Уже почти месяц в Перми идет судебный процесс по делу о пожаре в клубе «Хромая лошадь», в котором погибли 156 человек. До вынесения обвинительного приговора руководителю нижнетагильского отделения фонда «Город без наркотиков» Егору Бычкову суд по «Хромой лошади» был, пожалуй, самым резонансным процессом в настоящее время. И если по делу Бычкова общественное мнение разделилось на тех, кто считает его народным героем, и тех, кто называет его преступником, то в деле «Хромой лошади» двух мнений вроде бы быть не может: виновных – за решетку. Тогда почему мне кажется, что суд превращается в судилище?

 

Когда я с друзьями или коллегами разговариваю на общественно-политические или социальные темы, частенько в беседе всплывает словечко «система»: «Кто посадил Ходорковского и Лебедева? - Система», «Почему в стране процветает коррупция – так работает Система». И вот каждый раз, когда мы используем это слово, мне, вопреки понятию «система», представляется не упорядоченная совокупность неких элементов, а нечто огромное, бесформенное и дурно пахнущее, похожее на демона Голгофинянина из фильма «Догма».

 

Почем я вспомнила об этом сейчас?   

 

Потому что прочитала в «Московском комсомольце» интервью директора компании «Пироцвет» и обвиняемого по делу о пожаре в клубе «Хромая лошадь» Сергея Дербенева «Фейерверк лжи». Сейчас в Перми по делу о пожаре идет суд, и Дербенев стал первым из подсудимых, кто решился дать интервью. После прочтения интервью мне стало окончательно понятно, что так называемого «права на правосудие» (такое понятие есть в юриспруденции), дающего право на скорый, публичный и беспристрастный суд, право на защиту и презумпцию невиновности, подсудимым в процессе по «Хромой лошади» никто не гарантирует. Понятно, что вездесущая Система работает на всю катушку и откуда-то «сверху» есть указание наказать виновных.

 

Что непонятно, так это то, почему нельзя сохранить хотя бы видимость «беспристрастного суда» и «презумпции невиновности». Вот, например, Дербенев говорит, что искра от фейерверка не могла вызвать пожар. «Потолок в «Хромой лошади» состоял из двух частей. Первый потолок — подвесной — выполнен из прутьев ивы, которые были накрыты мешковиной. Между подвесным и основным потолком было расстояние — 40 сантиметров пустоты. Основной потолок — это бетонные балки перекрытия, к которым был приклеен пенопласт, по нему проходили провода освещения. Так вот, первоначально загорелся пенопласт. Когда он начал гореть и капать, искры от пожара попали на подвесной потолок, который чуть позже тоже загорелся. А по версии следствия получается, что пиротехническая искра пролетела сквозь подвесной потолок, долетела до пенопласта и зажгла его. Но ведь была экспертиза, которая доказала, что пенопласт не может загореться от искры. Пенопласт загорается только от открытого огня, от пламени спички или от газовой горелки», - отмечает он. По его словам, причиной стало короткое замыкание осветительных приборов, но их экспертизу проводить не стали.

 

И я искренне не понимаю, почему не провели экспертизу осветительных приборов. Разве для Системы имеет значение, кого именно судить, пиротехника или осветителя? Мне кажется, что нет. Но при наличии экспертизы у сторонних наблюдателей, например, у меня, складывалось бы ощущение, что следствие провело качественную работу и не возникало бы сомнений в обоснованности обвинений.

 

Или вот еще. Сын Сергея Дербенева – Игорь – сам пострадал при пожаре, у него обгорело 50% кожи, и он также является подсудимым на процессе. «Сейчас, когда у Игоря идет отторжение кожи, он испытывает сильнейшие боли, он уже не может терпеть. Именно поэтому мы неоднократно просили судью отпустить его на лечение. Но нас не услышали. Ведь когда Игоря выписали из московской больницы, медики направили его в реабилитационный центр. Но в тот день ему вручили повестку о прибытии в Пермь и об изменении меры пресечении. Игорь вернулся в город, пришел в суд, и его отправили в СИЗО», - рассказывает отец. Почему? Кому это нужно, чтобы инвалид, чья вина еще не доказана, мучился в СИЗО? Почему его нельзя отпустить под подписку о невыезде. Ведь тогда суд нельзя было бы ни в чем упрекнуть, а общественность бы не стремилась посочувствовать подсудимым.

 

Сергей Дербенев отмечает, что представители правоохранительных органов торопили обвиняемых при ознакомлении с материалами уголовного дела. «Нам представили 120 томов, каждый из которых содержит от 300 до 500 страниц. В день я мог воспринять и изучить от силы два тома. Но мне и сыну поставили условие: «Если за неделю ознакомитесь со всеми 120 томами, мы повезем Игоря на лечение». И мы были вынуждены подписать все ознакомления, только чтобы моего сына вывезли на процедуры», - говорит он. И опять вопрос: а что, нельзя было предоставить им на ознакомление с делом хотя бы месяц? Разве Система не может хотя бы создать иллюзию того, что мы все живем в правовом государстве, где все делается в рамках закона.

 

У Дербенева тоже есть вопросы к Системе. Их он планирует задать, когда подсудимым предоставят последнее слово: «Как можно так судить, если суд принимает только решение стороны обвинения?», «Кто поспешил доложить руководству страны, что виноваты пиротехники? Нас сделали виновными через 4 часа после пожара без установления истинных причин — без экспертизы, без освидетельствований, без показаний. Кому было на руку так быстро признать нас виновными?»

 

Не хочется делать поспешных выводов, но мне кажется, что эти вопросы останутся без ответа. Системе – упорядоченной совокупности неких элементов - такое обилие «темных пятен» может, и помешало бы нормально функционировать, а Системе, похожей на демона из «Догмы», – вряд ли.