Аркадий Чернецкий устроил завтрак в «Тихвине» и откровенно рассказал узкому кругу о своем будущем, давлении на мэрию и позиции губернатора Мишарина

Мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий продолжает объяснять общественности свою позицию по поводу изменения власти в городе, возможности собственного ухода, будущего Екатеринбурга. Проведя в начале недели яркую пресс-конференцию, в среду он позвал руководителей екатеринбургских СМИ на «офф-рекорд» - завтрак в кафе клубного дома «Тихвинъ». Здесь, за вазочками с клубникой и сэндвичами, глава города постарался максимально искренне (насколько это возможно для политика его уровня) изложить редакторам свое видение происходящего в городе, в области, в стране. Стенограмму встречи никто не вел, диктофоны были выключены, но с согласия хозяина стола «URA.Ru» публикует основные тезисы, прозвучавшие в беседе.

Аркадий Чернецкий, явившись на завтрак в демократичной водолазке под темным пиджаком, начал встречу с разговора о той модели городской власти, которую он представил накануне журналистам: избираемый мэр-политик плюс назначаемый менеджер-хозяйственник. «Раньше я всегда с недоверием относился к модели «сильной думы», предпочитая ей модель «сильного мэра». Но общество меняется, его политическая культура растет, теперь моя позиция несколько изменилась», - говорит глава. По его словам, защищающие прямые выборы екатеринбуржцы оказались в хорошем смысле «развращены» ситуацией в городе, где у власти («простите за нескромность») оказался человек, одновременно являющийся и хозяйственником, и политиком. В большинстве других городов – взять хотя бы Омск – талантливых мэров-управленцев смел ураган политических конфликтов. Поэтому, если вынести за скобки фигуру самого Чернецкого, модель «сильного мэра» теоретически достаточно уязвима. Так что разведение политической и хозяйственной функций глава Екатеринбурга видит как возможность сделать систему городской власти менее уязвимой для давления извне.

В этом смысле избранный глава города, он же председатель думы, лучше защищен: избавлен от принятия конкретных решений, «он ни под чем не подписывается» и разделяет свою ответственность с коллегами из представительного органа. На такого мэра сложнее надавить, объясняет Чернецкий. Он знает, о чем речь: важный аспект происходящего в том, что возникшая политическая ситуация решается «по беспределу». «Поставили задачу: искать компромат на Чернецкого», признает глава. В последние годы в мэрии каждый год проводилось по 5-6 тысяч (!) проверок различных органов. «Такого врагу не пожелаешь… И ничего хорошего нас не ждет, если такой тон решения проблем будет доминировать на государственном уровне» (ситуацию с Лужковым называет доказательством этого тренда, оговариваясь однако, что Юрий Михайлович скорее всего как раз никуда не уйдет).

Ключевые слова во всех выступлениях Чернецкого – «преемственность команды». «Вот пишут: Чернецкий таким образом пытается сохранить бизнес. Да нет у меня никакого бизнеса. А бизнес моего сына не связан с городом», - качает головой мэр. По его словам, преемственность нужна лишь по той причине, что любая совершенно новая фигура в первые несколько лет не сможет действовать самостоятельно: «Когда я пришел руководить городом, первые три–четыре года я тоже не мог принимать самостоятельных взвешенных решений без помощи «узких» профессионалов. Мы не против, чтобы в город приходили новые люди. Пускай приходят и учатся, набираются опыта». В качестве гарантий развития города в нужном направлении Чернецкий предлагает оставить преемнику новую редакцию стратегического плана – документ, по которому город будет жить в следующие несколько лет.

Об отношениях с Александром Мишариным мэр Екатеринбурга говорит сдержанно – надеясь, что у них с губернатором состоятся «джентльменские соглашения» по поводу смены власти. Эту смену Чернецкий все-таки именует «федеральным трендом» и призывает не делать из свердловского губернатора монстра. «Вообще, по некоторым вопросам – например, строительству садиков или по улучшению, деполитизации работы РЭК, - он оказался на высоте», - поясняет Чернецкий, признавая: у Мишарина как у управленца есть проблемы, в первую очередь – с кадровой работой.

Возможно, поэтому мэр настаивает, чтобы в ближайшие годы у власти оставались ключевые члены именно его команды. Сложилась такая ситуация, что сейчас очень сложно не назначить Александра Якоба сити-менеджером, дает понять Чернецкий. «Якоб производит впечатление спокойного, мягкого человека. Когда-то и я его недооценивал. Но это человек твердый, порядочный, с внутренним стержнем. Он очень спокойный, организованный, ответственный руководитель». А вот по фигуре избираемого мэра диапазон выбора больше: найти яркую политическую фигуру как раз проще, чем хорошего хозяйственника. «Думаю, это вполне может быть некий гуманитарий, при этом человек с принципами», - считает Аркадий Чернецкий.

Чтобы объяснить причины своего ухода, Чернецкому пришлось рассказывать о собственной политической биографии. По заверениям мэра, он всегда был сторонником ротации во власти и нарушать собственные принципы, оставаясь все на новые и новые сроки, его заставляли элементы давления. Например – когда Эдуард Россель поклялся, что не будет работать с таким мэром, даже если его переизберут. Или – когда в 2000-2003 годах началась информационная кампания о кризисе в городе, Чернецкому пришлось идти и доказывать, что город, напротив, может стать лидером.

Потом появились уголовные дела по членам команды. «Когда появились уголовные дела, я не мог позволить себе уйти. Даже этим летом, пока не закончился суд по «делу Глотова», я не готов был принять предложение по Совету Федерации. Сейчас уголовные дела завершены, ни одно из них не дошло до «логического конца». Поэтому такого тормоза у меня больше нет», - утверждает он. И – прося совсем уж не допускать тут прямых цитат – с горечью признается, что ему стало тяжело работать в системе, когда муниципальную власть унижают и стараются во всем делать крайней. «Складывается ощущение, что на федеральном уровне сидят умные люди, на областном умные, и только мэры все – какие-то вредители и идиоты», - пожимает плечами Чернецкий. На самом же деле муниципальную власть последовательно загоняли в ситуацию полной зависимости в последние годы, считает он.

На вопрос о том, чем будет заниматься Чернецкий после ухода, мэр прямо не отвечает: «В Совете Федерации тоже можно работать, было бы желание. Если я там окажусь, то буду работать», - обещает Чернецкий. А вот про место жительства после отставки отвечает прямо: «Останусь жить только в Екатеринбурге… Так много писали про «поселок миллионеров», где я живу, что же мне оттуда уезжать?» - «Будете мэром Карасьеозерска?» - «Или сити-менеджером», - смеется Чернецкий. И уже совершенно серьезно добавляет: «Мне шестьдесят лет, у меня целая жизнь впереди. Пора уже мне строить эту жизнь».