на филологию, «не модную специальность, которая доходы приносит, не нефть и газ». — Здесь мы основываемся на статистических данных, которые есть за последние три года, — попытался оправдаться министр. — Это плохо, что вы основываетесь на голых статистических данных, не понимая, что происходит на земле, в жизни. Значит нужны коррективы в ваши правила, а то у вас одно правило противоречит другому. Наведите порядок, вносите изменения и доложите мне, потому что это просто смешно, — безапелляционно потребовал глава государства. Воодушевленный этим настроением ректор Санкт-Петербургского госуниверситета Николай Кропачев назвал большой проблемой отсутствие «главного и самого нужного — толкового словаря», которым бы пользовались, например, суды, «основывающие отдельные свои решения на „Википедии“» (здесь и прозвучали слова о преимуществах «Большой российской энциклопедии»). И новой версии официальных правил орфографии и пунктуации, которые не обновлялись с 1956 года, представителю высшей школы также очень не доставало. Научный руководитель «Института русского языка имени В.В. Виноградова» Александр Молдован настаивал, что эпоха цифровых технологий требует создания «единой государственной информационной цифровой платформы с использованием технологий искусственного интеллекта», для которой его институт уже даже придумал название: «Национальный словарный фонд». А его коллега из Института лингвистических исследований РАН Евгений Головко для большей убедительности использовал весомую, на его взгляд, формулировку про «выполнение очень важной для всей страны национальной задачи». Представитель Института языкознания Академии наук Владимир Алпатов без долгого комплиментарного захода в чей-либо адрес просто обозначил список первостепенных на его взгляд мер: мониторинг языковой ситуации и связанных с ней законов, создание таких же советов в регионах, разработка программы по сохранению языков, экспертиза учебников, расширение телепередач на языках наиболее многочисленных народов России. Владимир Путин внимательно слушал всех, попутно решая точечные задачи, которые зависели от одного его указа — такие, как празднование юбилеев Александра Пушкина в 2024 году (225 лет) или Владимира Даля в 2026-м (225 лет). Но все же для большинства выступавших, каждый из который предлагал свой способ актуализации русского языка, у президента был свой собственный вызов. Глава государства дал понять, что не хочет голословных рассуждений о том, что «русский язык — это такое мощное оружие» и даже настоял, чтобы подобной формулировки больше не употреблялось. И дело было даже не столько в том, что слово «оружие» предполагало противостояние этой угрозе всего окружающего мира. Главным образом речь шла о том, что стране, желающей распространения своего языка и культуры, необходимо развиваться в простой общемировой парадигме с ее «победителями» и «проигравшими». «Все имеет свою, конечно, предысторию и так далее, но это очень быстро «закисает», если не поддерживается высокоразвитой и энергично развивающейся экономикой. Смотрите, еще в советские времена во всей Восточной Европе в школах везде изучали русский язык активно и неплохо, кстати говоря <…> Почему? Потому что было целесообразно и выгодно в хорошем и непримитивном смысле этого слова знать русский язык: главный партнер был Советский Союз. <…> Это влияние было. Советский Союз растворился — все, интерес к языку начал затухать. Как только страна начинает развиваться, как только экономика начинает дышать, так сразу по-другому играют и наши завоевания в сфере культуры, образования, все сразу подтягивается к этому. Не будет этого — не будет интереса к языку, хоть тресни! Хоть у нас еще два-три Толстых появятся и четыре Пушкиных — будут переводить просто и все. А если страна будет мощной, сильной, привлекательной, притягательной — будут учить русский язык», — объяснил президент, ставя перед своими сегодняшними собеседниками задачу, в которой простыми рассуждениями о величии по праву рождения и мыслями о великодержавности по-умолчанию уже было не обойтись.

прочитать статью полностью