 |
| Трапезников (на фото), который неделю был недоступен для комментариев и от того в одночасье превратившийся в популярного героя кулуаров, сегодня пообещал «URA.Ru», что купит спутниковый телефон, чтобы найти его можно было даже в тайге |
- Вячеслав Анатольевич, давайте начнем с самого начала. Как вы познакомились с Энди Уэлчем?
- Это было пять лет назад, нас познакомили дальние родственники. Мистер Уэлч искал партнеров на региональных строительных рынках России. Нашел меня и Константина Дроздова. Несколько месяцев мы вели переговоры и, в конце концов, приняли решение о том, что 50 на 50 создаем в Екатеринбурге строительную компанию. И при этом мистер Уэлч выступает основным инвестором. Но все деньги он вносил не как свою долю, а просто в качестве долга компании. Планировалось, что при нормальной работе компании эти деньги не будут изыматься из нее, а будут работать как собственный капитал.
- Речь идет о пресловутых 5 миллионах долларов?
- Было меньше – четыре миллиона с небольшим. Никто никогда не ставил задачу – давайте потратим пять миллионов или пятнадцать. Шел один проект, потом начинался следующий, был план финансирования. Примерно через два года после работы мы вышли на самофинансирование, начали платить дивиденды акционерам. Это происходило последние три года: мистер Уэлч получал хорошие дивиденды, плюс мы потихоньку возвращали сумму долга. Это происходило до начала кризиса.
- Когда вы его почувствовали?
- Ровно год назад – в июле прошлого года начались перебои с финансированием от нашего основного заказчика – Свердловского губернского банка (СГБ, сейчас санацию этого банка проводит СКБ-банк – прим. ред.). Естественно, начались перебои с выплатой дивидендов акционерам «Астона», хотя, надо сказать, почти весь 2008 год мы их выплачивали. А вот по итогам 4 квартала мы платить дивиденды не смогли. В тот момент это было немыслимо: начались сокращения, падение объемов, у нас начали копиться долги по зарплате и налогам. В лучшие времена мы выполняли работ на порядка 150 млн. рублей. Но с кризисом понесли тяжелейшие потери, объемы упали до 30-50 млн. рублей в месяц. Это повлекло последствия по использованию лизинговой техники, по сокращению. Кризис больно по нам ударил, а основные наши кредиторы потребовали выплаты долгов.
- Это американцы?
- Не только. Два основных наших кредитора – это Свердловский губернский банк (было более 500 млн. рублей кредитов) и мистер Уэлч (более 100 млн. рублей с учетом роста курса доллара). Нам надо было с ними рассчитываться. В 2009 году, несмотря на кризис, мы полностью погашаем кредит перед СГБ, этот процесс завершается сейчас. А перед мистером Уэлчем (показывает документы от 7 мая 2009 года) мы погасили порядка 90% долга – 101 млн. рублей. Могу сказать совершенно уверенно: на сегодня задолженность группы «Астон» перед Уэлчем – около 10 млн. рублей. А более того, все свои инвестиции (если считать дивиденды, платежи, которые по поручению Уэлча выполнялись) он вернул с очень хорошей отдачей. В то же время наша компания проиграла в этом случае: мы же брали деньги, когда доллар был по 20 рублей, а отдавали, когда курс взлетел до 36 рублей.
- А чем было вызвано неожиданное требование Уэлча вернуть деньги?
- Я считаю, что нельзя так истребовать из компании деньги, когда ситуация вообще в экономике тяжелая. Но американские инвесторы в лице мистера Уэлча были реально испуганы российским кризисом и крахом, которые случились у нас. Поэтому решили деньги изъять из компании. Мы полгода вели с ними переговоры, но мистер Уэлч не изменил решения. Несмотря на это, он остается собственником 50% акций компании. Остается партнером с правом блокирующего голоса. И вопрос об его выходе на сегодняшний день не обсуждается. У компании просто нет средств сегодня выкупать его пакет акций.
- А мистер Уэлч вообще поднимал этот вопрос?
- Я поднимал этот вопрос, если честно. Но они сами должны принять решение, остаются они в компании или нет. Но это разговор будущего. Сейчас самый главный для нас приоритет – завершить все текущие строительные проекты. И мы на них обеспечены деньгами.
Мы выплатили почти весь долг мистеру Уэлчу. И я считаю, что мы с Константином Дроздовым в этом случае показали марку качественного менеджмента. Мы ведь могли и не возвращать деньги: уйти в суды надолго, начать уходить от ответа, выводить активы, банкротить, наконец, всю компанию и ее «дочки». Но мы этого не сделали. И я этим горжусь: мы ведь не только с Уэлчем начали расчеты, мы смогли выплачивать кредит СГБ. Мы смогли сделать так, чтобы СКБ-банк дал нам миллиард рублей. Мы прошли аудит СКБ-банка на чистоплотность, на состоятельность, я полгода жил в этом банке, когда мы переходили от СГБ в СКБ-банк. Они не только взяли нас на обслуживание, но и кредит дали на завершение текущих проектов. Это о многом говорит. И все это происходило параллельно с требованием американцев, по сути, изъять деньги из компании. Оставшиеся 10 млн. рублей я не считаю проблемой.
- И все-таки, возможно, американцы испугались того, что вы готовите свое дочернее предприятие - строительно-монтажное управление (СМУ) к банкротству?
- В материале, который вышел у вас на прошлой неделе, написаны страшные вещи – вывод активов. Активы никуда не выводились. Признаю: один раз в жизни совершил ошибку, переименовав СМУ «Астон» в СМУ-115.
- А зачем вы это сделали?
- Чтобы журналисты, которые просматривают базу арбитражного суда Свердловской области, не увидели знакомые названия (а мы уже готовились запускать банкротство СМУ). У нас уже был прецедент, когда в апреле нас пыталась банкротить налоговая инспекция. Мы тогда тут же налоги заплатили, но информация молниеносно «утекла» в СМИ. Это, естественно, влияет на имидж: мой телефон, как и в этот раз, разрывался от звонков партнеров, клиентов. И мне пришлось ситуацию долго исправлять. Поэтому появилась идея переименовать СМУ. Этот процесс был согласован с американским акционером, об этом мы официально уведомили все органы власти, и подрядчиков. Соответствующее сообщение было опубликовано в газете. Все средства, вся техника, все активы, которые были в СМУ «Астон», остались в компании – в СМУ-115, и никуда не выводились.
- А могли бы и вывести…
- Могли бы, конечно. Но не сделали этого. Потому что мы инвестировали в СМУ «Астон» сами, свои же деньги. Основные кредиторы СМУ – это ЗАО «Строительная компания «Астон» и УК «Астон Груп». Кредиторская задолженность СМУ перед ними – порядка 250 млн. рублей. Остальным кредиторам СМУ должно около 40 млн. рублей. И это реальная, а не «дутая» кредиторка. У нас нет ни одной «левой» схемы, поручительств, векселей – всех этих схем из 90-х. Каждый рубль, который мы вкладывали в производство, шел официально.
Я не хочу убивать СМУ. Налоги мы практически выплатили. Я приду в суд и скажу – дайте мне возможность рассчитаться по зарплате, с поставщиками. И я спокойно, через год выйду из процедуры банкротства.
- Не доводя до конкурсного производства, продажи имущества с торгов…
- Не доводя. Это все нажито огромным трудом.
- Но тогда зачем вообще банкротство?
- Потому что по нашим долгам уже открываются исполнительные производства. Примерно на 8 млн. рублей. Но сейчас не можем расплатиться с этими кредиторами: нам тоже должны огромные суммы, которые мы не можем выбить, потому что объекты, например, замораживаются на стройках, где мы были подрядчиками. И мы эти долги не выбьем, пока у наших дебиторов не появятся инвесторы. Это целая цепочка хронических неплатежей.
Публикации, размещенные на сайте www.ura.news и датированные до 19.02.2020 г., являются архивными и были
выпущены другим средством массовой информации. Редакция и учредитель не несут ответственности за публикации
других СМИ в соответствии с п. 6 ст. 57 Закона РФ от 27.12.1991 №2124-1 «О средствах массовой информации»
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Что случилось в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле? Переходите и подписывайтесь на telegram-каналы «Екатское чтиво» и «Наш Нижний Тагил», чтобы узнавать все новости первыми!
Все главные новости России и мира - в одном письме: подписывайтесь на нашу рассылку!
