Срыв заседания пермского парламента, произошедший на прошлой неделе, привел к политическому кризису и застопорил многие важные проекты, которые лоббировал губернатор Басаргин. Несколько дней подряд причины демарша активно обсуждаются во властных коридорах. По одной из версий, акция была организована в знак протеста против жесткого давления со стороны краевых властей, которому в процессе подготовки принятия плана приватизации подверглись депутаты. По другой версии, причин и вовсе не было — просто критическая масса противоборствующих группировок достигла своего максимума, что повлекло за собой взрыв протестных настроений. Корреспондент «URA.Ru» не стал гадать. Вместо этого он встретился с одним из героев прошедших событий — депутатом Вадимом Чебыкиным — и узнал правду из первых уст. — Чем депутатская группа «Солидарность», оппозиционная экс-губернатору Олегу Чиркунову, в которой вы состояли, отличается от нынешних противников губернатора Басаргина в краевом парламенте? — Разница огромная. Если депутатская группа «Солидарность» была конкретно античиркуновская, то сейчас давайте посмотрим, кто ушел. Это до такой степени необъединяемые люди, совершенно разные, как по партийной принадлежности, так и по характеру, по взглядам на жизнь, по манере общаться с властью... Я, например, совсем не помню, чтобы КПРФ с «Единой Россией» куда-то ходили. Да еще и со «Справедливой Россией». Да еще и протестовать. Поэтому объяснение нашему демаршу необходимо искать не в партийной принадлежности, а в каких-то других материях. Накопилась какая-то общая усталость от отношения исполнительной власти к законодательной. Поясню. Вот есть депутаты, а есть те, кто сидит в ЗС и свои вопросы решает. Позиция у них такая. К таким же я относил и Сергея Клепцина. Мне когда сказали, что он тоже ушел, я был в шоке! Он никогда не высовывался. Простой пример. Когда я вносил законопроект о запрете ночной продажи алкоголя, председатель социального комитета (!) Сергей Клепцин был единственным, кто воздержался. Или вот ушла заместитель спикера Лилия Ширяева. Как такое возможно?! Она всегда шла рука об руку с властью. Мы с Юрием Борисовцом в конструктивных отношениях, он руководитель фракции «Единая Россия» в парламенте, ему регулярно звонят то со Старой площади, то из федерального руководства партии. Он понимает риски, но встает и уходит! Если такие абсолютно разные люди, как Чебыкин, Клепцин и Борисовец уходят, то, возможно, это не мы такие плохие, а в работе правительства Пермского края и администрации губернатора надо искать причины демарша? — Конкретно чем вы недовольны в работе правительства? Приведите примеры. — Например, есть реальная возможность построить семь районных новых детских поликлиник в Пермском крае с привлечением федерального финансирования. С начала года нами проделана огромная работа по выбору земельных участков, согласованию позиций ведомств города и края. В результате губернатор Басаргин отправляет за своей подписью мой запрос на имя председателя правительства РФ Дмитрия Медведева. Через какое-то время приходит ответ из Минздрава РФ, что, дескать, составляйте бюджетную заявку. Думаешь, бюджетная заявка была составлена? Нет! Про нее просто забыли. — А разве правительство РФ никак не отслеживает переписку и взятые регионами на себя обязательства? — На месте Дмитрия Медведева я бы спросил Виктора Басаргина: «Вы ведь там вроде бы запрос делали, что бюджетную заявку хотели составить? Как там дела обстоят? Вы в феврале еще написали, а сейчас август, вы ее снимаете? Вы ее не снимаете, но и ничего не делаете? Тогда вы, простите, какой-то очень странный губернатор». И таких примеров не один, и даже не два. Хотели тут Диме Желебеву и его фонду «Дедморозим» помочь, написали письмо в региональный минздрав с просьбой выделить не очень большую сумму в 30 млн рублей на лечение детей, которым в России оказать врачебную помощь невозможно. Так они позвали Диму Жебелева помочь ответ составить депутату Чебыкину. Ответа так и не поступило, кстати. — Что касается давления на депутатов. Об этом многие говорят, но никто не приводит примеров. Хотя всех удивила внезапная смена позиций депутатов Елены Гилязовой и Елены Зыряновой. Они не ушли вместе со всеми. Недавно, кстати, в кафе случайно услышал, как одна из них жаловалась подруге на то, что Тушнолобов предъявляет претензии по ее работе в правительстве — дескать, какие-то деньги где-то зависли... В чем выражается давление? — Вот конкретно по мне, когда я выступал против Олега Чиркунова, от него поступали просьбы в правоохранительные органы. По Андрею Агишеву и Константину Окуневу ситуация понятная — до сих пор по инерции что-то делают. Это была четкая «заказуха» против «Солидарности». Однако в то, чтобы Геннадий Тушнолобов решился на что-то подобное — поверить невозможно. Он, как Басаргин, нерешительный до ужаса, он не даст «заказ». У него «заказ» никто не примет. Мы сидели с коммунистами в кафе во время пленарки, он мне звонил — пытался укорять. Я ему ответил — ну неужели ты думаешь, что «единороссы» без одобрения свыше стали бы так себя вести? Уходить с заседания, срывать кворум? Наверняка в администрации президента РФ, по крайней мере, уже в курсе ситуации. Этого было достаточно, чтобы всякие звонки прекратились. У меня с Самойловым (Дмитрий Самойлов — глава администрации губернатора — прим. ред.) каждая встреча на пленарке начинается со слов, что, дескать, Чебыкин уже должен в правительство войти. Я говорю: если я войду, то половине придется уйти. С вещами. Ну как бы через «хихи-хаха» разговариваем. Подходы ищут ко всем депутатам. К Гилязовой, например, точно нашли. Я уезжал в отпуск перед самой пленаркой, она занимала одну позицию по аэропорту, приезжаю — уже другую занимает. Возможно, через «Семью» надавили, она же сейчас там работает. На меня не смогли даже при Чиркунове надавить, а кому-то разговора с губернатором достаточно, чтобы «сломаться», это ведь все индивидуально. — Сорвавших кворум депутатов, то есть и вас в том числе, сейчас обвиняют в неуважении к коллегам... Говорят, что это заговор. — Меня эти вымученные слезки совершенно не трогают. Ну да, обидно, конечно, сидеть четыре часа. Мы, когда по вопросу о предоставлении льготы «Газпрому» наши оппоненты кворум сорвали, посидели 50 минут и разошлись. Они решили сидеть — их проблемы. Ни о каком заговоре речь не может идти. Я же говорил — кардинально разные люди принимают одно и то же решение. Я, допустим, не знаю, что по поводу своего ухода скажет Борисовец или Ширяева. Или Скриванов. При спланированной акции фронтмены созывают пресс-конференцию, обозначают, чего хотели достичь и свою позицию. О каком заговоре может идти речь, если о том, что Клепцин ушел, а я даже не знал! — Говорят, что из-за вас теперь сиротам не достанутся федеральные деньги, что вы задерживаете строительство столь нужного Прикамью нового аэропорта... — Примем на ближайшем заседании. Это, во-первых. Во-вторых, раз вопрос такой важный по сиротам, то почему мы его сейчас принимаем, а не в марте, скажем? С конца прошлого года по двадцать вопросов на пленарках рассматривали, хотя всегда при любом губернаторе рассматривали, как минимум, по сорок. А иногда и больше. По двадцать — никогда такого не было! Если это такой важный вопрос, почему его до отчета губернатора не поставили? Риски срыва кворума были? Были! В администрации губернатора об этом знали? Знали! Тогда в чем претензии? По аэропорту надо еще разобраться, кто задерживает. Я с Тушнолобовым, Юрпаловым (Сергей Юрпалов — заместитель главы администрации губернатора — прим. ред.) и еще тремя депутатами поспорил на емкость, что сделка антимонопольщиками будет аннулирована. Она уже закрывается. Я предупреждал их, что так и будет. Они до сих пор не верят. Надо было отменять ее сразу и проводить нормальный конкурс. Пусть бы Вексельберг в нем выиграл. По кварталу № 179 все ведь правильно сделали — отыграли назад. Виден горизонт. А сейчас по аэропорту из-за их упорства все как в тумане. Кроме перспектив получить еще один окрик Генпрокуратуры, ничего больше нет. — Каким видите разрешение ситуации? — Меня бы устроило так — убираем с постов Валерия Сухих и Дмитрия Самойлова. Очевидно, что Самойлов не справился. Валерий Сухих, возможно, неплохой человек, но при нем два года срывали строительство кардиоцентра, три — перинатального. Вот решаем эти два важных вопроса и пробуем найти общий язык. Несмотря на возникший ярко выраженный политический кризис, необходимо лечить его переговорным процессом и плодотворно работать дальше. Чем мы и будем заниматься в ближайшее время.

прочитать статью полностью