Станислав Придвижкин – человек, который запустил колоссальный проект «Академический». Сейчас он продолжает работать в структурах «Реновы», но с высокой вероятностью можно утверждать, что с марта 2010 года перейдет на новую работу. Придвижкин участвует в праймериз «Единой России» и собирается баллотироваться в депутаты областной думы. Накануне своего 45-летнего юбилея Станислав Викторович в интервью «URA.Ru» рассказал, зачем он идет в политику, как сделал в детстве карьеру хулигана, почему в свое время ушел из правительства и как стояли вместе с Пумпянским с автоматами в руках.

 

- Вы сразу самый сложный вопрос. (Смеется). Честно скажу: это было решение верхнего уровня, с которым я согласился. Я в большей мере вижу себя не политиком, а все же функционером исполнительной власти, либо бизнесменом. Но после того как я передал Алексею Петровичу бразды правления «Академическим», меня сразу подгрузили вопросами. С одной стороны, наши депутаты, с другой – Минргегионразвития, где пытаются разработать новую жилищную политику.

 

- Все эти бумаги, которые сейчас лежат у меня на столе, – как раз из Минрегиона, по жилищному строительству. В рамках этих направлений мне пришлось переработать кучу материалов, и я смог сделать им несколько предложений… Я много лет занимался жилищной политикой и чувствую, что могу предложить на этом поприще что-то еще. Нужно, например, заниматься нормотворчеством.

 

 

 

- Конечно, я лучше всего знаю стройку, но ведь от строительства по цепочке видны и металлургия, и машиностроение, и химическая промышленность, и так далее.

 

- Да. Мне поступило два предложения: либо поработать в Минрегионе, либо в областной думе. Я не стал отказываться ни от одного из этих предложений, но Минрегион для меня менее привлекателен, просто потому, что я не хочу в Москву. Я не люблю Москву.

 

- Отчасти да, но я без дела не сижу. У меня есть направление работы – стратегический консалтинг. Я изучаю проекты комплексного освоения территорий, которые сейчас есть на рынке и с которыми не справились другие девелоперы. Я смотрю, не можем ли мы ими заняться. В Московской области своя сильная команда, поэтому я в первую очередь тяготею к Уралу – Пермь, Челябинская область. Но мы смотрели кое-что и в средней полосе России, в Чувашии, например.

 

- Я состою в статусе сторонника партии. Мы достаточно много взаимодействовали с местной «Единой Россией» в рамках реализации «Академического», поэтому там с пониманием отнеслись к идее о моем участии в выборах.

 

- Не во всех первичных организациях получалось присутствовать на голосовании, но не везде это и требовалось – формат разный. Где-то голосовали только в присутствии кандидатов, где-то нужно было выступать, где-то – нет. По цифрам получилось неплохо. Вот, например, в Серове – из 140 человек, которые присутствовали, получилось 120 голосов. Это неплохо, 140 – только у губернатора, по-моему.

 

 

 

- Любое движение вызывает естественные опасения. Но это в рамках моего жизненного цикла. Раз в 4-5 лет мне необходимо что-то менять. Тогда ты собираешься, мобилизуешься, начинаешь создавать что-то новое, как та лягушка, которая оказалась в кувшинчике с молоком. Американцы тоже считают, что по управленческим стандартам в одной должности дольше пяти лет засиживаться нельзя. Начинается барство, начинается почивание на лаврах, теряешь гибкость. Я чувствую, что один этап – «Академический» - подошел к завершению. Я помог его запустить, там все налажено, все настроено, у Алексея Петровича серьезных проблем не будет.

 

- Мне кажется, вы неправильно формулируете. Это не политика, это просто нормальное взаимодействие со всей внешней средой. Просто приезды единороссов освещались в СМИ, а что-то проходило за кадром. У Крицкого мы минимум раз в месяц проводили большие совещания по «Академическому», все в кабинет не влазили. То же самое – в областном правительстве, в полпредстве, в Минрегионе. Есть какие-то вещи, которые ты можешь сделать сам, а какие-то – только с друзьями. Это манера «Реновы» - работать в рамках частно-государственного партнерства. Это не политика, это нормальное форматирование среды для работы. Бизнес не может быть вне среды.

Здесь мы, возможно, чему-то научились у французов, которые нам проектировали «Академический». Мы интересовались, как строился район «Де Фанс» в Париже, и нам рассказали, что у них президент назначил отдельного вице-президента, который только этим проектом и занимался. Я ездил в Лондон, в Эмираты, учился – как там выстраивают отношения с общественностью, с властью? Оказалось, что такой крупный проект можно делать только при условии открытости и лояльности общественности. Нам было важно, чтобы наши депутаты, например, понимали, что это такое, зачем это нужно городу и региону.

- Да, нам приходилось убеждать людей, что это не мульки, не картинки, что это не идея по распилу денег, а реальный крупный строительный проект. Именно поэтому мы старались возить людей на строительные площадки. Я помню, как-то к нам приезжал депутат Бабенко. Он сел спиной к окну, мы часа полтора проговорили, а потом когда повернулся – мы уже успели за его спиной кран поставить. Вот он удивился.

 

- Я уже приготовил ему шапку. Точнее, тортик в виде шапки. Но Алексей Петрович сказал – не надо, и я к нему прислушался.

 

 

- Это скорее формальность. Просто у меня родители из Березников, но жили они здесь. Мама поехала туда рожать, чтобы просто было кому из роддома забрать. Отец был молодой специалист, по 3-4 месяца проводил в командировках (тогда, кажется, уехал в Сатку), и ей пришлось рожать без него в Пермской области. А так я всю жизнь провел в Свердловске и Екатеринбурге. Детство мое связано с тем местом, где сейчас стоит «Белый дом». Помните там фонтан напротив? Вот, на его месте была маленькая деревянная избушка, где мы жили в полуподвале. Из окна были видны ноги прохожих. Но зато мы жили у пруда, он был тогда чистый. На месте, где сейчас исторический сквер, мы раков таскали из воды. Там я прожил до шести лет, потом переехал на ВИЗ, тоже жил у пруда. И постоянно ездил на Каму к родственникам, так что вся моя жизнь связана с водой, я люблю водоемы. Закончил школу №5…

 

 

 

- Я первые три года учился на ВИЗе и, честно говоря, сколотил там свою небольшую банду школьников. Я был хулиган. У нас был один двор на пять домов, в четырех из них проживали жители расселенных бараков. Представляете, что там творилось. Либо ты выживаешь, либо тебя выживают… Все мои друзья до восьмого класса потом сели. В общем, три года я был трудным ребенком. Чтобы это не продолжалось, меня выдернули из той среды и перевели в пятую школу. Ее я и закончил.

 

- Сначала в Москву, в МФТИ, но срезался на сочинении – у меня с русским всегда было не очень. Спокойно поступил тут на физтех, и слава Богу. Учился в нормальной домашней атмосфере. Уже со второго курса я начал заниматься наукой, диплом у меня был – половина диссертации. К моменту окончания у меня уже было семь публикаций в иностранных журналах по магнетизму и физике твердого тела. Я сам проводил достаточно серьезные эксперименты под руководством Павла Владимировича Гельда. Нам даже иностранцы присылали экспериментальные данные на обработку и интерпретацию.

 

- Год я поработал ассистентом, попробовал преподавать, но понял, что это – не мое. За два года написал диссертацию. Это был как раз 1991 год, круто менялось время. Я защитился и решил, что научный этап в моей жизни закончен, надо заниматься чем-то новым. Мы с друзьями создали свою компанию. Может, не стоило этого делать? Через полгода после того, как я ушел из УПИ, на мое имя пришло приглашение поработать три года в Пасадене… Но к тому времени я уже занимался бизнесом.

 

- Мой знакомый создал компанию, которая работала с Казахстаном. После развала СССР выяснилось, что ни в одной союзной республике нет замкнутой производственной цепочки. Как оказалось, правительство очень грамотно оставляло ключевые производства в России. И вот, премьер Казахстана поставил задачу замкнуть цикл по производству полиэтиленов, и один мой знакомый стал в этом участвовать. Он приехал сюда, мы стали работать с научными институтами, размещать заказы на местных заводах. Интересно было! Я, в том числе, возглавлял здесь экономическое представительство Казахстана. Серьезный опыт.

 

- Времена были бандитские, но мне, по счастью, удалось избежать криминальных знакомств. Наоборот, подружился с представителями правоохранительных органов, и до сих пор с некоторыми общаюсь. И вообще тогда много хороших связей появилось. Например, начали работать с «Уралмашзаводом», с Юрием Осинцевым, он поставил нам задачу создать лизинговую компанию.

 

 

 

- Это как раз в рамках команды Осинцева. Я проработал в администрации города год, но это был весьма насыщенный год. Мы восстановили работу фонда жилищного строительства – там до этого была скверная история, чуть ли не сажали руководство. Мы наладили это дело, ездили в Минфин, регистрировали первый выпуск облигаций… Тогда удалось познакомиться с Беллой Златкис. Ночами с Маслаковым сидели, писали стратегический план развития Екатеринбурга. В общем, интересный был период.

 

- Тогда мэрия и администрация области не слишком взаимодействовали, и заместители мэра не любили ездить к региональным министрам. Заместитель главы города по строительству Попов пару раз взял меня на разговор с министром строительства Карловым, а потом сказал: сам будешь ездить. Так мы начали общаться с министром, и скоро я получил предложение поработать в Минстрое.

 

 

- Уходил очень спокойно, к счастью. Потом, при реализации «Академического», это позволило мне спокойно решать все вопросы с городской администрацией.

В Минстрое сделали три основные задачи. Во-первых, доработали программу развития стройиндустрии, и в результате у Свердловской области сегодня есть все стройматериалы, кроме качественного стекла. Мы сделали и запустили нормальную жилищную программу. Кроме того, УКС области за два года стал третьим по объему застройщиком жилья – после УКС города и «Атомстройкомплекса».

 

- Это было испытание для министерства. Два сезона я все это разгребал, плюхался, и теперь достаточно хорошо знаю систему. И честно скажу, что система эта работает плохо и неправильно, до сих пор.

 

- У меня, кстати, тогда было еще одно предложение – министр экономики Галина Алексеевна Ковалева предлагала перейти на работу ее замом. Но мы расходились по некоторым ключевым вопросам, например, по выравниванию обеспечения территорий. Тогда в министерстве было много сторонников равномерного «размазывания» денег по территориям, я же за другой подход – надо инвестировать в привлекательные территории, а прибыль направлять в депрессивные.

 

- Тут нет никаких тайн. Нужно пояснить, почему меня вдруг пригласили на эту работу.

Проект «Академический» был сформатирован в рамках министерства строительства и стратегического плана развития города. Фактически мы подготовили постановление правительства, которое представляло из себя бизнес-план строительства этого района. Губернатор понимал, что такой гигантский проект нужно реализовывать в партнерстве с кем-то, и он обратился к Вексельбергу. «Ренова» согласилась участвовать в проекте, и в новую компанию вошли люди, которых я хорошо знал, – например, тот же Виктор Маслаков. Тут мне и предложили перейти на работу в новую структуру.

Как раз прошел очередной пятилетний этап, во время которого я занимался госслужбой. Я посоветовался с министром, он говорит: «Хочешь – иди. Это твой риск». Мне было сорок лет, казалось, что уже вот-вот обрасту мхом. Задачи, которые стояли передо мной в министерстве, я выполнил. И, подумав, я принял это предложение.

 

 

- Я довольно закрытый человек. Настоящих друзей у меня – три человека. Это друг детства, друг со школы и еще друг, который мне помог в бандитские времена выжить и сохранить чистую репутацию.

 

- Подойти и переговорить я могу почти со всеми, но это же не дружба. Понятно, что с владельцами бизнесов я общаюсь не совсем на равных – я же не коммерсант, а управленец. Но вот, с Пумпянским мы, например, в школе учились. В параллельных классах. У вечного огня стояли с автоматами в почетном карауле вместе. В последние годы я несколько раз к обращался к Дмитрию Александровичу с просьбами о встрече. Ну, по имени-отчеству, конечно, без фамильярности.

С Владимиром Белоглазовым из УГМК мы в свое время ездили в Чехословакию в строительном интеротряде. Мы с ним уже были сотрудниками УПИ, а остальные участники отряда - студентами. Белоглазов был командиром отряда… УГМК сейчас закрывает свой строительный бизнес и просит меня посмотреть, что можно делать с их замороженными объектами.

С Брозовским вот познакомились на экстриме.

 

- Ну, на «УАЗиках» грязь месили. У меня есть такая машина – с большими колесами, с лебедками… Не скажу, что я суперфанат, но иногда надо растрясти себя, вытащить из кресла. С этой же целью езжу с семьей на челябинские озера – с палаткой, в прицепе водный мотоцикл. Встанем где-нибудь на острове, где нет никого, – хорошо! Грибы собираем. Я грибник со стажем, меня отец приучил. У него был каждое лето два месяца отпуска, мы ходили в походы. Сейчас, конечно, такого раздолья нет – с «Академическим» свободного времени в последние годы почти не было.

 

- Вряд ли. Я понимаю, что работа связана с разъездами, с большим объемом деятельности.

 

- Мне трудно оценивать это и комментировать, я мало в этом понимаю. Я вижу своей задачей не участие в создании политического фона, а профессиональную деятельность как эксперта с большим опытом. Такие люди в парламенте, наверное, тоже нужны?

 

- Считается, что 45 лет – женский юбилей. Может, поэтому я отмечать буду не слишком размашисто: в течение дня буду встречать здесь, на работе, коллег и друзей, которые придут меня поздравить. А вечером посидим с семьей в «Троекурове», поедим нормальной русской еды. Будут все близкие родственники, кроме разве что дочери – она у меня учится в Англии на психолога.