Полгода назад 23-летний Тимофей Жуков стал вице-президентом «Города без наркотиков». Он и раньше был в зоне влияния этой организации, поддерживал ее президента Евгения Ройзмана. Того выгнали — Жуков остался. Но чтобы вдруг вице-президент… И все чаще его фамилию можно услышать от региональных чиновников. На самом высоком уровне. «URA.RU» обратилось к первоисточнику: что произошло, как выстроен контакт с министрами, которые прислушиваются к парню, годящемуся им в сыновья (а кому-то — во внуки). Чей мандат помогает Жукову делать карьеру и мечтать о попадании в президентский совет. Тимофей встретил нас в своем собственном кабинете. Перед началом беседы мы просим вице-президента немного причесаться. Он отказывается, говорит, что не будет похож на себя настоящего. А его ответы, на наш взгляд, лучшее описание того, как может измениться жизнь (и мировоззрение) при «конструктивном взаимодействии с органами государственной власти». И о том, какие лидеры мнений сейчас создаются при поддержке этой самой власти. — Ты занял руководствующую должность в фонде в июле прошлого года. Что ты привнес в его работу? — Я ставил перед собой задачу добавить молодой энергии. Взял на себя ответственность за то, как деятельность фонда выглядит на публике. И у нас есть проекты, не связанные с наркоманами: помощь бездомным, футбольная секция на Сортировке (там недавно появилась первая группа для детей-инвалидов). Все это тоже на мне. — Когда тебя назначили вице-президентом, ты говорил, что подтянешь к работе в фонде молодежь. Удалось? — Да, несколько десятков человек точно. Например, в оперативную работу — знакомых спортсменов с Сортировки. Правда, не все задержались. Многие думали, что мы тут двери с ноги вышибаем и барыг мордой в пол «стелим». А на деле — несколько часов в засаде, задержание с сотрудниками правоохранительных органов, дача показаний, вызовы в суд и прочая рутина. В итоге кто-то прямо сказал: «Ой, это не то, что я себе представлял». Пришли ребята, которые сейчас помогают в работе с бездомными и футбольной командой. Приятно, что пишет много молодых. Интересуются, как могут помочь. К работе в фонде, конечно, я их не привлекаю, чтобы картинка мира не перевернулась. Но к сторонним проектам в качестве волонтеров зову. — Какие задачи ставишь перед собой в этом году? — Хотим открыть в Екатеринбурге первый круглосуточный стационарный пункт для бездомных. Также мне очень бы хотелось войти в Совет по правам человека при президенте. Сейчас как раз будет новый набор. Я разговаривал с Татьяной Георгиевной (Мерзлякова — прим. ред.) — она говорит, что про меня был разговор с одним из помощников [Михаила] Федотова (председатель совета), который как раз формирует новый состав. И он ей сказал: «Мы Тимофея видим, про него знаем». Есть еще одна задача. В феврале в новом спортивном комплексе на улице Старых Большевиков откроется футбольная секция для слабослышащих детей. Кроме того, Татьяна Флеганова (руководитель фонда «Особые люди») предложила сделать еще одну команду для старших детей с синдромом Дауна. У нас на Сортировке уже есть аналогичная группа для малышей. — А как же планы на фонд? — В первую очередь будем больше взаимодействовать с образовательными учреждениями. Это приоритет. К нам после нового года уже трех несовершеннолетних привели. Причем это не дети с окраин. Это ребята из школ, где учатся дети министров, бизнесменов. Нам удалось найти общий язык с министерством образования. В конце прошлого года встречались с Юрием Ивановичем (Биктугановым). Говорит, если нужно куда-то зайти, с кем-то поговорить, какую-то лекцию прочесть, протестировать кого-то — организует. — Ты с такой простотой перечисляешь политиков, с которыми у тебя вроде как складываются хорошие отношения… — С Крековым с недавних пор хорошие отношения тоже. — А с ним когда успел? — В России нет школы олимпийского резерва для подготовки детей с ограниченными возможностями здоровья. Но до 2016 года у нас проходила специальная олимпиада. На ней детей отбирали для всероссийских соревнований, откуда уже они попадали в сборную. Но с 2016 года в бюджете средства на это не предусматриваются. На приеме по случаю 20-летия аппарата уполномоченного по правам человека я подошел к губернатору и рассказал об этом. И он говорит: «Я тебя понял, Тимоха, на следующей неделе увидимся». Встреча действительно состоялась. На ней как раз был Креков. В итоге финансирование возобновили. — Вернусь к предыдущему вопросу про твои связи. Такое ощущение, что у тебя есть покровитель, который водит тебя за руку и знакомит с нужными людьми. — Нет никакого человека. Просто видят, уважают, считаются. Понимаешь, когда те же политики видят реальную работу общественной организации или благотворительного фонда, а не пиар, они всегда с удовольствием разговаривают и помогают. — Если продолжать разговор о VIP. К вам в прошлом году приходил губернатор. Во что вылился этот приход? — Евгений Владимирович всегда работу фонда видел и всегда ее ценил… — Разве? — То, что был личный конфликт, вызванный определенными обстоятельствами, не отменяло то, что он видел работу фонда. Он достаточно внимательный человек. Так вот, по результатом его визита мы заключили пятистороннее соглашение между нами, «Уралом без наркотиков», областным наркодиспансером, министерством безопасности и министерством здравоохранения. Мы вроде как должны наладить совместную работу. — Вроде как… — Я пока не могу говорить о чем-то осязаемом. Главная задача — аккумулировать разный опыт и разные практики в одно дело. Но соглашение подписали только в ноябре, прошло еще не так много времени, чтобы говорить о результатах. — Насколько я помню, в предыдущем интервью нашему агентству ты вообще говорил, что «Урал без наркотиков» — странная организация. Твое мнение изменилось? — Я встречался в прошлом году с Поддубным. Получился разговор ни о чем. У нас разные мнения насчет наркоманов. Они считают наркоманию заболеванием. Мы — нет. Соответственно, они пытаются лечить, а мы пытаемся выдернуть наркозависимых из их привычной среды. Еще ни одни таблетки никогда не помогали. — Как ты считаешь, фонду удалось избавиться от ярлыка реабилитационного центра, где с наркозависимыми обращаются как с заключенными? — Это до сих пор ощущается. Потому что люди, которые эти ярлыки вешали, не врали. Разве что где-то преувеличивали. И мы те ошибки признаем. Многие тогда находились в заблуждении, были заложниками мнения одного человека, которому тогда верили. Но сейчас все по-другому. За четыре года — ни одного обыска, ни одного силовика в фонде. Более того, статистика с «ройзмановских» времен улучшилась. Всем, с кем были разногласия, пожали руки. — Силовикам тоже? — Всем. Никто друг друга не игнорирует. Более того, раньше ведь как было: операция пройдет — все лавры «Городу без наркотиков». Но фонд всегда работал с силовиками, и их заслуги ни в коем случае нельзя принижать. Поэтому теперь некоторые из тех материалов, что я публикую, предварительно согласовываю с пресс-службой ГУ МВД. Я считаю, это справедливо. — Тебе приятна та известность, которая у тебя появилась в городе? — А она есть? Я не тщеславный. Но если вдруг начну заборы сносить, то всегда найдутся люди, которые скажут, что я не прав. Это и Андрей [Кабанов] с Димой [Павловым], и родители мои, и друзья. — У тебя появляются политические амбиции? Фонд неоднократно становился стартовой площадкой во власть. — Личных политических амбиций нет. Та общественная работа, которой мы занимаемся, и есть политика. По сути, это депутатская работа. Но и без кресла в гордуме как-то справляемся. Но если я и пойду на выборы, то решение буду принимать точно не в одиночку. Меня вообще не надо рассматривать как отдельного человека. Все, что выстроено вокруг меня, делается руками большого количества людей. Я просто являюсь инициатором каких-то инфоповодов, и это не делает меня героем. Это все командная работа. — На сентябрьских выборах в гордуму может резко увеличиться количество одномандатников. Поэтому партии заинтересованы в кандидатах — лидерах общественного мнения. Вероятно, поучаствовать в кампании могут предложить и тебе. Ты бы согласился идти, скажем, от «Единой России»? — Пока не поступало. У меня вообще насчет любой партии куча противоречий. Я не понимаю ни одной их идеи. А когда я не понимаю, стараюсь не лезть, чтобы просто в говно не ступить. На мой взгляд, люди должны не по партийному принципу объединяться, а по своим идеям. А партия — это же лицензия. Она просто снимает определенную предвыборную нагрузку в виде собирания подписей. — Ты, наверное, слышал, что тебя называют «молодым Ройзманом». Как ты на это реагируешь? — Наверное, многие молодые люди создают себе кумиров. Я не исключение. Придумал себе лидера, какую-то икону. Копировал его, подражал. Потом уж понял, что надо самим собой быть. — А что ты думаешь о молодых ребятах, которые выходят на несанкционированные митинги? Ходишь ли сам? — В свое время меня с друзьями тоже много куда звали. Естественно, вопросами, к чему это все может привести, зачем идем, тогда не задавались. Просто шли. А теперь приходит понимание, что, когда тебя кто-то куда-то зовет или к чему-то призывает, по-справедливому, он должен нести ответственность. И за все провокации, и за теракт, который может произойти на этом массовом мероприятии. Молодые до этого, по-моему, еще не дошли. Поэтому они прут за какого-то лидера, за какую-то идею. Мы тоже за лидера пёрли, за идею, а потом он «переобулся» и всем сказал: подотрите свои носы и идите домой. Если с чем-то не согласен — бери что-то и делай, находи сторонников, которые тоже будут делать, а не которые будут выходить и кричать какие-то лозунги. Увидел, что бутылка валяется, — поднял, выкинул в урну. В этом патриотизм — в любви к месту и людям, которые тебя окружают, а не в том, чтобы выйти на демонстрацию, помахать флагом, сказать, что одни козлы, другие хорошие, или пойти кому-нибудь морду набить из-за убеждений. — К слову, про грязные улицы. Что ты думаешь про уборку города? — С 2013 года ничего не изменилось. По-моему, даже хуже стало. Представь, у нас на обновление техники и на поддержание ее в рабочем состоянии заложено 14 миллионов рублей. А ледовый городок стоит 23 миллиона. А Киркоров на День города — семь миллионов рублей. Но чиновники ж специалисты, они вот грязь изучили. Хрен его знает, зачем это было нужно. Нового-то ничего не открыли. — Летом Екатеринбург примет матчи чемпионата мира по футболу. Как-то готовишься к этому событию вместе со своей секцией с Сортировки? — У меня есть мечта, чтобы наши дети с особенностями, которые занимаются в группе, вывели на поле сборную какой-нибудь страны. Это было бы очень знаково. Но, насколько я знаю, это просто неосуществимо. Потому что это нужно делать через запросы в ФИФА. Но было бы круто.

прочитать статью полностью