Екатеринбургский «Автомобилист» завершил домашнюю серию победой над «Югрой» из Ханты-Мансийска, выиграв три матча из трех. Судьба главного тренера клуба Анатолия Емелина и генерального менеджера команды Леонида Вайсфельда, висевших на волоске от увольнения, прояснилась. Оба остаются у руля команды, хотя еще недавно имели сначала непростой разговор со свердловским губернатором Евгением Куйвашевым, а потом и с болельщиками. Более того, даже ходили слухи о приглашении в «Автомобилист» тренера из США. Сейчас клуб забрался в восьмерку лучших в своей конференции, поэтому настроение у всех благостное. На последний матч домашней серии в Екатеринбург приехал известный спортивный комментатор Роман Скворцов, с которым мы обсудили самые разные темы. Подробности — в интервью «URA.Ru». — Как вам идея проведения хоккейным «Автомобилистом» конкурса комментаторов? — Хорошая идея. Единственное, что сейчас мы прояснили все детали этой «чудесной сделки» и выяснилось, что как бы я должен определить людей, с которыми вам предстоит жить дальше. Я не думаю, что это правильно. Наверное, здесь нужно широкое участие народных масс в этом деле. Потому что, повторюсь, вам с ними жить. Сама идея в целом правильная и подтверждает мое глубокое убеждение в том, что в принципе, то, чем занимаюсь я, может заниматься любой. Это такая достаточно субъективная история. В профессии у нас очень много всякого разного на уровне «нравится — не нравится». Поэтому, чем больше выборка, тем более объективный может получиться результат. — А вы ведь все равно каждому дадите свою экспертную оценку... — Когда ты комментируешь, совсем немного возможностей остается для того, что анализировать, «а как он это делает?». Я могу сказать, что да, вот с ним мне было комфортно, но я зачастую даже не смогу объяснить, почему. Может быть, он меня не перебивал, но это говорит не столько о хорошем комментарии, сколько просто о воспитанности человека. Хороший парень — не профессия. — А вы вообще как считаете, интереснее одному комментировать или в паре? — Конечно, в паре интереснее. Когда у тебя, тем более, есть уже такое взаимопонимание, на которое часто тоже приходится тратить время, то конечно, интереснее и веселее в паре. У нас повелось, что мы хоккей процентов на 80 комментируем в паре, и вот со всеми, с кем я работал, было по-своему интересно. И с Виталием Прохоровым, когда он у нас еще работал, и с Александром Кожевниковым, и с Александром Пашковым, и с Сергеем Гимаевым, и с Леонидом Владленовичем. — Пара обязательно должна быть комментатор и комментатор или комментатор и, например, известный спортсмен? — В идеале, конечно, комментатор и эксперт, ведь если два комментатора садятся гонять шайбу, у них тогда должно быть просто потрясающее взаимопонимание, потому что зачастую они станут дублировать друг друга, перебивать и ничего нового не сообщат. Поэтому пара комментатор-эксперт выглядит для меня наиболее предпочтительной. Но я абсолютно не считаю это догмой. Можно, например, комментатор и Иван Ургант. Тоже будет весело. Для массового зрителя. — Комментатор и звезда? — Да, например, комментатор и Татьяна Навка. — Комментатор и Татьяна Навка комментируют хоккей? «Автомобилист»? — Да. Как вариант. Комментатор и Гарик Мартиросян. — А как вы относитесь к женщинам-комментаторам? — Это, по меньшей мере, интересно. Потому что женщины смотрят хоккей, они любят хоккей — это важно. Если женщина готова рассуждать о хоккее не только в категории «ой, какой у него шлем со стразиками!», то это замечательно. Я скажу так: нельзя заваливать изнутри эту дверь. Если кто-то из девушек поставит это целью и смыслом своей жизни, будет совершенствоваться и хотеть, и работать над собой, то почему бы нет? В конце концов, на том же самом советском телевидении была Нина Еремина. Она играла в баскетбол и комментировала и мужской, и женский и делала это замечательно. Она комментировала финал Олимпийских игр-72, когда были те самые три секунды! Так что в целом женщина-комментатор это по меньшей мере интересно и совершенно точно возможно. — А сейчас много комментаторов-женщин? — В хоккее? Я не знаю ни одной. — Ну может где-то на региональном телевидении, нет? — Вот не владею такой информацией. — Сейчас женщины в основном комментируют фигурное катание, большой теннис... — Вот мы комментировали женский хоккей на Олимпийских играх, и определенная часть женской аудитории, причем, такой не хоккейно ориентированной, а вот просто женщины, которых захватила эта магия Олимпийских игр, говорили о том, что «да что за шовинисты там сидят! Они прикалываются, издеваются над женщинами и вообще фу! Посадите женщину-хоккеистку, которая все расскажет». Так что такой взгляд на проблему тоже есть, и совсем игнорировать его нельзя. Вот, Наталья Кларк, я считаю, могла бы прекрасно комментировать хоккей. Но у нее здорово получается вести студии. — Ей и не предлагали? — Да, ей и не предлагали. Но опять же если вы спросите меня, то я считаю, что она прекрасно комментирует хоккей. А уж в паре с каким-нибудь экспертом, там бы вообще было бы нормально. Так что если вопрос «знаете ли вы женщин-комментаторов», я знаю одну потенциальную женщину-комментатора. Это Наталья Кларк. — Я ведь правильно понимаю: никаких специальных обучающих школ для спортивных телекомментаторов нет. Условно, на факультете журналистики в Москве нет ведь специальности «телекомментатор»? — Когда я там учился, не было, не знаю, как обстоят дела сейчас. Я учился на журфаке на отделении рекламы, по профессии журналист и редактор рекламы. На телевизионном отделении тоже никаких комментаторских курсов не было. Другое дело, что люди, которые занимаются спортивным комментарием, для них проводятся, наверное, какие-то курсы актерской речи, курсы русского языка, чтобы правильно связывали падежи и все такое. — Но большинство, получается, все равно с улицы приходят в эту профессию? — Не то чтобы с улицы... Они занимаются журналистикой все равно. Там много бывших корреспондентов... Я вот тоже на канал «Спорт» попал режиссером программы про баскетбол. Мы с ребятами делали программу около полугода, потом Василий Александрович Кикнадзе, который тогда нами руководил, спросил у меня, есть ли у меня какой-нибудь специалист, который может комментировать баскетбол? Я сказал, что у меня специалистов нет, но в принципе я могу попробовать. Василия Александровича это так развеселило, он очень смеялся. Но потом надел гарнитуру, что-то там намурлыкал, словами отобразил и пошло... — Вообще нужны какие-то курсы для комментаторов или нет? — Я думаю да, но, с другой стороны, опять же не очень понятны критерии, потому что в нашей профессии все завязано на субъективном восприятии. Я, например, не в состоянии вычленить какие-то критерии, по которым можно было бы так вот взять, пробежать и сказать: вот это хороший комментатор, а это — не хороший комментатор. Все упирается в категорию «нравится — не нравится». — Все равно есть какие-то пять факторов, по которым можно сказать, что этот человек может комментировать, а этот — нет? Что должно быть в первую очередь? — Желание, в первую очередь. Но и понимание, что комментируешь, любовь к тому, что комментируешь, и интерес к тому, что комментируешь. — А тембр голоса? Научиться тематике, натаскать на знание спортсменов — это можно... — Безусловно. Какая-то техника телевизионной речи действительно должна присутствовать, и действительно это обучаемо. Но опять же у нас были похожие занятия, но они носили крайне эпизодический характер. С нами занимался педагог, которая учила всяким скороговоркам, чтобы подготовить речевой аппарат к работе. Мы учились читать тексты с интонациями, расставляли их, но это все опять же носило такой спонтанный характер. Наверное, было бы здорово, если бы были специально обученные люди, которые бы знали, как делать комментаторов. У них была бы такая упорядоченная структура и методика. Но я этим заниматься не готов, потому что я пришел в эту профессию на ощупь и сейчас, как мне кажется, продолжаю двигаться на ощупь. — Меня лично всегда интересовал вопрос: почему на больших турнирах, например, на Олимпиаде, на крупных федеральных каналах появляются какие-то комментаторы, которых уже очень давно никто не слышал. И они, в отличие от тех, кто комментирует на специализированных каналах, даже фамилии спортсменов называют неправильно. Почему на федеральных каналах зовут не тех, кто зарекомендовал уже себя на таких каналах, как «Евроспорт», «Россия-2»? — Вы сейчас задали вопрос и сами же на него ответили. Потому что крупные спортивные соревнования, помимо федеральных каналов, продолжают показывать и специализированные. В том числе и «Россия-2». Поэтому у нас есть своя работа. А что касается политики «Первого канала», который, я думаю, вы в первую очередь имели в виду, здесь есть политика канала, которая говорит, что Гусев,— это наша звезда, наше лицо, и все значимые рейтинговые вещи комментирует он. Но при этом подвижки на этом фронте тоже появились: на чемпионате мира по футболу на «Первом канале» работали Георгий Черданцев, Константин Генич (сотрудники НТВ). И Костю продолжают и сейчас привлекать к трансляциям. — Пара вопросов про «Автомобилист». Можете прокомментировать игру команды и рассказать о причинах неудачного старта нашей команды? — Я знаю, что проиграли восемь игр подряд, знаю, что это совсем не то, чего ждали. Но так профессионально и предметно рассуждать о том, почему оно так получилось, не смогу. Единственное, что понятно, это то, что потеря человека, который в прошлом году набрал 44 очка, она не могла не отразиться (речь идет о перешедшем в «Ак Барс» Федоре Малыхине). Надо разбирать, кто главный, кто играет на рояле, а кто его таскает. Может быть, игроки немножечко не то что бы разуверились в системе, которая приносила результат, а не до конца прониклись ею. Но в любом случае начало сезона — это такое время, что делать какие-то далеко идущие выводы не очень правильно. И соперники у «Автомобилиста» были серьезные. С «Магниткой» два раза сыграли, с «Ак Барсом» три. — Тренер «Автомобилиста» Анатолий Емелин недавно попал в список тренеров, которые могут быть отправлены в отставку. Мы видели, что некоторые команды в этом сезоне уже меняли своих тренеров. У нас такого не произошло, по крайне мере, пока, но как вы считаете, это правильно или нет отправлять тренера в отставку сразу же после неудачной серии. — Вообще в этом году подозрительно мало тренерских отставок. В прошлом году в октябре уже девять человек без работы сидело. А сейчас убрали только Симпсона в «Локомотиве», с Чадой (тренер омского «Авангарда») вообще непонятная история. Они стартовали с трех или четырех побед, потом что-то бах, и он ушел. Мне еще не очень понятно следующее — у нас из года в год огромное количество отставок тренеров: 15-20 за сезон. Но при этом не увольняются генеральные менеджеры, которые берут тренеров на работу, подписывают игроков... А потом такие: все, черт, увольняем! Это не очень правильно. Вот когда там будет хотя бы один к двум: на двух тренеров один генеральный менеджер, который скажет «все, я облажался и ухожу», тогда будет нормально. Применительно конкретно к Анатолию Емелину я вообще не очень понимаю, потому что Леонид Владленович тогда бы, наверное, как честный человек, тоже подал бы в отставку. Потому что они с ним прошли Новокузнецк, они здесь отработали прошлый сезон, вышли в плей-офф, там рубились нормально. Я думаю, здесь они понимают, что они сидят в одной лодке. И один сдать другого просто не может. Либо уйдут вместе, либо нет. Только президент «Автомобилиста» должен принять это историческое решение и сказать: «Все! Мы заканчиваем этот проект». — То есть тут, скорее, вопрос этики, да? — Даже не вопрос этики, а потому что эти люди работают в спайке. Дуэтом. У них общее видение, общая концепция. Один подбирает состав, другой его тренирует. Все понимают, работают. И да, бывают тяжелые времена. Восемь поражений подряд — это серьезно, это проблема, и первый месяц, когда можно было набрать очков и забраться в зону плей-офф и потом только накатывать. Но были же примеры: и по 11 сгорали в будущем гагароносные обладатели Кубка. И ничего, все нормально. Никакого ведь лимита на отставки нет, пожалуйста. Хотя мне кажется, что имело бы смысл и ввести. — Лимит на отставки? — Да. В регламенте. Не больше двух тренерских отставок на сезон. И опять же, мы тогда придем к формуле «один к двум». Если генеральный менеджер по ходу сезона отставляет двух тренеров, со вторым он уходит сам. — Кстати, вы оцениваете эту новую идею с календарем? Ее большинство ругают — команды с одним из клубов могут провести только один матч, а с другим — целых пять игр. — Календарь, насколько я понимаю, верстался второпях. Потому что обычно, как я знаю, календарь на следующий сезон уже есть к началу плей-офф предыдущего цикла. А здесь мы не знали, сколько и какие команды у нас будут. Еще за месяц до начала чемпионата даже проекта календаря не было. И в этой ситуации люди сделали, что смогли. Единственное, что мне, например, очень не нравится идея, когда у нас присутствует разбивка на конференции, на дивизионы, но все равно играют в два круга. Тогда не очень понятно, зачем этот огород городить с дивизионами. Идея, что с командами-соперниками по дивизиону надо играть больше, чем с остальными, мне нравится. — На последних пресс-конференциях тренеры команд часто говорят о новых правилах и удалениях, то, что стали судьи жестче судить. Им это не совсем понятно, они, видимо, не готовы это принять. Что думаете об этом? — Я не вижу проблемы с новыми правилами. Мы с Сергеем Наильевичем (спортивный комментатор Гимаев) по этому поводу периодически спорим. Он: «Гонят все подряд, хоккей превращается в балет, и т.д.» Но есть одна маленькая деталь: гонят, действительно... Но клюшка должна быть на льду, она должна забивать голы, а не бить хоккеистов, вязать им руки-ноги. Ладно бы гнали за все, и любой контакт у борта или любой силовой прием был бы удалением. Можно подумать, что у нас такая прямо лига, что в ней было 100 силовых приемов за игру и за 90 из них начали удалять. Этого же нет. И все эти мелкие нарушения идут от того, что «а зачем я буду докатывать, когда я руки вытянул, хлопнул его и все». А минус один, в том, что действительно не всегда понятно, за что именно удаляют. Кроме того, у сторонников теорий заговора появляется почва под ногами из серии «вот этим подсуживают больше, потому что других гонят за это, а их нет». Больше фолов — больше возможностей. — То есть больше оправдания в этом ищут те, кто проигрывает? — У тех, кто проигрывает, кто всегда виноват? Судьи. Потом виноват календарь, потом еще что-то, и на почетном третьем-четвертом месте то, что мы что-то не смогли и не сделали. Да, я согласен, что такое количество штрафов — перебор. Это обедняет игру, потому что мы просто по очереди смотрим на то, как команды реализуют численное преимущество. Но, с другой стороны, это тоже нужно было для того, чтобы люди привыкали держать клюшку на льду и бороться. У меня нет ощущения того, что людям запрещают вести борьбу. Да, много моментов, связанных с наложением клюшки на клюшку, но это часть игры. Я думаю, пройдет время, все как-то привыкнут. Этим надо переболеть и перетерпеть. А с другой стороны, позитивным моментом мы видим всплеск результативности ряда хоккеистов. — Вопрос из другой сферы: вот сейчас у нас такие напряженные отношения с Западом. И постоянно звучат призывы, например, о сокращении лимита на легионеров. Это, наверное, больше про футбол, конечно, история, но время от времени, в том числе и депутаты ГосДумы, говорят, что у нас должны играть одни русские игроки в первенстве. — Хотелось бы, чтобы было меньше легионеров в хоккее и все они были уровня того же пресловутого Кроссби. Мы любим говорить, что в Советском Союзе у нас были одни советские игроки, мы выигрывали все Олимпиады. Но давайте рассуждать: у нас в СССР сколько было команд высшей лиги? Десять. Они играли в четыре круга. Был ЦСКА, были московские «Динамо», «Спартак», «Крылья», и были время от времени крепкие и стрелявшие команды в Воскресенске, Нижнем Новгороде и в Челябинске. И команды, которые попадали в высшую лигу время от времени, это же команды-лифты были. Они приходили, а потом вылетали. На всю страну надо было укомплектовать десять команд. И даже сейчас мы вспоминаем, что у нас был все время один и тот же чемпион. Теперь у нас таких команд 20. Где взять хоккеистов? Их просто не хватит. Опять же мы понимаем, что люди получают огромные деньги зачастую просто потому, что у них правильный русский паспорт. Конкуренции на этом рынке нет. У тебя русский паспорт, все, ты король. Ты можешь закуривать, играть как Бог на душу положит. То есть применительно к хоккею говорить о том, что вот сейчас мы должны все бросить, сократить лимит легионеров или вообще их запретить — это неправильно со всех точек зрения. В том числе, наверное, и с политической, потому что спорт — это помимо мира и войны, конкуренции еще и возможность показать всему миру, что мы нормальные люди.

прочитать статью полностью