После заявления президента РФ Владимира Путина о необходимости проведения опроса о будущем сквера Екатеринбурга, острота дискуссии в уральской столице не сбавляется. Политический обозреватель «URA.RU» Константин Джултаев в своей колонке объясняет: независимо от решений власти теперь так будет в Екатеринбурге еще очень долго. Уверен, что произошедшие на этой неделе в Екатеринбурге массовые несанкционированные акции протеста вскоре войдут отдельной главой в учебники политологии. На наших глазах разрушилась десятилетие создававшаяся система политического подавления. Эта система успешно функционировала в условиях отсутствия конкуренции и оппозиции, необходимости вести диалог с народом и причин для саморазвития. Но она не выдержала первого столкновения с реальностью. Корни прошедших на этой неделе протестов уходят в конец 2000-х годов — в период слома политический системы, построенной в регионе экс-губернатором Эдуардом Росселем. Бывший глава области умел и любил напрямую общаться с населением, часто выходя на разговор с обозленными людьми в эпицентр митингов и демонстраций. Люди имели возможность влиять на власть, не только организовывая массовые акции протеста. Они верили, что могут повлиять на результаты выборов, что избранные ими депутаты, мэры и даже губернатор будут отстаивать народные чаяния. Областное Заксобрание было местом горячих дискуссий, а противостояние между «городом» и «областью» — реально действующим механизмом конкуренции, стимулирующих обе стороны к развитию. Политическая система не в полной мере управлялась «сверху», но была способна к саморазвитию и самоочищению. Именно эти особенности обеспечивали ей живучесть. Прекрасно помню, как, будучи еще молодым и неопытным журналистом, я освещал выборы свердловского губернатора в 1999 году. За месяц до них реальный рейтинг Эдуарда Росселя был порядка 10%. Но все правительство во главе с Росселем не унывало, а пошло в народ, в кратчайшие сроки увеличив эту цифру в разы. В начале 2010-х годов ситуация как в регионе, так и в стране в целом изменилась. Были отменены губернаторские выборы, принят ряд законов, ограничивающих уличные протесты. Ушли в отставку Эдуард Россель и его вечный политический оппонент экс-глава Екатеринбурга Аркадий Чернецкий. Реальная работа с населением была подменена взаимодействием с формальными институтами, формально представлявшими интересы народа, но в действительности не имевшими понятия о его жизни. Одним из таких институтов стали общественные палаты области и Екатеринбурга, состав которых формировался под контролем чиновников, неофициально подчинялся и отчитывался перед ними. Заксобрание области и дума Екатеринбурга превратились в формальные придатки исполнительных органов власти, не имеющие ни права, ни возможности высказывать свою позицию по ключевым вопросам. В думах с каждым годом становилось все больше шутов и все меньше реальных законотворцев. Ключевые для Екатеринбурга решения, в том числе градостроительные, принимались после проведения публичных слушаний. Но все понимали, что на эти слушания организованно приводят заранее подготовленных и проинструктированных людей, которым дана инструкция поддержать предложенные их непосредственными начальниками предложения. Когда слушания проходили в здании мэрии Екатеринбурга, в зале собирались исключительно чиновники городской администрации. В результате сложилась система подавления реальных общественных инициатив. Горожанам, у которых появлялись идущие в разрез с установками чиновников идеи, усиленно внедряли в сознание тезис из времен СССР: «Общественное всегда выше личного». В простом выражении он излагался примерно такими словами: «Власть всегда лучше знает, что вам надо. Поэтому сидите и не высовывайтесь». Но имеющие особое мнение жители все равно «высовывались». Не имея возможности донести свои мысли до власти законными методами, они начали выходить на улицы. Иногда они терпели поражение — например, не возымели успеха протесты против сноса недостроенной екатеринбургской телебашни и жилого дома, мешающего строительству нового зала свердловской филармонии. Но были и серьезные успехи. Первым успехом стали митинги, организованные в 2010 году экс-депутатом думы Екатеринбурга Леонидом Волковым при неофициальной поддержке мэрии. Их участники добились отмены решения о начале строительства храма Святой Екатерины на екатеринбургской площади Труда. Выступления носили тогда по большей части политический характер и были инструментом борьбы тогдашнего руководства мэрии Екатеринбурга с губернаторской командой. Но горожане поняли, что способ общаться с властью вопреки ее нежеланию знать мнение людей есть. Это понимание укрепилось в 2017 году. Тогда власти по итогам формальных публичных слушаний запустили проект по строительству храма Святой Екатерины на акватории екатеринбургского Городского пруда. В этот раз политики в действиях горожан было гораздо меньше — первую скрипку в организации их действий начали играть спонтанно возникшие общественные структуры и администраторы популярных пабликов в соцсетях. Несанкционированные акции протеста в мае 2019 года стали логичным продолжением предыдущих. Как и ранее, мнение несогласных со строительством горожан никто не хотел выслушивать на официальных, законных площадках. Никто не шел на переговоры с горожанами, не пытался понять их мотивацию. Тем самым власть собственными руками подтолкнула людей к нарушению законодательства, открыла им дорогу к несанкционированным уличным протестам. Но у этих акций появилась и отличительная особенность. Впервые у их участников не было реального лидера. Среди их участников невозможно даже было выделить какие-то устойчивые группы. Люди в меньшей степени ориентировались на СМИ и извещали друг друга о месте и времени встречи в соцсетях и мессенджерах. И история со строительством храма для этой самоорганизовавшейся толпы стала лишь предлогом. Настоящими причинами выступлений стало желание горожан быть услышанными, уверенность в бессмысленности законного общения власти, в том, что власти их позиция не интересна. Я общался в дни протеста с представителями всех органов и уровней власти. Большинство из них признавались, что они напуганы. Признавались, что привычные им управленческие механизмы влияния на горожан не действуют. Отвечающие за внутреннюю политику чиновники пытались вести вялую контрпропаганду, воспользовавшись старыми лекалами. Они обвинили участников протеста в связях с Госдепом и укрофашистами. Не помогло, над их пугалками о подготовке в Екатеринбурге Майдана лишь посмеялись. Происходящее смог остановить лишь Владимир Путин, призвавший провести опрос горожан о храме Святой Екатерины. Но эта остановка, на мой взгляд, будет временной. Получив в руки механизм реального влияния на власть, горожане начнут его активно использовать, ссылаясь на прецедент с высказанной им президентом РФ поддержкой. Уже сегодня противники строительства храма в соцсетях говорят о необходимости повторения акций протеста, если их не устроят результаты опроса. А их устроит только один результат — который позволит остановить строительство. Протесты станут эффективным механизмом при решении других вопросов. Одной из следующих точек напряженности наверняка станет Зеленая Роща. Оппоненты администрации города уже робко пытались протестовать против запланированной в этом парке вырубке деревьев. Как только в парке появится первый рабочий, в нем появятся тысячи протестующих. В дальнейшем таким же образом оппозиция сможет решать бюджетные, социальные и иные вопросы. Почему бы людям не спасать бюджетные деньги на площади, как они еще недавно спасали деревья? Большинству не сведущих в бюджетном законодательстве горожан эта мысль наверняка покажется вполне логичной. У власти есть единственный путь противодействия набирающей обороты угрозе. Это — полная смена руководителей внутриполитических блоков и превращение органов власти в площадки для реальной дискуссии, на которые будет гарантирован допуск всем заинтересованным горожанам. В противном случае, недовольные горожане снова найдут возможность для выпуска накопившегося «пара». И этот пар будет в состоянии снести с кресел многих высокопоставленных чиновников. Екатеринбургский прецедент несет опасность и для соседних регионов, жители которых наверняка захотят воспользоваться опытом соседей. Понимают ли эту опасность в Москве, пока не известно. Москвичи пока лишь следят за ситуацией, не имея готового рецепта ее разрешения.

прочитать статью полностью