13 декабря 2024

«Когда Силин был обыкновенным комсомольцем», а Басаргин открывал выставки... Екатеринбург пытается вспомнить свою историю

Размер текста
-
17
+

Музей истории Екатеринбурга сегодня попытается воскресить эпоху. В 16-00 здесь открылась экспозиция «Превращение. Страницы памяти Музея молодежи», на которой представлены живопись, инсталляции и скульптуры творческого Екатеринбурга 1980 — 2000 годов и фрагменты легендарной композиции «Образ и факт».

Четверть века назад Музей молодежи (Музей истории комсомольских организаций) был одним из первых «живых» и свободных точек в социалистическом Свердловске. Из коммунистического официоза, аккуратно (в музейное хранилище) сбрасывая застывшие страницы истории, рождалось нечто, со временем становившиеся историей нового Екатеринбурга, современным искусством и свободой слова. Сегодня «полпроцента» (по словам хранителя музея Сергея Скоробова) того Музея комсомола вернулись: в другом здании, в отсутствии многих имен, но с прежним настроением и отношением к городу и истории.

О том, каким оно было, «URA.Ru» рассказал писатель и депутат Законодательного собрания области, Евгений Касимов. «Мы в то время не жили — мы его делали», — отметил он, перебирая имена и события, которыми жил Екатеринбург 20 лет назад.

Если бы экспозиция «Образ и факт» появилась сейчас, к ней бы прочно приклеился ярлык «взрывающая мозг». Тогда таких слов не знали. Но инсталляции, рожденные в многочисленных закоулках и нишах музея, пробирали до дрожи. А сейчас от многих из них остались лишь детали. Например, от «Войны» — композиции из труб, черепов, крашенного под сталь пенопласта, — теперь можно увидеть лишь два-три черепа.

«Город изменяется и будет меняться, — размышляет Касимов. — Исчезают городские ландшафты. Да, это неизбежный процесс урбанизации. Так, значит, надо цепляться за музеи — именно они должны фиксировать изменения, которые могут быть ключом к пониманию городской цивилизации». И прерывается, взглянув на картину: «Это же Мишка Ильин? Узнаю». А затем следует радостное восклицание — возле взрывной экспозиции обнаруживается художник Петр Малков с шуруповертом в руках, которого писатель и депутат забрасывает вопросами и восклицаниями. «Ты инициатор? Это что? Взрыв на Сортировке? Класс! Борода у тебя классная. Как у Карла Маркса. Нет, как у Фридриха».

И снова взгляд в сторону — там два бюста Ленина, классический и не очень. «Вот этот, — кивает Касимов на белую гипсовую фигуру, — стоял на окне в музее. Лицом в зал. А с улицы был виден только затылок с ушами». По поводу второго Ленина мнения писателя и художника расходятся. Малков объясняет желто-синюю расцветку «метаморфозами», Касимов утверждает, что вождь мирового пролетариата стал Фантомасом.

«Хорошо в музее было. И дело не в том, что наливали — мы себе и сами могли налить. Просто там всегда происходили СОБЫТИЯ, — Касимов начинает перечислять, кто и что делал в стенах Музея молодежи. — Похороны Шабурова — это отдельная страница в истории искусства. Да и сам Шабуров — чистый вещдок и бывший арт-объект. Он, кстати, переезжает, так что гроб можно поставить, чтобы он минут на 15 туда лег». Но поскольку под экспозицию «Превращение» выделен лишь один зал МИЕ, «решили большие арт-объекты не выставлять, чтобы мешанины не было», — поясняет Сергей Скоробов.

А Касимов продолжает. «Тогда в городе было две площадки — Музей молодежи и ДК «Автомобилист. Там был киноклуб Леонида Федоровича Быкова, а у меня с 1989 года — выставочный зал. Андрюха [Козлов — помощник депутата Касимова] бегал, добывал картинки. Я был и директор, и билетер, и развешиватель. А чуть позже уже столько было разного, но похожего... Весь город был, как одна площадка. И Ленина, 11, и объединение художников на Сурикова, и ДК Уралмаш, где на выставку эротики очередь была, как в Мавзолей. Тогда любая встреча — уже событие. Многоплановое. Выставка живописи сопровождалась джазом Миши Агре, он сейчас в Израиле живет. Поэты из Москвы приезжали — Марк Шатуновский, Саша Волохов. И на всю ночь. А под утро еще какой-нибудь Pink Floyd включали...»

Музей молодежи существовал не только как место тусовки, но и вел серьезную исследовательскую работу. Здесь возникли независимая комиссия по расследованию обстоятельств гибели членов семьи Романовых, группа по созданию «Книги памяти жертв культа личности», библиотека самиздата, дискуссионный и киноклуб. Директору музея Владимиру Быкодорову и его соратникам удалось, сохранив память о героях-комсомольцах, рассказать и о новой постсоветской и андеграундной молодежи.

«Музейный принцип — накопление и обновление фондов, — поясняет Касимов. — Ведь иногда одна картина, один культурный жест больше эпоху характеризует, чем воспоминания какого-нибудь политического деятеля».

Сергей Скоробов предлагает: «Надо восстанавливать Музей молодежи. Мы уже обращались и к городу, и в область. И даже здание нашли — дом на набережной, у памятника клавиатуре. Тот, что из красного кирпича с кривым углом. Из МУГИСО ответ пришел... если решите вопрос с расселением...». Касимов мгновенно превращается из писателя в депутата: «Это идеальное место. Можно и набережную использовать — сделать амфитеатр. Давайте-ка я подключусь. Мне только официальное письмо надо».

На выходе внимание Касимова сначала привлекает картина без подписи — «это напоминает Акулову раннюю. Точно, Женька. Она молодая тогда была, еще в архе училась, а не в Париже жила», а затем документ с подписью нынешнего губернатора Пермского края Виктора Басаргина. Правда, в момент подписания сохранившегося артефакта он был комсомольским вожаком и выставки открывал, а не закрывал. «Это еще что, — говорит Касимов. — У меня сохранилось командировочное удостоверение 1982 года, подписанное секретарем обкома ВЛКСМ Поруновым. Он меня по комсомольской линии стихи отправлял читать погранцам на Дальний Восток. А Саша Кердан [поэт и писатель] был начальником у Силина, когда тот был обыкновенным комсомольцем. Все они нынешние оттуда. Только Куйвашев не из комсомола, а из другой партии. Правда, не он один».

28 февраля 2006 года был закрыт уральский Музей молодежи (Музей истории комсомола и молодежного движения). Дом 32 по улице Карла Либкнехта сменил владельца. 12 сентября 2013 года группа сотрудников МИЕ, энтузиастов и художников решила напомнить об одной из самых интересных страниц новой истории Екатеринбурга.

Публикации, размещенные на сайте www.ura.news и датированные до 19.02.2020 г., являются архивными и были выпущены другим средством массовой информации. Редакция и учредитель не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с п. 6 ст. 57 Закона РФ от 27.12.1991 №2124-1 «О средствах массовой информации»

Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!

Что случилось в Екатеринбурге и Нижнем Тагиле? Переходите и подписывайтесь на telegram-каналы «Екатское чтиво» и «Наш Нижний Тагил», чтобы узнавать все новости первыми!

Все главные новости России и мира - в одном письме: подписывайтесь на нашу рассылку!
На почту выслано письмо с ссылкой. Перейдите по ней, чтобы завершить процедуру подписки.
Музей истории Екатеринбурга сегодня попытается воскресить эпоху. В 16-00 здесь открылась экспозиция «Превращение. Страницы памяти Музея молодежи», на которой представлены живопись, инсталляции и скульптуры творческого Екатеринбурга 1980 — 2000 годов и фрагменты легендарной композиции «Образ и факт». Четверть века назад Музей молодежи (Музей истории комсомольских организаций) был одним из первых «живых» и свободных точек в социалистическом Свердловске. Из коммунистического официоза, аккуратно (в музейное хранилище) сбрасывая застывшие страницы истории, рождалось нечто, со временем становившиеся историей нового Екатеринбурга, современным искусством и свободой слова. Сегодня «полпроцента» (по словам хранителя музея Сергея Скоробова) того Музея комсомола вернулись: в другом здании, в отсутствии многих имен, но с прежним настроением и отношением к городу и истории. О том, каким оно было, «URA.Ru» рассказал писатель и депутат Законодательного собрания области, Евгений Касимов. «Мы в то время не жили — мы его делали», — отметил он, перебирая имена и события, которыми жил Екатеринбург 20 лет назад. Если бы экспозиция «Образ и факт» появилась сейчас, к ней бы прочно приклеился ярлык «взрывающая мозг». Тогда таких слов не знали. Но инсталляции, рожденные в многочисленных закоулках и нишах музея, пробирали до дрожи. А сейчас от многих из них остались лишь детали. Например, от «Войны» — композиции из труб, черепов, крашенного под сталь пенопласта, — теперь можно увидеть лишь два-три черепа. «Город изменяется и будет меняться, — размышляет Касимов. — Исчезают городские ландшафты. Да, это неизбежный процесс урбанизации. Так, значит, надо цепляться за музеи — именно они должны фиксировать изменения, которые могут быть ключом к пониманию городской цивилизации». И прерывается, взглянув на картину: «Это же Мишка Ильин? Узнаю». А затем следует радостное восклицание — возле взрывной экспозиции обнаруживается художник Петр Малков с шуруповертом в руках, которого писатель и депутат забрасывает вопросами и восклицаниями. «Ты инициатор? Это что? Взрыв на Сортировке? Класс! Борода у тебя классная. Как у Карла Маркса. Нет, как у Фридриха». И снова взгляд в сторону — там два бюста Ленина, классический и не очень. «Вот этот, — кивает Касимов на белую гипсовую фигуру, — стоял на окне в музее. Лицом в зал. А с улицы был виден только затылок с ушами». По поводу второго Ленина мнения писателя и художника расходятся. Малков объясняет желто-синюю расцветку «метаморфозами», Касимов утверждает, что вождь мирового пролетариата стал Фантомасом. «Хорошо в музее было. И дело не в том, что наливали — мы себе и сами могли налить. Просто там всегда происходили СОБЫТИЯ, — Касимов начинает перечислять, кто и что делал в стенах Музея молодежи. — Похороны Шабурова — это отдельная страница в истории искусства. Да и сам Шабуров — чистый вещдок и бывший арт-объект. Он, кстати, переезжает, так что гроб можно поставить, чтобы он минут на 15 туда лег». Но поскольку под экспозицию «Превращение» выделен лишь один зал МИЕ, «решили большие арт-объекты не выставлять, чтобы мешанины не было», — поясняет Сергей Скоробов. А Касимов продолжает. «Тогда в городе было две площадки — Музей молодежи и ДК «Автомобилист. Там был киноклуб Леонида Федоровича Быкова, а у меня с 1989 года — выставочный зал. Андрюха [Козлов — помощник депутата Касимова] бегал, добывал картинки. Я был и директор, и билетер, и развешиватель. А чуть позже уже столько было разного, но похожего... Весь город был, как одна площадка. И Ленина, 11, и объединение художников на Сурикова, и ДК Уралмаш, где на выставку эротики очередь была, как в Мавзолей. Тогда любая встреча — уже событие. Многоплановое. Выставка живописи сопровождалась джазом Миши Агре, он сейчас в Израиле живет. Поэты из Москвы приезжали — Марк Шатуновский, Саша Волохов. И на всю ночь. А под утро еще какой-нибудь Pink Floyd включали...» Музей молодежи существовал не только как место тусовки, но и вел серьезную исследовательскую работу. Здесь возникли независимая комиссия по расследованию обстоятельств гибели членов семьи Романовых, группа по созданию «Книги памяти жертв культа личности», библиотека самиздата, дискуссионный и киноклуб. Директору музея Владимиру Быкодорову и его соратникам удалось, сохранив память о героях-комсомольцах, рассказать и о новой постсоветской и андеграундной молодежи. «Музейный принцип — накопление и обновление фондов, — поясняет Касимов. — Ведь иногда одна картина, один культурный жест больше эпоху характеризует, чем воспоминания какого-нибудь политического деятеля». Сергей Скоробов предлагает: «Надо восстанавливать Музей молодежи. Мы уже обращались и к городу, и в область. И даже здание нашли — дом на набережной, у памятника клавиатуре. Тот, что из красного кирпича с кривым углом. Из МУГИСО ответ пришел... если решите вопрос с расселением...». Касимов мгновенно превращается из писателя в депутата: «Это идеальное место. Можно и набережную использовать — сделать амфитеатр. Давайте-ка я подключусь. Мне только официальное письмо надо». На выходе внимание Касимова сначала привлекает картина без подписи — «это напоминает Акулову раннюю. Точно, Женька. Она молодая тогда была, еще в архе училась, а не в Париже жила», а затем документ с подписью нынешнего губернатора Пермского края Виктора Басаргина. Правда, в момент подписания сохранившегося артефакта он был комсомольским вожаком и выставки открывал, а не закрывал. «Это еще что, — говорит Касимов. — У меня сохранилось командировочное удостоверение 1982 года, подписанное секретарем обкома ВЛКСМ Поруновым. Он меня по комсомольской линии стихи отправлял читать погранцам на Дальний Восток. А Саша Кердан [поэт и писатель] был начальником у Силина, когда тот был обыкновенным комсомольцем. Все они нынешние оттуда. Только Куйвашев не из комсомола, а из другой партии. Правда, не он один». 28 февраля 2006 года был закрыт уральский Музей молодежи (Музей истории комсомола и молодежного движения). Дом 32 по улице Карла Либкнехта сменил владельца. 12 сентября 2013 года группа сотрудников МИЕ, энтузиастов и художников решила напомнить об одной из самых интересных страниц новой истории Екатеринбурга.
Расскажите о новости друзьям

{{author.id ? author.name : author.author}}
© Служба новостей «URA.RU»
Размер текста
-
17
+
Расскажите о новости друзьям
Загрузка...