Скандальный отзыв разрешения на выбросы у «Мечел-кокса», одного из самых крупных загрязнителей неба над Челябинском, заставил горожан усомниться в правильности действий Росприроднадзора. С тем, что разрешения отозвали, согласны все. Но возникает вопрос, зачем его было выдавать? Руководитель управления Росприроднадзора по региону Виталий Курятников, год назад возглавивший ведомство, до сих пор был не слишком публичен. Для «URA.RU» сделано исключение. Это первое развернутое интервью Виталия Курятникова интернет-агентству. Он рассказал о том, кто в регионе отвечает за чистоту воздуха, в каком состоянии проект Томинского ГОКа, и почему для Минприроды Челябинск — «особая территория». — Виталий Владимирович, очень бурно обсуждали тот факт, что ваше ведомство выдало «Мечел-Коксу» разрешение на выбросы, а потом по требованию прокуратуры его отозвало.  — Еще в декабре 2016 года на межведомственной комиссии в прокуратуре области мы обратили особое внимание на качество проектирования выбросов. В феврале 2017 года вот на этом столе, за которым с вами говорим, мы развернули карту города с точками замеров. Определили источники загрязнения. В том числе «Мечел-кокса». И тогда же все согласились с тем, что разрешение, выданное в марте 2016 года, надо пересмотреть. Это совместные действия нашего ведомства и прокуратуры.  — Со стороны выглядит так: дали олигархам травить город, и если бы не люди в погонах, то так дальше бы все и шло!  — Давайте определимся с тем, что было отозвано. Есть такое понятие, как «проектирование выбросов предприятий». Это инвентаризация всех источников выбросов, их рассеивание. Применяется специальная математическая формула, в которой учитываются климатические условия, фоновые концентрации по веществам. Если источник не организованный, скажем коксовая батарея, то нужна особая методика расчета, зарегистрированная в Минприроды РФ. В последующем на основе этого проектирования появляется приказ о нормативах на выбросы для конкретного предприятия. Именно этот приказ мы и отменили, так как выявили нарушения. В первую очередь это связано с инвентаризацией источников и расчетом рассеивания выбросов. — А разве не вы инвентаризацией занимаетесь? — Нет! Само предприятие. Такая вот презумпция добросовестности. Росприроднадзор изучает только правильность расчета, как сложили таблицу на основе представленных предприятием документов. Выездная проверка правильности или достоверности представленных документов законом не предусмотрена. Мы имеем право перепроверять уже в режиме «постфактум». И, к слову, чтобы перепроверить всю инвентаризацию, с учетом объемов нашей загрузки, для одного крупного предприятия понадобится целый год. А у нас проверка длится 20 дней, иногда, правда, с продлением срока. — Но говорят, что даже за это время можно выявить много интересного. Рассказывали, как вы нашли на одном очень крупном предприятии завышение источников. Допустим, на заводе 15 печей. Из них работают только 10, остальные законсервированы или просто давно вышли из строя. В проектном соглашении указываются все 15, получают разрешение на максимальные выбросы. Во время НМУ им ничего даже не надо «подкручивать». Как работали от 10 печей, так и работают. В январе вы докладывали об этом мэру Челябинска Евгению Тефтелеву? — Да, и с такой проблемой приходится сталкиваться. А есть и наоборот. Один из заводов просто «потерял» семь работающих источников, не стал их указывать. Короче говоря, мы отозвали разрешение у «Мечел-кокса». Предложили провести новую инвентаризацию и, соответственно, подготовить новое проектирование. — И, конечно, последовала реакция, что вы хотите остановить одно из крупнейших предприятий. — Реакцией было то, что мы отрицания с их стороны не увидели. Буквально сегодня встречались с представителями предприятия. «Мечел-кокс» готовит комплексную программу природоохранных мероприятий, в 2018—2019 годах планирует остановить градирню. Остановить же такое предприятие невозможно. Шесть часов полного простоя — и можно считать, что надо все строить заново. Или, например, нам не позволили остановить Саткинский чугуноплавильный завод, он обеспечивает социальную сферу. Кстати, не только у «Мечел-кокса» проблемы с разрешением на выбросы. Мы приостановили разрешение у Челябинской угольной компании на Коркинский карьер. Они не могут соблюсти нормативы выбросов в условиях эндогенных пожаров угольных пластов. — А кто самый главный в области по надзору за экологией? Кого надо бояться директорам предприятий? Вас? — По статье 5-го Федерального закона об охране окружающей среды, в каждом регионе должен быть орган, который координирует вопросы защиты среды. Но орган такой до сих пор не определен. Пока эту роль на себя взяла прокуратура. В той степени, в какой позволяет сделать закон — собрать материалы, передать для обобщения, привлечь специалистов. Это, конечно, дополнительная нагрузка на ведомство, потому что оно не может подменять другие органы. Но именно сейчас, когда на стыковке разделения полномочий есть проблемы, эти проблемы решаются во взаимодействии с прокуратурой. — Как именно решаются? Если предприятие нельзя остановить, то ему просто выписывают штрафы. Их могут платить до бесконечности… — Платежи на негативное влияние на окружающую среду увеличивают в 25 раз. Можно сказать, что ситуация патовая. Но в Год экологии санкции могут вырасти. Еще мы ждем методику по оценке ущерба, чтобы было что предъявить, и суммы могут получиться большие. Есть Уголовный кодекс, а там свои санкции. К расследованию по выбросам еще зимой подключилось ГУ МВД по региону. Сейчас, кстати, стали жестче относиться к вопросам экологии с точки зрения уголовного права. В целом же все, наконец, идет к тому, что платить штрафы, повышенную плату, да еще возмещать ущерб, станет невыгодно. И лучше действовать в рамках закона. Тем более что мы всегда готовы в этом помочь предприятиям. Уже провели несколько семинаров для директоров. Это вводные от нашего руководителя, Артема Георгиевича [Сидорова] -не столько «махать дубиной», сколько работать на профилактику, стимулировать предприятие к дополнительным природоохранным мерам. Мы действуем все вместе: прокуратура, наше и другие ведомства, областные власти. Это очень важно — наладить взаимодействие, чего раньше не получалось. — На коллегии в Минприроды РФ 27 июня, где вы выступали с докладом, прозвучало, что Челябинск и Магнитогорск — «особые территории». Это из-за металлургии? — Правильней будет говорить о «территориях особого внимания». К ним относятся города, где воздействие неблагоприятной экологической обстановки на жизнь людей наиболее существенно. И дело не только в металлургии. Все в комплексе — промышленность, свалки, ТЭЦ, автотранспорт. Наша знаменитая челябинская свалка, например, с 1 января 2018 года должна прекратить прием мусора. Это уже задача властей области и города, а следить за ее исполнением будем мы. — Томинский ГОК тоже ваша сфера? В какой стадии проект? - Есть дорожная карта, мы участвовали в ее обсуждении и корректировке. Корректировка связана с перемещением переработанного песка ГОКа в разрез по пульпопроводам. Коркинский карьер рекультивировать надо. Есть ряд нерешенных вопросов в стадии проектирования.

прочитать статью полностью