Первый вице-премьер Свердловской области, министр инвестиций и развития Алексей Орлов накануне неожиданно для самого себя стал исполняющим обязанности председателя правительства. А еще в пятницу, 23 сентября, он принимал конгресс кардиологов в МВЦ «Екатеринбург Экспо» и радовался подписанию постановления о ТОРах. Здесь «URA.Ru» и встретило чиновника, чтобы взять последнее в прежнем его статусе интервью. Отдельные тезисы в нем, как видно уже сейчас, оказались пророческими. — Буквально на днях было подписано постановление о создании территории опережающего социально-экономического развития (ТОР) в Краснотурьинске. Но что произошло, так никому и не объяснили. — Нам разрешили работать с потенциальными резидентами ТОРа. Мы уже объявляем условия, на которых они могут входить на эту площадку. Это такая «морковка» для бизнеса, на самом деле. — Первая ассоциация при словах «резиденты», «территория опережающего развития» у «неподкованного» меня — это Титановая долина, чистое поле, ничего не получается. У всех сразу возникает мысль: понятно, зачем они это создали. — Расскажу сначала об особой экономической зоне. Верхняя Салда — это действительно чистое поле, это совершенно новые инженерные коммуникации, это земельный участок, установленный определенными границами, иной уровень инвестиций. Вход туда достаточно серьезный — стоимость проекта, позволяющая заявиться, должна составлять не менее 120 миллионов рублей. При принятии решения учитывается все от бизнес-модели до суммы инвестиций в проект. Что касается ТОРа в моногородах — это границы всего муниципального образования. Резидентом ТОРа может стать любое действующее или проектируемое производство, которое технологически не связано с деятельностью градообразующего предприятия: в данном случае статус резидента могут получить предприятия работающие в отраслях сельского хозяйства, деревообработки, переработки промышленных отходов, металлургической отрасли, за исключением производства алюминия. В чем суть создания ТОРа — это уход от монозависимости, возможность реализовать свои инициативы и местному бизнесу, и бизнесу извне, в том числе иностранным инвесторам. — ТОР предполагает постоянное выделение на эту территорию средств из федерального или областного бюджета? — Нет. ТОР — это, согласно постановлению правительства РФ, специально созданные условия. Объем инвестиций должен быть не менее пяти миллионов рублей. Что вполне щадяще — это не 120 млн рублей. Должно быть создано не менее двадцати рабочих мест. При рассмотрении проекта, комиссия, в которую войдут все отраслевые органы исполнительной власти и главы муниципалитетов, на территории которых функционирует режим ТОРа, будет анализировать факторы, влияющие на его последующую реализацию — от планируемой технологии до подтверждения источников финансирования проекта, после чего, соответственно, заключается соглашение по ведению промышленно-производственной деятельности. Бизнес получает при этом набор преференций: вместо 30% взносов во внебюджетные фонды, которые сегодня действуют, у него останется чуть менее 8%. Налог на прибыль — вместо 20% он в течение первых пяти лет с момента получения прибыли исчисляет налог по ставке 5%, в течение последующих пяти — 10%. Кроме того, резидент ТОРа освобожден от уплаты налога на имущество организаций и земельного налога. Для предприятий добывающих отраслей также вводятся понижающие коэффициенты по НДПИ, вплоть до полного освобождения в течение первых двух лет. По сути, платит резидент ТОРа только НДФЛ за те двадцать и более рабочих мест, которые он создал. — Ну, а как же распоряжение на федеральном уровне то ли о заморозке ТОРов, то ли о распространении их только на ЗАТО? — Таких указов нет, но сегодня на уровне правительства РФ очень взвешенно подходят к рассмотрению заявок в ТОРы. Все-таки надо понимать, что это отдаленные территории. Если мы создаем ТОР завтра в Первоуральске (а мы предварительную заявку отправили на рассмотрение) — это 40 км от Екатеринбурга, что гораздо привлекательнее. Кого мы сможем потом привлечь в Краснотурьинск? Если мы начнем массово создавать предприятия вблизи Екатеринбурга, то сами себе сформируем конкуренцию. Единственное исключение — это, конечно, атомные города, это Новоуральск. В любом случае, Росатом планомерно занимается модернизацией своих производственных мощностей, тот же Электрохимический комбинат, в результате чего высвобождаются люди. — Есть аргументы, которые вас убеждают в том, что проект будет реализован? — У нас есть план привлечения резидентов на территорию Краснотурьинска, в том числе в рамках реализуемого инфраструктурного проекта — индустриального парка «Богословский». Эти вопросы ведет КРСУ, непосредственное участие будет принимать сам губернатор, особенно во встрече с крупным бизнесом. — Индустриальные парки, ТОРы, Титановая долина., а «Боинга» у нас как не было, так и нет. — Результат есть — у нас на площадке «Титановой долины» будет работать дочернее предприятие «ВСМПО-Ависма», цех мы уже построили, сейчас будем завозить и монтировать оборудование, заниматься изготовлением титановых изделий, в том числе для компании «Боинг» — это уже сто процентов. Будет ли это второе совместное предприятие на площадке «Титановой долины», время покажет. Первое уже работает на площадке «ВСМПО-Ависма» — точно. Здесь еще международная экономическая ситуация сыграла свою роль. — То есть те усилия, которые мы вложили, имеют отсроченный эффект, это вы имеете в виду? — Нет, не отсроченный эффект. В любом случае, мы не отказываемся от специализации. Мы надеемся, что все, что связано с авиастроением, будет реализовано. Многие говорят, что чистое поле, а то, что там подвели коммуникации, один только водопровод около 20 км, газопровод около 13 км — это все уже есть. Проект 100% будет реализован. Понятно, что чудес не бывает и 300 га не заполнить за 2-3 года. Я был в Европе, и там есть индустриальные парки, которые строятся с 40-60-х годов прошлого века. Да, якорным резидентом в совместном участии может быть «Боинг», процесс идет и не останавливается ни на минуту. Нет отказов. Только все затянулось из-за непростой международной обстановки. — Инвестиции — опасное слово, эфемерные деньги, которые возможно придут. Много всего вы на себе сконцентрировали, все шишки на вас полетят, будут говорить, что не справился Орлов. — Здесь дело не в одном министерстве. Минпромнауки точно так же участвует в подборе резидентов. Основная координирующая роль — на нас. Сегодня уже на финише создание Регионального фонда развития промышленности — естественно, что он будет в ведении министерства промышленности и науки. Естественно, что мы будем поддерживать проекты льготного кредитования по аналогии с федеральным фондом — льготные кредиты под 5% годовых на 5 лет — это очень хорошие условия. С министерства инвестиций мы передали 100 млн руб. минпромнауки для старта работы этого фонда. Мы делаем общее дело. Мы будем поддерживать проекты по новому строительству. Естественно, и камни, и шишки летят, но надо объяснять перспективы и верить в эти проекты. — Назначение нового министра строительства, которое сейчас активно обсуждается, может повлиять и притормозить работу по строительству этих объектов? — Нет, ни в коем случае. Лично мой подход, что от смены руководителя ведомства или любого сотрудника вообще ничего не должно меняться. Должна быть взаимозаменяемость, а то, что уже начато, должно быть завершено. — Вас не напрягает готовность ваших коллег покинуть свои рабочие места ради, по сути, пенсии в Госдуме и Заксобрании? Первый вице-премьер Владимир Власов и министр строительства Сергей Бидонько — яркие примеры. — Ну, они ведь не бегут из Белого дома, просто меняют направление работы. Я считаю, естественным желание человека периодически менять профиль, заниматься новым делом, ведь он универсален по своей природе, ему надо все попробовать. Меня это не напрягает. Это нормальный рабочий процесс. Я про себя считаю, что мне еще рановато заниматься политикой, тут нужен особый жизненный опыт. Я занимаюсь практическими вещами, меня это устраивает. В 2012 году — у меня было минэкономики, в 2014 профиль подкорректировался, появились инвестиции. Пришлось многому учиться, учитывая размеры нашего региона с огромным количеством предприятий. — Вы явно участвуете в обсуждении будущей конфигурации правительства. Есть уверенная мысль о слиянии министерств и поддерживаете ли вы ее? — Здесь должен быть очень взвешенный подход, чтобы не сломать положительный опыт управления ведомствами и не выбиваться из федерального опыта кураторства. В любом случае, мы работаем с Федерацией в рамках реализации программ и привлекаем деньги во все отрасли. Было бы логично, если бы профиль соответствовал федеральному, но ничто ведь не мешало этим ведомствам работать отдельно. Мы обсуждаем вопросы модернизации правительства, и не исключено, что какие-то управленческие решения губернатором будут приняты. Я не думаю, что это будет глобально, скорее всего, небольшая перестройка возможна. Необходимо развивать межведомственное сотрудничество, чтобы привлекать бизнес. Например, заинтересуется бизнесмен предприятием, а дороги к нему нет или нет газификации, желание вкладывать деньги сразу отпадет. Каждый проект должен иметь стратегическое значение, и каждый орган исполнительной власти за него отвечает, а мы эти вещи координируем и анализируем, чего не хватает, чтобы он стартовал. — Чтобы все это реализовывать, вам нужны крепкая команда и уверенность, что все будет сделано как по часам. В повестке часто мелькают новости о том, что один подчиняющийся вам чиновник не ладит с другим или строит козни. — Я считаю это повышенным интересом, потому как мы являемся фронтофисом и публичные вещи концентрируются на нас. Все зависит от личных качеств и умения руководителя выстроить отношения в коллективе. Да, как в любом коллективе, есть свои особенности и шероховатости, просто на других ведомствах нет такого фокуса внимания. Конечно, я как руководитель работаю над этими проблемами. То, что о нас говорят, означает, что мы работаем. Да, совершаем ошибки, но движемся вперед. Коллектив — это живой организм. У кого-то проблемы в семье — отразилось на подчиненных, возник конфликт, который перешел в публичную плоскость. Я как руководитель за этим слежу и стараюсь помогать. Я за то, чтобы садиться за стол и решать проблемы путем переговоров. — Вы в свою команду верите? — Я верю в свою команду. У нас команда профессиональная. Все направления, которые закреплены за министерством, отрабатываются. Эта команда способна очень много сделать. — Были перипетии, связанные с уходом ваших коллег, и не только с уходом. Сложная ситуация возникла у Пьянкова. Это как-то отразилось на ваших внутренних привычках и методах работы? — Внутренние правила не поменялись. Конечно, усилили контроль, стали еще внимательнее относиться к принятию управленческих решений, ведь это распоряжение бюджетными средствами, за которое потом отвечать. Какой-то паники нет, обострения нет. Понятно, что это неприятные вещи в случае с Пьянковым, но суд разберется, следствие проводится. Меру пресечения смягчили — это в данном случае позитивная вещь. То, что касается работы с коллективом, мы делаем выводы и ведем работу в министерстве с теми сотрудниками, кто этим занимается. Мы публичное ведомство. Бдительность повысилась, но мы и раньше были очень внимательны. Очень ответственно относимся к принятию любого управленческого решения.

прочитать статью полностью