Бард и худрук Театра эстрады Александр Новиков — самый яркий участник свердловских праймериз «Единой России». Шансонье всегда был на ты с уральской элитой, но всерьез собрался в Заксобрание только сейчас. Любвеобильный по отношению к прессе, Новиков дал эксклюзивное интервью «URA.Ru», чтобы рассказать о своём видении политики. Почему тюремный опыт помогает в общении с элитой, что он советует соседу-губернатору и как не получить по лицу от известного барда — читайте в разговоре с ним. — Александр Васильевич, почему Заксобрание? — Проблемы области мне ближе, чем вопросы Государственной Думы. Я мог бы пойти и в Госдуму, но тогда мне надо отсюда уехать, чтобы работать в масштабах всей страны. А мне как-то ближе свой родной край. — В 2006 году вы уже имели областной мандат от «Российской партии жизни», но отказались. — Да, отказался. Но я сдержал свое слово: когда [лидер РПЖ Сергей] Миронов попросил меня помочь отделению партии, Евгению Ройзману и встать во главе списка, я пообещал помочь. Тогда я не видел себя в роли депутата. Было очень много творческих планов. Я просто не смог совмещать две работы — надо быть честным. — Не будет такого, что в сентябре вы расскажете: к вам постучался сосед Евгений Куйвашев и попросил «потянуть» список?.. — Нет. Я принял решение вне каких-то пожеланий сторонних лиц. Но, безусловно, многие политические деятели мне это советовали. Удивлялись даже, почему я занимаюсь общественной деятельностью, имею такую активную гражданскую позицию и до сих пор не вошел в депутатский корпус. Но я всегда считал, что мне моего положения и известности достаточно. Сегодня можно заниматься критикой власти или восхвалением ее каких-то заслуг, которых с каждым днем все меньше. Но если хочешь что-то изменить, то нужно быть непосредственно в процессе. — А что вы хотите изменить конкретно? Какая у вас программа? — У меня программы как таковой нет, я не делаю пустых заявлений. Сегодня даже девочки из юмористических программ говорят, что они будут бороться с коррупцией. Я мог бы говорить то же самое. Но я бы не хотел измерять свою предвыборную программу вселенскими масштабами. У меня есть Урал, есть родной город и район, Октябрьский, в котором я прожил всю сознательную жизнь. И этого мне достаточно. К тому же, когда ты выбираешься в депутатский корпус, сама жизнь подскажет проблемы, которые надо решать. Ты узнаешь это из прессы или от коллег и избирателей. Потому что законодательное собрание — это прежде всего законотворчество. — Я вижу обратный тренд: крупные бизнесмены не хотят идти в Заксобрание, потому что никаких законопроектов не инициируется, в бюджете нет на это денег. Малоизвестные, но амбициозные люди идут, чтобы получать большую зарплату и жать руки политическим деятелям. Но у вас все это и так есть. — У меня есть даже больше. Больше, чем у любого депутата Законодательного собрания и, может быть, даже Госдумы. — Но рычагов у Заксобрания нет… — Мне не нужны рычаги. Мне своих личных рычагов, моей известности достаточно, они гораздо более мощные. — Так не идите на выборы тогда. — Вы сейчас сказали одну хорошую фразу: в Заксобрание идут люди, чтобы приспособиться. Чтобы процентное содержание этого люда не превалировало над порядочными людьми, я и иду туда. — Драться будете? — Да. Но каким образом? Заксобрание — это всегда драка в иносказательном смысле. Однако если вы имеете в виду драться кулаками, то для этого мне в Заксобрание идти не обязательно. — Знаете, что меня больше всего удивило, когда я узнал, что вы идете на праймериз «Единой России»? В 2011 году вы выпускали клип о Дмитрии Медведеве и Владимире Путине, который был якобы отослан Навальному… — Я не отсылал. Навальный был здесь, и я дал ему этот клип просто посмотреть! Но тогда я думал, что он борец с коррупцией и конструктивный критик, а не предатель. А сегодня он и Касьянов получают и отрабатывают иудины западные деньги. В России у нас особая ментальность: русский человек с врагом может помириться рано или поздно. Подрались мужики, выпили водки и стали друзьями. Но с предателем — никогда. Предатель — это навсегда. Так устроен русский человек. Этот клип был критикой: «Единая Россия» совершила массу ошибок, которые были показаны. Но мне стали звонить перепуганные политические деятели, от и до. Я их послал на три буквы и сказал, что меня пугать не надо: «Если можете посадить меня, то посадите»… А Путину понравилось. И на следующий день оказалось, что клип остроумный, просто гениальный! А критика объективная. Так что напрасно вы. А от «Единой России» я выдвинулся, чтобы подписей не собирать. Понятно? — Да. Сухой расчет. — Нет, просто, когда узнали, что я хочу идти, предложили сделать так. Но сегодня абсолютно без разницы, от какой партии выдвигаться. В программах партий нет кардинальных противоречий, поэтому, от кого выдвигаться, разницы нет. Я пойду одномандатником, а не от партии. — А еще Евгений Зяблицев пойдет по Октябрьскому округу. — И что я теперь должен сделать? Это его личное дело. Я даже не интересовался, пойдет он или нет. Какая мне разница? — У вас была драка 16 лет назад, вы ведь помните? — Драка — это предполагаемое равенство сторон. А я просто набил ему морду за то, что он плеснул стюардессе водкой в глаза. — Все помнят факт драки, но не её причину. Расскажите. — Ситуация была такая, что по-другому поступить было нельзя. Он пришел в самолет со своим помощником пьяный вусмерть, сел в бизнес-классе и начал ругать проводниц матом, требуя водки. На отрицательный ответ стюардессы он начал ее оскорблять такими словами, что просто никакой человек вынести не может. И меня поразило, что Зяблицев ведет себя как свинья, на борту 330 человек, из которых 250 мужчин, и все молчат. Не помог наряд полиции: «Пусть ваши в Екатеринбурге его встречают. Что мы будем наживать себе головную боль?» И тогда Зяблицев проорал: «Ну что, такие-то и такие-то, дождались? Сейчас будете у меня по очереди…» Бортпроводница налила ему стакан водки — может, уснет? Он берет стакан, пробует и выливает ей в глаза. Я просто знаю, что это боль страшная — когда в глаза водкой. Поверьте. Даже по тому, как она закричала, было понятно, что человек испытывает жуткую боль. А он ей вдогонку: «Что, крыса, получила?» Тут я просто не выдержал. Сначала помощника успокоил, который вскочил, а потом Зяблицева — с двух ударов. Он так до конца полета и валялся. Его выволокли из самолета, а меня уже встречал наряд милиции. Я вышел, за мной бежит майор: «Мужчина, стойте, нам надо вас допросить и доставить…» Я повернулся и говорю: «Лучше вы этого подонка заберите». И просто по полю ушел. Вот и весь инцидент. — Есть еще один слух, который меня лично возмущает. Рассказывали, что на Новый год с 2013-го на 2014-й вы с Евгением Куйвашевым ездили в детский дом. Там вы рассказывали детям о том, что сидеть в тюрьме очень полезно для жизни. — Я ни разу не ездил с Куйвашевым в детский дом или интернат. Только однажды — в Кировград в детскую колонию. Но там я этого не рассказывал. Что я всегда делал, так это помогал мальчишкам выйти оттуда неозлобленными, чтобы они понимали, что не брошены. Раньше я каждый год договаривался с начальником колонии, и он отправлял 10-15 малолетних заключенных на мой концерт. Перед этим я им всегда говорил: «Побежите или нет? Дайте слово». — «Не побежим». Они сидели в зале, я им покупал мороженое, лимонад. После концерта их увозили в колонию. Хочу повторить дословно, что я им говорил. Тюрьма — это эпизод в жизни, и из него нужно сделать такие выводы, чтобы он больше не повторялся. Но из любой ситуации мужчина должен извлечь положительный опыт. А в тюрьме он заключается в том, что не стоит тратить свою жизнь на сидение вот здесь. Это трата времени впустую, тем более в молодости, когда каждый год очень много значит. Вот чего я им всем желал. А то, что вы передали, это только неумный человек мог сказать. Так и я, хоть и попал ни за что (Верховный Суд в 1992 году отменил это решение, я признан невиновным), определенный опыт общения с уголовным миром, представление о его особенностях вынес. Эти вещи в жизни много раз пригождались. — А в общении с элитой? — У нас страна — это большой лагерь, поэтому помогает. Однозначно, что у нас среди элиты есть люди, которые должны сидеть по ту сторону забора. Но я с такими не общаюсь. А помогает мне другое. В условиях лагеря ты должен оставаться самим собой, не должен трусить, а должен быть искренним и понятным. И дружить надо искренне и насмерть. И воевать не бояться. В лагере, если ты чего-то испугался и тебя столкнули с одной ступеньки вниз, то никогда не остановятся на этом. И будут толкать до последнего, так что надо удерживать свою ступень в жизни. Это тоже лагерный опыт. — С уральской элитой у вас есть разногласия? — Конечно, есть — даже по моральным принципам. Как не может быть разногласий, когда мэр города называет ветеранов дебилами? Иконный барыга, наркознахарь, который зловещим зигзагом судьбы вознесся на должность главы города, позволяет себе глумиться над самым святым, что у нас еще осталось. — Вам ничто не мешало выступить против Ройзмана на выборах 2013 года. — Я и выступил. Я не шел на выборы, но помогал губернатору, оппонирующей стороне. Другое дело, что он выиграл выборы у Силина, но это не моя беда. Я по мере возможностей помогал, и моя позиция осталась неизменной. — А сейчас губернатор приходит к вам советоваться как к человеку авторитетному? — Мы с ним дружим не только как артист с губернатором, но и как соседи. Если он завтра не будет губернатором, все равно я буду с ним дружить. Конечно, я иногда даю советы — я его на 18 лет старше. Правда, он не всегда меня слушает. И если бы он меня несколько раз в этой жизни послушал, то и политическая ситуация, может быть, была сейчас другая. — Расскажите, что вы ему рекомендовали. — Я ему рекомендовал не верить команде Ройзмана-Тунгусова. Они ему обещали, что политических войн больше не будет, все будет на благо области, пора прекращать разногласия… И он, как человек добрый и искренний, поверил. Я тоже добрый человек, но у меня есть лагерный опыт, и я сволочь вижу насквозь. — К тому же вы учитывали опыт прошлых губернаторов. Вы вообще один из немногих, кто со всеми тремя приятельствовал. — Я не приятельствовал ни с одним. Это немного не то слово, не та характеристика отношений. Есть определенная субординация. Росселю я помогал исключительно по своей инициативе, потому что понимал, что Россель — это выдающаяся личность. Я ему сам предложил помочь интуитивно. Подошел и сказал: «Хотите стать губернатором?». На следующий день ко мне приехал [тогда пресс-секретарь Росселя] Александр Левин с видеокамерой, и началась моя помощь. Россель — выдающаяся фигура, его потенциал до конца еще не израсходован. Его надо больше слушать, это очень опытный и талантливый человек, с огромным созидательным импульсом. — А про Мишарина что можете сказать? — Я с ним гораздо меньше знаком, он недолго был губернатором. Мы с ним находились не в таких близких отношениях, как с Росселем или Куйвашевым. Относились друг к другу уважительно, но в быту мы с ним никогда не встречались. Он, кстати, предложил мне должность художественного руководителя Театра эстрады, когда тот был доведен уже до крайней степени истощения. Мишарин предложил мне должность и помощь. Сказал, что будет трудно. Но, что будет так трудно, я, конечно, не знал. Вся пресса бросилась меня поливать. Один «Голубой щенок» чего стоит [спектакль был назван «вувузелом гомосексуализма» и закрыт, из-за чего Новикова критиковали СМИ]. Дело было в бездарности постановки, а не в названии, но этого никто не хотел слышать, открылась травля. Но, хотя укусы вшей и клопов доставляют неприятности, они не смертельны. — Давайте про руководство театром. Вы его покинете, если станете депутатом? — Не покину. Я имею право быть открепленным депутатом, не получать зарплату и заниматься профессиональной деятельностью как артист. Сегодня театр успешен во всех отношениях. Один только детский театр чего стоит [сегодня он везет «золото» с Дельфийских игр]! Было непросто создать коллектив, потому что контрактная система не позволяла удалить бесполезных и откровенно вредных для театра людей и набрать новых, талантливых. Приходилось и по судам ходить. Но я не хочу вспоминать о том, какие страшные тернии были пройдены, и печалиться, сегодня театр — гордость нашей области. Когда меня известный политический деятель спросил, как мне это удалось, я ответил: «Очень просто. Я не ворую». О финансировании театра печалиться тоже не буду. При том, что я дружу с губернатором, я не имею никаких преференций, поблажек. За пять лет министерство культуры не вложило ни копейки ни в одну постановку. Не дало ни одного гранта. А с приходом нового министра культуры, кроме того, что он переоделся из костюма «Мосшвейторга» в костюм от Бриони, в нашей культуре ничто не изменилось.

прочитать статью полностью