Начало 2014-го года выдалось беспокойным: киевский майдан, Олимпиада в Сочи, крымский кризис. Любой житель России не раз за это время испытал и гордость за Родину, и страх за нее, и стыд. Патриотическая повестка в России до этого фактически была отдана на откуп ностальгирующим по СССР единороссам и коммунистам и в основном крутилась вокруг темы «деды воевали». В противоположном лагере число поклонников тезисов «сраная рашка» и «пора валить» также находилось в рамках статистической погрешности. Националистически настроенные интеллектуалы вроде Егора Просвирнина что-то писали на своих сайтах и блогах, публика вяло почитывала, временами отзываясь жидкими аплодисментами. Основная масса россиян была далека от патриотических забот и занималась повседневными заботами вместо поиска российской идентичности и внимания к вопросам геополитики. Воскресный шоппинг покрывал патриотический дискурс как бык овцу. И вот случилось. Любим ли мы свою Родину? Если любим, то за что? Кто ее враги и кто друзья? Почему нам здесь хорошо и почему плохо? Чем мы гордимся и чего стесняемся? Что мы лично можем сделать для процветания России? Эти и многие подобные вопросы внезапно встали перед большинством россиян. Если майдан многие пропустили (Украина, конечно, не заграница, но все-таки чужая страна), то Олимпиада и Крым — они вот тут, перед глазами. От них не скроешься и не скажешь «мне все равно». Замечательно проявили свою гнилую сущность «рукопожатные». Многие их лидеры, как когда-то большевики, пожелали своей стране сначала провала на Олимпиаде, а потом и поражения в войне. Дело доходит до прямых призывов к украинской армии стрелять по российским солдатам. Это форменное предательство, и этому нет никаких оправданий. В последние дни я несколько раз пожалел, что в российской Конституции есть запрет на лишение российского гражданства. Несколько десятков либеральных фанатиков, жаждущих русской крови или повторения майдана в моей стране, я бы лично посадил на «поезд дружбы» и отправил для начала в Украину. А там уж пусть сами определяются, где их народ, их страна и есть ли у них вообще Родина. Последней каплей стало появление Ходорковского на майдане, сентиментально посидевшего у костра с активистами в масках, но не сказавшего ни одного доброго о парнях из «Беркута», защищавших закон и украинскую государственность под градом камней и «коктейлей Грушевского». Воистину, стоило отпустить либеральную лидера, чтобы всем продемонстрировать ничтожество всего российского протестного движения. Либеральные лидеры, по-сути, «сдали» Родину и тем самым скомпрометировали все начинания своих сторонников, даже полезные, вроде антикоррупционного «Роспила». Либерализм в России фактически противопоставил себя патриотизму, и если либеральная общественность в сжатые сроки не найдет себе новых лидеров и не встанет на патриотические позиции, страну неизбежно постигнет еще одно «закручивание гаек». И это будет прежде всего их вина. С другой стороны, я не могу смотреть, когда от имени России начинают выступать люди вроде Милонова или Киселева. Меня от них тошнит, и уверен, не одного меня. Я искренне не понимаю, что это за трогательное единение на последнем московском митинге единороссов и лимоновцев. Что вообще происходит?! Почему патриотизм в России опять превращается в «последнее прибежище негодяев»? Многие мои друзья и знакомые придерживаются умеренно-патриотической, пацифистской позиции. Мы восхищаемся успехами российских олимпийцев, но не готовы к немедленной аннексии Крыма. Мы понимаем, что нужно было защитить русское население Крыма, но совсем не хотим полномасштабной войны с Украиной. У многих из нас в Украине друзья, знакомые и родственники, поэтому пролитая украинская кровь для многих из нас так же весома, как кровь русских солдат. Я не разделяю Родину и государство и не придерживаюсь формулы «Родину люблю, но государство ненавижу». Да, наше российское государство может быть и должно стать значительно более эффективным, но для меня его, государства, ценность неоспорима. Поэтому я не готов идти по украинскому пути и приносить стабильность в жертву идеалистам и революционерам. Но зачем государство поощряет военную истерию, зачем откровенно лжет, зачем позволяет выступать от своего имени совершенно неадекватным персонажам, я не понимаю. У меня не черно-белая картина мира и примитивное разделение украинцев на злых фашистов Запада, которых немедленно нужно мочить, и добрых самаритян Юго-Востока, которых непременно нужно спасать, я не понимаю тоже. Почему мы сегодня практически не слышим голос российской интеллектуальной или экономической элиты? Им нечего сказать, или они боятся попасть в «пятую колонну»? Но ведь выступления нашего Президента пока довольно сдержанны, и из них, на мой взгляд, совсем не следует, что окончательные решения приняты. Пока сохраняется хрупкий мир, и ситуация не стала необратимой, почему мы все не пытаемся достучаться до власти? На Госдуму и Совфед у меня никакой надежды нет — они проголосуют за любую инициативу Кремля. Пока в стране было тихо, я почти спокойно смотрел на политическую засуху и единогласные голосования в худших традициях КПСС. Но сейчас ведь ситуация не так однозначна и чрезвычайно судьбоносна для страны и каждого из нас. И где, черт возьми, внутрипартийная дискуссия внутри «партии власти»? Где голос «оппозиционных» парламентских партий? Хоть под нос себе, хоть шопотом? Где хоть какая-то разница мнений, хоть какой-то намек на то, что решения принимаются коллегиально и стратегично? Всем известно, что у Кремля много башен, но в последние дни мы отчетливо слышим только голос «башни войны» и совершенно не слышим голос «башни мира». Я ясно ощутил, что ни одна из политических партий или движений сейчас не представляет мои интересы. В России нет условной партии «Русь Великая», умеренно патриотической, видящей Россию такой, как видел ее весь мир на открытии сочинской Олимпиады. Партии, в которую входят политики, понимающие не только то, что русский мир велик и уникален, но и то, что русский мир — это часть общеевропейской цивилизации. Партии, уважающей права наций и права человека. Партии, выступающей за то, чтобы мы во внешней политике использовали принципы «мягкой силы», а не бряцали оружием. Я вырос в стране, которую полмира боялось, и прекрасно помню, что с той страной стало. Я считаю, что не только на Украине и прочих европейских странах надо открывать русские школы и детские сады, школы русского балета и кружки русской музыки, обмениваться учеными и студентами. Россия — очень привлекательная страна, и всей своей душой я русский, россиянин. Я был горд, когда моя страна выступала с высокоморальных, антиимпериалистических позиций в урегулировании сирийского конфликта, поэтому я также категорически против реанимации российского империализма. Я за то, чтобы наша экономика была частью мировой, поэтому я против изоляционизма и автаркии. Я против борьбы с инакомыслием и за свободу мнений и собраний — в мирное время никакие статьи в прессе и никакие мирные демонстрации не опасны сильной власти, опирающейся на реальное большинство россиян. А сейчас мне страшно за страну, за себя, за будущее своих детей. За то, что милоновская любовь к России станет эталоном и единственно возможной легальной формой патриотизма. И это для меня почти также страшно, как киевский майдан.

прочитать статью полностью