Ситуация вокруг реконструкции «Пассажа» стала самым громким екатеринбургским спором последних лет. В предыдущий раз так шумели только по поводу строительства Храма святой Екатерины. Сегодня – невиданное дело – на уличное шествие вышли сторонники реконструкции торгового центра (!). За несколько часов до этого в редакцию «URA.Ru» пришел совладелец «Малышева 73» Константин Погребинский, чтобы ответить на все вопросы о реконструкции «Пассажа», которые накопились у журналистов за последние дни. В ходе беседы неожиданно выяснилось, что в «Малышева 73» протесты считают связанными с шантажом, которому топ-менеджеры компании подвергались в последние месяцы.

 

 

- Минкультом выдано предписание о приостановке разрешения на строительство. Мне тяжело рассуждать, насколько оно законно. Юристы говорят нам, что профильные федеральные законы не подразумевают отзыв разрешения на строительство в таком порядке. Но, к сожалению, вопрос лежит уже не в юридической, а в политической плоскости. С моей точки зрения, приостановка реконструкции – это очень плохо.

 

 

 

- Плохо не только для меня. Плохо для самого объекта. Есть предмет охраны, который нужно сохранить любой ценой. Это, в том числе, три фасада. Строительный процесс подразумевает сложную технологию этого сохранения. Фрагменты фасада распиливают, аккуратно упаковывают в полиэтилен, они будут храниться до возведения самой постройки, а потом из них восстановят исторические фасады. Я - не профессиональный строитель, поэтому простым языком объясню: сейчас в постройке уже нарушены внутренние конструкции, диафрагмы жесткости, то есть объект нужно специальным образом поддерживать. А когда стройка остановлена, здание может просто сложиться как карточный домик. Это мне объясняют строители. Сейчас одно неосторожное движение – и один или несколько фасадов могут просто упасть и памятник будет разрушен. Поэтому на данном этапе крайне важно не останавливать стройку. Не потому что мы хотим побыстрее здание разобрать, а потому что нам важно сберечь предмет охраны. Сейчас говорят, что мы просто хотим его побыстрее сломать. Но просто сломать его можно было за один день, а мы работаем с применением сложных строительных технологий.

 

 

- Меня удивил масштаб недовольства. То, что есть разные мнения, - это абсолютно нормально. По любой ситуации в любой стране есть протестное мнение. Но в данном случае ситуация раздувается.

 

 

- Да, и я точно знаю, кем она раздувается.

 

 

- Это технология. Опробована она не у нас. Это, в том числе, технология зарабатывания денег. Объясню, каким образом она работает. Формулируется протестная повестка. Например: «Не дадим воткнуть нож в сердце Екатеринбурга». Хорошая же идея? Я бы сам первый вышел на митинг и не давал воткнуть этот нож. Или, например, идея: давайте национализируем все предприятия.

 

 

- Да, вопрос же – как сформулирована повестка. Если она сформулирована корректным образом, без попыток раскачать лодку и вывести людей на улицы, то процесс идет в нормальном порядке. Идеи обсуждаются в практической плоскости. А если формулируется специальная протестная повестка, то власть оказывается обязанной реагировать на нее и создается подобная ситуация. В нашем конкретном случае происходило именно так.

 

 

 

- Кто-то в этой ситуации пытается зарабатывать деньги, кто-то пытается заработать политический капитал. Но – да, у меня просили деньги.

 

 

- Ну, о достаточно больших суммах шла речь.

 

 

- Много чести ему, чтобы быть известным. Но в ваших журналистских кругах – да, наверное, он известен. Видите ли, я не готов сейчас привести вам доказательства его вины, поэтому не хочу называть фамилию. Не хочу быть пустословным. Но могу пообещать, что этому человеку это не сойдет с рук.

 

 

 

- Разумеется. И я пытаюсь понять, чего хотят те люди, которые выходят на митинг 24 марта? Они хотят, чтобы осталась эта коробка? Или они хотят, чтобы торговый центр появился, но в другом виде?

 

 

 

- Но заметьте, как он аккуратно сказал. Он не сказал, что категорически против. Это человек, который дорожит своими словами. Он сказал: «Мне не нравится, оно похоже на «Гринвич». А мне кажется, что оно не похоже на «Гринвич». Вот это нормальная дискуссия, в ней нет радикализма: «Это убожество, это турецкие бани». Мне еще нравится аргумент: «Это здание из стекла и бетона». А бывают в природе какие-то другие здания? Из соломы, что ли?

 

 

- Я читал это интервью. Это аргумент. Мне сложно с ним спорить, у меня нет архитектурного образования. У вас есть?

 

 

- Это важный момент. Не нужно нас воспринимать как предпринимателей, которым вообще все равно, что строить, хоть картонную коробку, лишь бы бабки приносило. Слушайте, нам с Заводовским уже за сорок. Мы в этом городе живем с рождения. Неужели вы думаете, что мы не хотим, чтобы город был красивым? Неужели вы думаете, что мы не хотим построить здание, которое бы нравилось горожанам? Но невозможно найти архитектуру, которая удовлетворит абсолютно всех. Невозможно.

 

 

 

- Был конкурс, было 8 или 10 проектов. Отбирал градостроительный совет Екатеринбурга. 17 архитекторов.

 

 

- Ну, согласитесь, что мнение «Малышева 73» тут тоже необходимо было учитывать. Мы же инвестируем. Но это отработанная во всем мире процедура. Мы говорим архитекторам о своих пожеланиях, они готовят проекты, а потом архитектурная общественность города его утверждает или нет. К счастью, в этой ситуации всегда присутствуют администрация Екатеринбурга, градостроительный совет, управление Главархитектуры, которые утверждают те или иные проекты. А в этой ситуации добавляется еще и Минкульт, и Росохранкультуры. Так что это не какой-то междусобойчик: архитектор нарисовал, а заказчик сказал – «вперед, строим, это дешевле всего, мне это выгодно». Так не бывает.

 

 

- Сейчас Общественная палата Екатеринбурга будет обсуждать эти вопросы. Если Общественная палата так решит…

 

 

- Да нет, ничего категоричного он не сказал. Он сказал, что нужно реконструировать, и с этим действительно сложно спорить. Но ничего еще не решено. Будет обсуждение. Общественная палата – это не то место, где дискуссия может пройти формально. Там будут представлены и позиция, и оппозиция.

 

 

- Скорее всего, да, но это очень зависит от того, насколько кардинальными будут изменения. Если менять все, то это новый цикл согласований. В прошлый раз у нас это заняло пять лет.

 

 

- Одни говорят – «давайте позовем иностранцев», другие – «нужно развивать нашу школу архитектуры». Палка о двух концах. У меня есть опыт работы с зарубежными архитекторами. Тут не все так просто: этот архитектор не может осуществлять стройнадзор, не может присутствовать на стройке. Он выдает только идею. Ну, он выдаст нам собор Гауди, что мы с ним будем делать?

 

 

- Еще раз говорю, что я не специалист в архитектуре, но то, что я сейчас вижу, – это в основном такой техно-стиль. И я не уверен, что он тоже придется по душе екатеринбуржцам. Те же стекло и бетон.

 

 

 

- Может быть, люди обсуждают еще не совсем удачные картинки. Ну, это не китч, я так не считаю. Мне сложно спорить.

 

 

- Что такое общественное мнение? Ну, вот я сделал ремонт в стиле «шале» в своем доме. Пришел ко мне человек и говорит – старье какое-то. А у меня состаренное дерево там. И этот человек по цепочке, как по сарафанному радио, передает: а у него там какая-то древесина старая с трещинами. И вот уже создается такое общественное мнение. А мне нравится! Но я прекрасно понимаю, что в условиях города мое мнение должно согласовываться с мнением горожан. Нужно понимать, что у всех много мнений. Конкурс был проведен. 17 уважаемых архитекторов высказали свое мнение. Проект Громады победил. Я уверен, что здание будет гораздо лучше того, что есть. Я уверен, что со временем горожане будут им гордиться, хотя, возможно, оно не всем будет нравиться. Я уверен, что этому торговому центру здесь место. Это плюс для города.

 

 

- У нас постиндустриальный город. Он не промышленный. Бюджет наполняется, прежде всего, за счет торговли и сферы услуг. В свое время власти города приняли решение развивать Екатеринбург именно по этому пути. Кому-то это решение может показаться спорным, но его результат реален. По разным оценкам, мы либо третий, либо даже второй город в стране. Современный, интересный. Как можно говорить о том, что торговые центры не нужны городу, если это статья его доходов? Другое дело, что ТЦ может быть не успешным, но это уже риск самого бизнеса.

 

 

 

- Тут моя точка зрения не важна: есть объективные цифры, есть законы экономики, есть принятые цифры о том, сколько метров торговых площадей должно быть на жителя города. Мы эту норму еще не выполнили. Еще важный момент: не забывайте, что в мире бушует экономический кризис, а мы инвестируем деньги не в заграницу, мы все вкладываем здесь.

 

 

- Вместе с покупкой имущественного комплекса – около $150 млн.

 

 

- В прессе уже фигурировала цифра в 2 с чем-то миллиарда рублей, она близка к истине. Отчасти это и кредитные деньги, на них есть кредитная нагрузка – хотя я понимаю, что это наши собственные риски и они сейчас мало кого-то волнуют. Просто хочу сказать: мы уверены, что мы делаем хороший ТЦ и создаем рабочие места в кризис.

 

 

 

- Наверное, вы от меня хотите услышать другое, но я не хочу врать. Я считаю, мы все сделали правильно. Нам сейчас ставят в вину, что мы начали работы на объекте в праздники, под покровом ночи. У этого есть свое объяснение: я уже говорил раньше, что есть лица, корыстно заинтересованные в остановке этой стройки, и если бы мы объявили, что вот в такой-то день с утра выходим на объект, они бы устроили нам массу проблем. На примере Петлина видно, как это бывает: бабушки, прикованные к забору наручниками, и т.п. Ну, представим, условно, – вышло бы 20 или 30 человек, пристегнули бы себя наручниками к забору, и что бы мы делали?

 

 

- Да. Тем более что у нас все было абсолютно по закону. И понимаете, получается, что даже те, кто искренне как-то не согласны с этой ситуацией с «Пассажем», - они льют воду на мельницу тех, у кого просто корыстный интерес в этом. Мне не хочется обижать людей, которые выйдут на митинг 24 числа.

 

 

- Мы никогда не скрывали планов по реконструкции, мы говорили о ней, сколько могли. Нюанс в том, что разрешительная документация готовилась долго, и год назад мы просто не могли показывать людям проект и говорить, что собираемся делать вот так и так. Это было бы некорректно. Плюс мы находились под прессом шантажистов и не могли раскрывать все карты.

 

 

- Скажем так, она мне понятна. Я не могу быть ей доволен по понятным причинам, но мне ясно, почему власть так поступает. Она должна реагировать. Но только очень бы хотелось, чтобы власть именно реагировала, а не шла на поводу. Понимаете, есть законный порядок согласования. Либо давайте его менять, либо давайте ему следовать.

 

 

- Были общественные слушания по поводу изменения категории земель. По архитектурным проектам общественных слушаний не проводится. И мне кажется, что это правильно. Общественные слушания – это, по сути, мини-референдум. Если мы судьбу каждого объекта будем решать на референдуме, город вообще не будет развиваться. Есть вещи, которые должны решаться специалистами.

 

 

 

- Это временная проблема. Мы ее знаем, мы ее понимаем. Эта проблема сложилась главным образом из-за того, что мы начали строить четвертую очередь «Гринвича» и вынуждены были временно убрать уличную парковку на Вайнера. Сейчас мы собираемся строить там большой паркинг.

 

 

- Курышка по зернышку клюет. Это все равно важный шаг вперед. Согласитесь, это ненормально, что на центральной площади Екатеринбурга работает уличная парковка. Кроме того, мэрия декларирует планы по строительству большого подземного паркинга через весь переулок Банковский. Может быть, потом он объединится с паркингом «Пассажа».

 

 

 

- Разумеется, мы предусмотрели это. Во-первых, большегрузы туда приезжать не будут. Основная проблема – это продовольственный ритейл, но там разгрузка будет производиться ночью не очень большими машинами. Для них будет предусмотрен лифт: машина заезжает с Банковского и опускается на уровень дебаркадера. Там не будет коллапса, не будет «хвостов» из грузовиков.

 

 

- Заезд автомобилистов в подземный паркинг будет с Ленина (такой «нырок» под землю будет) и с Банковского переулка.

 

 

- У девелоперов это называется «открытыми форматами», вы можете это видеть в Европе. Как вы знаете, мы двигаемся в этом направлении - в «Гринвиче», например, работает в таком формате «Стокманн» площадью 8 тысяч метров. «New Yorker» - 2 тысячи метров. Такие форматы зачастую задает не заказчик, а рынок, арендатор. В 90-е или начале 2000-х годов был другой формат – маленькие нарезанные магазинчики, такой «китай-город».

 

 

- Ну да, очень востребован формат по 70-80 метров, но это не наше желание – это желание арендаторов. Сейчас тренд к увеличению форматов. Понимаете, сделать весь торговый центр открытым – значит самим вести торговлю: самим закупать, создавать единый кассовый узел. Но это не наш профиль совершенно. Мы строим недвижимость и сдаем ее в аренду. У того же «Стокманна», например, тоже нет таких больших форматов – у них максимум 8 тысяч метров.

 

 

- Я знаком с этой точкой зрения. Она интересная, но это трудно представить в реальности. Да, мы можем сделать сезонные уличные кафе. Я понимаю, почему этого хочется людям: они бывают в Испании или Португалии, сидят там в таком кафе на улице, пьют кофе, круасанчиком заедают, им хорошо и хочется также в Екатеринбурге. Но у нас девять месяцев зимы! Кто будет сидеть в этих кафе?

 

 

 

- Да, нам уже угрожали, что западные банки перестанут нам давать кредиты и т.п. – ну это просто ахинея уже. Ну, пишите, кто может вам запретить? Мой ответ прост: мы нигде не нарушили закон. Меньше всего хочется, чтобы сейчас началась охота на ведьм. Сейчас у нас будут пытаться искать нарушения в документах, хотя нас уже по десять раз проверяли все органы.

 

 

- Есть согласовательная процедура. Мы ее не придумали. Закон говорит: нужно паспортизировать объект, обозначить объект охраны. Мы первые в регионе это сделали. Предмет охраны согласовывается с Росохранкультуры в Москве, больше нигде этого не сделать.

 

 

- Слушайте, смешно предполагать, что мы взяли и коррумпировали всех подряд: администрацию области, города, Минкульт, Росохранкультуры. Это невозможно сделать с таким объектом. Каждый наш шаг рассматривали под микроскопом. Мы же сами ничего там не придумывали.

 

 

- Сейчас есть согласованный вариант реконструкции, при котором мы сквер не трогаем. Есть зона деловой застройки, а есть сквер, на котором строить нельзя. Да, реконструированный «Пассаж» будет больше старого, он выдвинется вперед, но только за счет земли деловой застройки – там, где раньше стояли киоски и туалет. Сам сквер не изменится. Деревьев будет еще больше. Да, я сразу скажу, что мы (на абсолютно законных основаниях) уберем тополя, которые сейчас стоят у линии киосков, но взамен посадим в два раза больше деревьев. Мы будем благоустраивать сквер, хотя он нам не принадлежит. Мы заинтересованы в том, чтобы он был хороший, уютный, чтобы там собирались творческие люди, художники, музыканты, чтобы работал фонтан. Слушайте, мы же не вандалы какие-то, которые приходят и все рушат. Мы тоже любим свой город, мы восстанавливаем памятники. Почему никто не говорит о том, что мы восстановили усадьбу Ощепкова? Мы часть улицы Вайнера сделали за свой счет. Ну, извините, это дурно хвалиться, но к нам подчас несправедливо относятся.

 

 

- Да, и сквер, в том числе, в наших интересах будет. Но именно так города и развиваются. Это называется партнерством государства и частного бизнеса. Надо радоваться тому, как развивается город. Вспомните, какой он был двадцать лет назад и какой сейчас. Это не благодаря нам, но это из-за его постиндустриального характера. Город удобный, комфортный, в него даже из Европы приезжать приятно. И во многом это связано с развитием торговли.

 

 

- Смотрите, никто никого не заставляет. Есть разница между «попросить» и «заставить»? Мы действительно попросили наших арендаторов, наших сотрудников поддержать нас. А что в этом плохого? Что плохого в том, что мы попросили наших сторонников пойти и оказать нам поддержку? Наши противники же призывают к тому же.

 

 

- А вы зря думаете, что протест никем не организован. Вопрос в том, как сформулировать повестку. Можно кричать: «Не дадим уничтожить святыню!». Понятно, что все выйдут на митинг. А вы хоть раз видели, чтобы на открытках Екатеринбурга вообще был «Пассаж»?

 

 

- Я надеюсь, что по закону, без «охоты на ведьм», конструктивно.

 

 

- Главное, чтобы был конструктив. Я думаю, что горожане согласны, что реконструкция необходима. Будет заседание Общественной палаты. Если общество решит, что нужно еще раз провести конкурс проектов, то мы, по всей видимости, будем вынуждены к этому прислушиваться.