Тюмень подошла к финалу избирательной кампании в гордуму с набором самых разнообразных политических и экономических симптомов. Мэрия муниципалитета давно расшатана разгильдяйством чиновников, уходящая дума раздираема амбициями отдельных сильных личностей, а традиционная номенклатурная скрепа этой конструкции — «Единая Россия» — пребывает в глубоком декадансе. Все это сильно влияет на ход избирательной кампании и, безусловно, отразится на ее результате. Чем была «убита» партия власти, что самое страшное может произойти с вотчиной Евгения Куйвашева и какой будет городская дума. Прогнозы дает известный политолог-социолог, много лет изучающий Тюмень и дававший советы едва ли не всем губернаторам, председатель совета директоров регионального центра «Сотрудничество» Лев Березин. Интервью с ним читайте на «URA.Ru». -На ваш взгляд, как прошла избирательная кампания в Тюменскую городскую думу? На нее что-то повлияло извне или мы варились в собственном соку? -Тюмень всегда была городом либеральным. С точки зрения взаимоотношений между обществом и властью, между разными группами элит и властью. Такой она стала не сегодня, это было и во времена Рокецкого (Леонид Рокецкий — губернатор Тюменской области с 1993-2001 гг.), который не то, чтобы полностью соглашался с тем, что у него под носом действуют какие-то оппозиционные группы, но, во всяком случае, не предпринимал в их отношении никаких силовых действий. При Собянине (Сергей Собянин — губернатор Тюменской области с 2001 по 2005 гг.) пришло время либерализации деловой жизни Тюмени. Пришло много новых людей, которые, пользуясь поддержкой властей, позволили развернуться и местным силам — через субподряды, иногда на подпевках, часто при миноритарном участии в проектах, но, тем не менее, произошел резкий подъем деловой активности, в том числе и местных экономических, финансовых групп. Подготовка к муниципальным выборам в Тюмени проходит под знаком нового общероссийского политического тренда — Кремлю надо «ослабить вожжи», позволить оппозиции действовать более-менее свободно, прежде всего, для того, чтобы увидеть пределы их влияния, пределы их роста. И это очень неглупая позиция, которая продемонстрирует, что оппозиция достаточно слаба. Власти как бы говорят: «мы все делаем для того, чтобы вас, оппозицию, не дай бог, не сняли, мы помогаем вам исправлять ошибки в документах, мы никаких информационных войн не ведем, более того, мы разрешаем в информационном пространстве действовать достаточно свободно, посмотрим, на что вы способны». И, оказывается, во многих регионах, даже в Москве, оппозиция не на многое способна. Хотя там главная интрига 8 сентября — сколько процентов наберет Навальный. То, что он, безусловно, проиграет — ни у кого сомнений не вызывает. И сам Навальный — фигура не бесспорная для очень многих. И Собянин очень сильный кандидат. За два года он успел сделать достаточно много. Но не для развития Москвы. Многие москвичи говорят: пробки остались, другие проблемы осталось, ничего не изменилось. Нет. Отношение к власти изменилось. И даже недавние ярые оппозиционеры сейчас не знают, как себя вести. Вроде бы надо ругать этого Собянина, ведь он выдвиженец Путина, этот кровавый режим, а вроде как и хочется похвалить за многое. Те, у кого есть стремление к объективности — они не знают как себя вести. При Собянине приличные люди пришли в московское правительство. Ну, про самого Собянина они могут там сомневаться — все-таки пришел из Кремля, а вот по поводу многих людей из его команды — к ним, к удивлению многих яростных критиков режима, никаких претензий нет, это все рукопожатные в приличной московской компании люди, не понаехавшие, ведут себя прилично, решения принимают правильные, умные. И в Тюмени оппозиционные силы не испытывают никакого давления со стороны властей. Более того, я бы сказал, что этот простор — избыточный. У нас в избирательном бюллетене окажется масса того, что я называю «политическим мусором». Я ничего не имею против карликовых квази-партий, которые с соблюдением всех юридических формальностей зарегистрированы, и с документами у них все в порядке. Но у них нет актива в городе. В их списках нет тюменцев. Хотя бы одного поставили для смеха. Но если у них один список на все муниципальные выборы в России, то это значит, что у них просто нет людей. Они тихо существуют в избирательном бюллетене, в нем они и умрут, но в своей политической истории они напишут: участвовали в муниципальных выборах в Тюмени в 2013 году. Как участвовали? Это не важно. Но написано — и это повышает уровень капитализации партии. Я нисколько не сомневаюсь, что скоро наступит время торговли партийными брендами. Они будут группироваться каким-то образом. Это может быть смелое заявление, но мы с этим уже сталкивались в нашей недавней истории. Это, скорее всего, будет торговля спойлерскими названиями. Она пойдет в зависимости от того, борьбу с какими партиями закажут на конкретных выборах. Если прут коммунисты, то выставляя, например, партию КПСС, кто-то оттянет голоса. -В городскую думу идут люди из разных социальных групп, причем, бюджетники упрекают бизнесменов, что они идут в городской парламент решать свои шкурные проблемы, а бизнесмены отвечают, что вам, бюджетникам, там делать нечего — работайте для людей на своих рабочих местах. Понятно, что их языком спорили политические партии. Как вы оцениваете кампанию каждой из них? -Как не ругай наши представительные органы и как не говори, что они ничего не решают, они решают очень многое. О чем свидетельствует то, что люди из реальной жизни, прежде всего, бизнесмены, вовсю стремятся в муниципальную думу, стремясь конвертировать свое депутатство в прибыль. И учитывая, как рьяно они туда стремятся, учитывая деятельность предыдущего состава городской думы, видно, что серьезной, реальной властью дума обладает. «Единая Россия», на мой взгляд, ведет достаточно невразумительную кампанию. И, может быть, это не проблема местной партийной верхушки. Это проблема растерянности всей партии в сегодняшних условиях. Сейчас многие тренды, на которые традиционно опиралась «Единая Россия», поставлены под сомнение. Ну, например, партия всегда действовала в условиях минимальной конкуренции. Это было правило. Они к этому привыкли, и это был один из базисов их электоральных успехов. Сейчас, вроде как, говорят: мы теперь конкуренцию поощряем. И «Единая Россия» не понимает: а как работать-то? Раньше перед ними политическую поляну зачищали. Они приходили туда и начинали там как-то обосновываться, пусть плохо, топорно, но тем не менее. Как сейчас себя вести — они не знают. Плюс к этому у них проблема — гадание. Они все приучены улавливают, какие нынче в Кремле веянья. Они все — кремленологи доморощенные: «Вот Путин сказал. А что за этим стоит? А может они уже на партии крест поставили? А может надо уже куда-то двигаться?». Все гадают. И у Кремля с приходом Путина это приобретает какие-то маниакальные формы: никто никому ничего прямо не говорит, ты должен догадаться. Догадался — наш человек, не догадался — извини, у нас все догадываются. И вот сейчас «Единая Россия» и ее кандидаты не знаю, как себя вести, учитывая, что там рекрутировано огромное количество людей из совершенно аморфного «Народного фронта». Он формально особого отношения к партии власти не имеет. Эти люди тоже не знают, как себя вести. Если есть «Единая Россия» и она признается оплотом политического режима, то зачем «Народный фронт»? А если есть «Народный фронт», то зачем им принимать на себя непопулярный бренд «Единой России»? За депутатские места борется список партии. При чем здесь «Народный фронт»? А, за ним Путин стоит, а за «Единой Россией», выходит, не стоит. Или, все-таки, стоит. Словом, все политическое пространство деформировано, лишено смыслов и определенностей. ЛДПР ведет самую агрессивную и самую целеустремленную избирательную кампанию. Связано это с приходом в партию новых людей из окружения Олега Чемезова. Эти люди — из реальной жизни и успешного бизнеса — сделали ЛДПР региональной витриной партии. Таких успехов, как у них в Тюменской области с автономными округами, у ЛДПР в провинции никогда не было. С другой стороны, ЛДПР — это партия с ограниченным ресурсом. И ограничитель ресурса — ее лидер Владимир Жириновский. Который для многих притягательная персона, а для других — абсолютно невозможная. ЛДПР в Тюменской области достаточно полно, в возможных для нее рамках, выбирает свои электоральные возможности — практически дочиста вычерпывает свои возможности — до 20-25% электората. Я абсолютно убежден, что у «Справедливой России» никаких шансов нет. Она держится только на флере неопределенности. Все знают, что она возникла по инициативе Кремля. Она и существует по воле Кремля. Ей не дают умереть, но и не дают развиваться. Единственный ресурс и единственный капитал «Справедливой России» — это слово «справедливая» в названии. Это самое удачное название среди всех партий. «Единая Россия» — кто говорит, что Россия не единая, что она развалилась что ли? ЛДПР — за этими словами вообще никакого смысла нет, это партия Жириновского, все ее так и воспринимают. Спроси, у тех, кто голосует за эту партию, что значит каждое слово в названии — они меньше всех об этом знают: партия традиционно опирается не на самую продвинутую часть общества. «Справедливой России» — партия маргинальная абсолютно, она ни обществом по-настоящему не принята, ни Кремлем. Она держится только на том, что команды ее закопать не было. Поэтому ее никто не прессует, но никто ей и не помогает. Ее успехи на любых выборах ограничиваются пределами статистической погрешности. -Изменится ли расклад сил в городе после того, как появится многопартийная дума? -Ситуация изменится, это безусловно. В прошлой думе было два формальных оппозиционера из «Справедливой России», которые были вовсе и не оппозиционеры, будучи тесно связаны с властями. Сейчас у нас будет по-настоящему многопартийная городская дума, и на общем информационном пространстве это скажется. По моим прикидкам «Единая Россия» уступит 2-3 одномандатных округа и порядка 7-8 мест по партийным спискам, в сумме от 9 до 11 мандатов. И это очень много для думы из 38 человек. -Мы посчитали, что у «Единой России» все-таки будет уставное большинство. Правда, совсем впритык. -Я за уставное большинство не беспокоюсь — на совсем скандальные действия оппозиция не пойдет, учитывая, что ЛДПР — это отчасти партия, связанная с властью. Ее тюменский лидер — в прошлом директор одного из департаментов правительства области — человек не с улицы, согласитесь. И те, и другие представляют какие-то кланы в элите, а кланы эти очень тесно переплетены деловыми, историческими, личными связями. И в каждом конкретном политическом действии каждого депутата будет задействовано очень много приводных ремней. И что перевесит в каждом конкретном голосовании — партийная принадлежность или личные и деловые связи — предсказать сложно. -Есть ли у вас прогнозы по кандидатуре председателя Тюменской городской думы? -Ярких людей в этой кампании нет. Они должны иметь историю, авторитет, известность какую-то, чтобы претендовать в Думе на ведущие роли. Скорее всего, председатель думы будет не слишком яркой личностью. Кем он будет контролироваться? Думаю, губернатором. Тюмень — город, который живет наполовину областными дотациями. За этими деньгами приглядывать надо, и отпускать вожжи в этом плане опасно. Кто будет проводником идей губернатора и «смотрящим» за областными деньгами? Кажется, должен быть Моор (Александр Моор — глава администрации Тюмени с 2001 года). Он близок к губернатору, пользуется его личным доверием. Насколько он способен удержать город? Мне представляется, что для этого в муниципалитете — и в представительной, и исполнительной его частях — нужно поменять очень многое. Там очевидным образом буксует исполнительская дисциплина. Это началось не сегодня, не при Мооре. Это началось еще при Сметанюке (Сергей Сметанюк — глава администрации Тюмени в 2005-2007 гг.), продолжилось при Куйвашеве (Евгений Куйвашев — глава администрации Тюмени в 2007-2011 гг.). Там не вполне адекватная управленческая структура, там хронический кадровый застой, с этим нужно что-то делать, и не откладывая. Это болезненно, понятное дело. Но это нужно сделать, потому что иначе муниципалитет превратиться в конгломерат разнонаправленных сил. Дума будет сама по себе, а в думе отдельно будут номинальные партийные фракции и реальные: например, фракция бюджетников, фракция строителей, фракция Олега Чемезова с лдпровцами и не только. Моор будет сам по себе, другие группы в администрации — сами по себе. Вот это мне кажется самой страшной перспективой, которая имеет все шансы реализоваться. Это реальные тенденции в нынешней городской власти. Если им не положить конец, это может привести к тому, что власть в городе станет недееспособной. Это внепартийный прогноз. Партии сами по себе. Различия между ними определяются различиями интересов и позиций их московских вождей, а здесь на уровне города отношения между представителями разных партий совсем другие: гораздо более практичные. -Стоит ли тюменцам боятся фальсификаций на выборах, о которых все так много говорят сейчас? -Тюмень — город привыкший к политическим приличиям еще со времен Киричука (Степан Киричук — всенародно избранный глава города в 1993-2005 гг). По причинам личного характера он был не способен на откровенное использование административного ресурса. Нужно, кстати, разобраться, что такое административный ресурс. По-моему, это система разнообразных мер, которые госаппарат применяет для искажения реального волеизъявления граждан: начиная от ограничение доступа к информационным ресурсам, к избирательному процессу и заканчивая прямым искажением итогов голосования. В Тюмени в этом смысле все более или менее благополучно: случаи прямого искажения, если и есть, то минимальные, особенно в сравнении с другими территориями. Ярославлем, например, и не только с ним. Я выборам в Тюмени очень доверяю. Их итоги от реальных результатов голосования отличаются ничтожно.

прочитать статью полностью