Россия по масштабам заражения ВИЧ сравнялась со странами третьего мира, ХМАО с точки зрения распространения вируса входит в десятку самых неблагополучных регионов страны. Где сегодня можно сдать тест на ВИЧ, кто из жителей округа входит в группу риска и сколько человек уже инфицированы, как сегодня распространяется зараза и нужно ли менять законодательство — в интервью заведующей сургутского филиала КУ «Центр профилактики и борьбы со СПИД» Натальи Бахлыковой. — Статистика не меняется уже долгое время — ХМАО в десятке регионов в России по количеству ВИЧ-инфицированных. Можно ли назвать ситуацию критической? — Нет, критической все-таки нельзя. Да, Югра в десятке. Там же — еще несколько регионов, Свердловская, Самарская, Саратовская области, например. Но при этом, по итогам первого полугодия, у нас наблюдается снижение количества вновь заболевших — в первые шесть месяцев выявлено на 20% меньше, чем за аналогичный период прошлого года. Если говорить про Сургут, то в округе он на 5-6 месте в городе — 6,5 тысяч ВИЧ-инфицированных. Наш филиал работает на центральную зону ХМАО куда входят Сургут, Сургутский район и Когалым. Также действуют филиалы в Пыть-Яхе и Нижневартовске. Окружное правительство уделяет много внимания ситуации с заболеванием, вызываемым вирусом иммунодефицита человека. В нашей лаборатории новое оборудование. Мы занимаемся выявлением новых случаев заражения ВИЧ-инфекцией. При этом постоянно увеличиваем охват населения. К примеру, сейчас тест на ВИЧ сдают половые партнеры либо мужья будущих матерей. Это сделано для того, чтобы своевременно выявлять ВИЧ и начинать лечение, в этом случае дети рождаются здоровыми. Сейчас в округе действует пилотный проект по добровольному тестированию на ВИЧ и вирусные гепатиты B и C — он запущен в июне и будет действовать до первого сентября. Суть в том, что группы риска могут обследоваться при посещении поликлиники по месту жительства либо же при прохождении плановой диспансеризации. Пришел в поликлинику — можешь сдать тест. Разумеется, все это на добровольных началах. Врач должен убедить, что есть необходимость в проверке на ВИЧ. Также обследуем студентов вузов и ссузов. В дальнейшем правительство будет решать, продолжать проект дальше или нет. Помимо скрининга наша лаборатория занимается обследованием пациентов, состоящих на учете. Это необходимо для терапии. Все ВИЧ-инфицированные получают антиретровирусные препараты — всего у нас 1300 пациентов. Лекарств хватает на всех, каких-то перебоев у нас нет. Врачи отслеживают эффективность лечения — это очень сложная система. Мы определяем вирусную нагрузку — то есть, концентрацию вируса в крови человека и проводим определение на иммунный статус пациента. В лаборатории большое количество оборудования, которое требует модернизации — нам заменяют полуавтоматические аппараты на автоматику. Поступают новые реактивы, которые также облегчают работу. Специалисты постоянно проходят обучение. — Раньше ВИЧ был болезнью наркоманов, но несколько лет назад заговорили, что вирус распространяется среди всех слоев населения… — Идет генерализация эпидемии, независимо от статуса, возраста, социального положения. В настоящее время основной путь — наркотический. Заражались и заражаются наркоманы, которые употребляют наркотики общими шприцами. Но сейчас ситуация меняется. В целом за отдельно взятый год у нас 50 на 50 — половой и наркотический путь. Среда наркозависимых продолжает оставаться определяющим фактором поддержания СПИД-процесса на высоком уровне, в связи с тем что большинство заражений происходит во время половых контактов женщин с больными наркоманами. До сих пор в общей статистике 70% — это наркоманы, а 30% — зараженные половым путем. Уровень наркомании снижается, но этот вопрос все равно остается актуальным. — Вы сказали про два пути передачи инфекции, но есть еще и от матери к ребенку. Я знаю, что есть технологии, которые позволяют сегодня ВИЧ-инфицированным женщинам рожать здоровых детей. — Да, это международные технологии, которые применяются и у нас. В данном случае, очень важно, чтобы мама вовремя встала на учет в женской консультации либо у нас. И чтобы мать и отец вовремя определили свой ВИЧ-статус. А дальше уже работа медиков. Своевременно назначается химиопрофилактика, затем мать начинает принимать препараты. И в перинатальном центре работает целая система для того, чтобы вовремя дать препараты ребенку и не дать ему заразиться во время родов. Этот процесс налажен. Есть взаимодействие между разными структурами. Если полностью и в нужное время проведена химиопрофилактика на всех этапах, то дети рождаются здоровыми. Но есть же и СПИД-диссиденты, которые до сих пор считают, что ВИЧ — это выдумки. Или, например, по религиозным соображениям женщины отказываются сдавать кровь и принимать лечение. Врачам приходится много сил вкладывать в таких пациентов, но всегда удается уговорить. Вот в таких случаях иногда дети рождаются ВИЧ-инфицированными. У нас за все время работы учреждения было порядка 800 родов ВИЧ-инфицированными матерями, и только 47 детей на учете с положительным ВИЧ-статусом. Но здесь стоит отметить, что 12 детей прибыли с других территорий. А 30-32 — это как раз те случаи, когда матери не наблюдаются в женских консультациях и приезжают необследованными из отдаленных населенных пунктов на роды. Здесь мы бессильны, и ребенку передается заболевание. — Вы уже упомянули, что есть люди, которые не верят в существование СПИДа. Как с этим бороться? — Надо просто, наверное, объективно смотреть на вещи и к своему здоровью относится внимательно. У нас в России, к сожалению, пока «петух не клюнет…». Так что, да, есть такие случаи. Но их все меньше и меньше. Хотя бы по той причине, что смертность среди ВИЧ-инфицированных достаточно высокая. Пациенты подвержены инфекциям, которые безопасны для здоровых людей — тот же туберкулез. Иммунная система здорового человека противостоит болезням, а у наших пациентов она ослаблена. Так что смертность высокая, и даже говорить не стоит о том, что ВИЧ и СПИД не существуют. Все видно сразу — начинаем лечение, у больных повышается качество жизни. Они буквально возрождаются. — Вокруг ВИЧ-инфекции всегда ходило много мифов. Например, что человек может быть заражен 10-20 лет, а узнать о своем статусе только, когда ВИЧ уже перейдет в СПИД. — Нет, это невозможно. Мы на практике видим по своим пациентам, что человек может не обращать внимания на симптомы 4-6 лет. Далее уже начинается стадия преСПИДа. Тогда появляются первые серьезные жалобы. Начинают реагировать лимфатические узлы, человек может обратиться в больницу с мононуклеозом, ангиной, кандидозами пищевода, половых органов или герпесами различной этиологии. Больные обращаются в поликлиники, врачи обязательно обследуют их на ВИЧ, потому что знают клинические показания заболевания. — Сталкивались ли со случаями дискриминации ВИЧ-инфицированных? Например, о болезни узнавали на работе и начиналась травля. — До нас эта информация доходит, потому что пациенты стоят на учете и рассказывают, что происходит в их жизни. Но этих случаев все меньше и меньше. Появляется понимание у людей. Люди стали меньше бояться, потому что знают, что заразиться можно либо половым путем, либо через кровь. А при работе в коллективе нет никакой опасности. Были случаи, когда некоторые организации и сами устраивают для своих сотрудников медосмотры, куда включали анализ на ВИЧ. И сотрудники некоторые отказывались, боялись лишиться работы. Но сейчас таких ситуаций все меньше и меньше. Уровень информированности растет, мы стали более терпимыми. Нет панического страха, что СПИД — это кошмар, от которого нет спасения. — А сколько в Сургуте заболевших именно СПИДом? — 1200 на лечении — уже можно считать, что у них СПИД. А подтвержден диагноз примерно у 500 человек. Это серьезная цифра. Всего в ХМАО 23 тысячи ВИЧ-инфицированных, 2500 болеют СПИДом. — Что же все-таки нужно сделать, чтобы решить эту проблему раз и навсегда, ну или хотя бы, чтобы ХМАО покинул список лидеров среди регионов России? — Знаете, тут не надо изобретать велосипед. Есть международная программа. Она называется «90 на 90 на 90». В мире есть единственная страна, где СПИДа вообще нет — это Швейцария. Понятно, что она намного меньше, чем Россия, и практика не совсем применима, но к этому надо стремиться. Что означают эти цифры? Первые 90 — это охват населения. 90% людей должны знать свой ВИЧ-статус. Вторые 90 — 90% больных ВИЧ должны быть охвачены антиретровирусной терапией. Третьи 90 — больные ВИЧ должны иметь неопределяемый уровень вирусной нагрузки. То есть получать лечение, из-за чего вирусная нагрузка снижается до минимальных цифр. Эта мера рассматривается как эпидемиологическая. Больные ВИЧ при таких показателях становятся не опасны, даже если вступают в половые контакты. В округе принята концепция по предупреждению заболевания. Показатели входят в оценки работы руководителей служб, которые работают с ВИЧ-инфицированными. Конечно, пока не 90, но уровень лечения приближается к 60%. Мы наращиваем охват населения и надеемся, что к 2020-му ну пусть к 30 году значительно снизим показатель заболеваемости. А вообще понятно, что это не медицинская проблема сегодня. Люди должны понимать, что только от них зависит — болеть им или нет. Нужно выбирать соответствующий образ жизни. — Когда общаешься с людьми, часто говорят, что не хотят проверяться на ВИЧ. Ссылаются на доверие к партнерам. Это рискованный подход? — Процедура бесплатная и очень быстрая — уже на следующий день все готово. Мы проводим экспресс-тестирование. Есть даже слюнные тесты, как ДНК, либо по крови из пальца — выезжаем на предприятия, где любой желающий может сдать тест. То есть любой может обследоваться на ВИЧ. Но, конечно, все зависит от решения самих партнеров. Я знаю, что в странах Африки, когда была высокая заболеваемость, был закон, что люди, вступающие в брак, обязаны провериться на ВИЧ. У нас такого закона нет. — А нужен такой закон? — Нет, наверное, такой закон не нужен. Люди сами должны понимать, что если начинают вместе жить, детей планируют, то можно прийти и провериться. И есть такие люди, приходят, которые думают о своем здоровье.

прочитать статью полностью