В начале каждого кризиса число мечтающих «свалить из Рашки» граждан РФ растет в геометрической прогрессии. И 2014 год не станет исключением. Потенциальные новые эмигранты уже готовятся к «осаде» иностранных посольств и консульств в надежде найти счастье на чужбине. Но вместе с воздухом свободы заграница готовит для них и неприятные неожиданности: встречи с проворовавшимися соотечественниками, коррупцию и необходимость ежедневной борьбы за кусок хлеба. В чем плюсы и минусы жизни в одной из крупнейших эмигрантских столиц мира — Праге, почему чешские обыватели недолюбливают русских, по какой причине дети послов и торгпредов ни в коем случае не вернутся на родину — читайте в материале «URA.Ru». Русская речь в Праге слышна гораздо чаще, чем любая другая — и на улице, и в госучреждениях, и на приемах. И дело не столько в наших туристах. Здесь давно правят бал российские предприниматели, спрятавшие активы от политических рисков в РФ. Особой любовью пропитались с чешской столице бизнесмены с Урала. «У нас давно говорят, что половина обращающихся в Праге денег — из Екатеринбурга. Я лично знаю представителей вашего крупного выставочного бизнеса, которые зарабатывают на Урале, а вкладывают заработанное здесь. И таких примеров очень много», — говорит одна из местных предпринимательниц. Но тем, кто не может похвастаться большими капиталами, налаживать новую жизнь в Праге будет очень сложно. В первую очередь им предстоит отказаться от совкового мышления. Бывших россиян никто не собирается принимать с распростертыми объятиями. Им не стоит рассчитывать на помощь. И выжить за границей смогут только сильнейшие. Свердловский вице-премьер Александр Петров являлся управляющим директором пражской компании «ReltecInternationals.r.o.». Мыслями о судьбе эмигрантского движения, отношении чехов к русским, взгляде на происходящие в России события из-за рубежа поделились в интервью «URA.Ru» заместитель председателя Совета правительства Чешской республики по вопросам национальных меньшинств Игорь Золотарев и член совета одной из старейших эмигрантских организаций в Европе «Русская традиция», бывший директор департамента одной из чешских телерадиокомпаний Алексей Келин. — Когда и как Вы оказались в Праге? Алексей Келин: Я, как бы выразились некоторые в России, — потомок «белобандитов». Мой отец был вынужден покинуть Россию еще после революции. Для нашего окружения представители «белого движения» всегда были русскими патриотами, а советские солдаты — коммунисты и интернационалисты — врагами России. Для «красных» Россия была лишь трамплином для прыжка в мировую революцию, «хворостом» для ее поджигания. А мои родители им отвечали: «Никакой не хворост, это наша Родина». Игорь Золотарев Игорь Золотарев: Моя первая жена — чешка. Именно поэтому я в 1970-е годы после окончания мехмата МГУ относительно просто выехал из Советского Союза с целью воссоединения семьи. С тех пор я практически неизменно работаю в научно-исследовательском институте Академии наук ЧР. Постепенно я познакомился с эмигрантами своего же статуса, в том числе переехавшими в Европу задолго до меня. Вначале образовались неформальные объединения. А затем потребность в живом общении трансформировалась в общественную деятельность. В рамках «Русской традиции» мы используем все возможности, которые предоставляет чешское и общеевропейское законодательство по охране и поддержке общественных организаций, выпускаем периодические и непериодические издания, проводим культурные мероприятия и выставки. — Как сегодня относятся к русским эмигрантам в Чехии? Алексей Келин: Русские сегодня приезжают в Чехию в поисках тихой пристани и говорят: «Язык на наш похож, но он не мировой, зачем нам его учить? Вам — чехам — деньги принесли, это вы учите русский». Подобное пренебрежение здесь с 1968 года терпеть не могут. Чехи очень чувствительны к своему языку, к своей стране и не понимают русский менталитет. Алексей Келин Ярче всего это проявляется в истории с Карловыми Варами. Их строили с 14 века немцы. И когда после второй мировой войны Карловы Вары занял пролетариат, там все начало разваливаться. Сначала начала падать штукатурка, потом балконы, и вскоре весь город пришел в плачевное состояние. В 1989 году после так называемой «Бархатной революции» сюда стали приезжать потомки тех самых немцев, чтобы посмотреть места, о которых им родители рассказывали. Новые хозяева говорят: «А давайте мы вам эти здравницы продадим!» Те отвечают: «Нееет! Мы жить здесь не хотим!» Потом пришли русские. И кричат с порога: «Да, мы это все покупаем! Даже в два раза дороже, чем это стоит!!!» Оно и неудивительно, когда деньги не заработанные, а сворованные. Русские перестроили все, привели в полный порядок. И сейчас чехи злятся, говорят, что у них под боком «Ивановы Вары»: «Оккупанты приехали, если не завоевали нас танками, то сейчас завоюют деньгами». Лучшие бы они помалкивали: не чехи эти дома строили, и никто не заставлял их эти дома продавать. Игорь Золотарев: Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить 20-е годы прошлого века, когда в Прагу после революции хлынула большая волна интеллигенции — культурной, научной, технической, педагогической. Получившая самостоятельность Чехословакия нуждалась в высококвалифицированных кадрах. Русские пользовались большим уважением и почетом. Алексей Келин с Владимиром Путиным В 1945 году все изменилось. Начались репрессии. Значительная часть русских эмигрантов была сослана в Сибирь. Людей расстреливали без суда и следствия. Следующий удар был нанесен в 1948 году, когда произошла большевизация Чехословакии. Затем подорвали отношение к русским события 1968 года, когда советское правительство ввело в Прагу танки.Так как официально СССР объявлялся самым верным партнером и верным другом, проблемы копились лишь на уровне межчеловеческих отношений. Но по-настоящему «прорвало» в 1989 году. Это была волна не антисоветских, как это должно было бы быть, а антирусских настроений. Понятно, что время все лечит, но они на примитивно-обывательском уровне остались и по сей день. — Почему русские эмигрируют именно в Чехию? Игорь Золотарев: Рост эмиграции всегда в гораздо большей степени отражает состояние российского государства, политики и общества, чем чешского. Значительно выросло число эмигрантов после дефолта РФ в 1998 году. Сейчас, как мне кажется, идет волна, связанная с избранием на очередной президентский срок Владимира Путина. Келин и Золотарев в Москве 19 августа 1991 года Алексей Келин: Мы как-то проводили встречу с учениками средней школы при посольстве РФ в Праге. Там, прежде всего, учатся дети сотрудников посольства, торгпредств и т.п. Рассказали им про историю, задали им вопросы. Спрашиваю: «Кто из вас хочет получить образование в Чехии и потом вернуться в Россию?» Треть говорит: «Мы, может быть, вернемся». Две трети: «Ни в коем случае». Уточняю: «А почему вы не хотите в Россию?» Говорят, что «там будущее строить долго, а нам сразу хочется жить хорошо». И это говорят дети элиты российской, которые дома слышат все разговоры и не верят в будущее России. Это страшно. Это сознание нужно менять. — По данным соцопросов, почти треть россиян не против «свалить из Рашки». Мотивы у них разные — от желания заработать, до «за державу обидно». Но даже многие из тех, кому стыдно за происходящие в РФ события, не спешат паковать чемоданы. Они боятся, что не смогут найти работу, что им нечем будет кормить семью... Игорь Золотарев: Это во многом советский, иждивенческий подход. Я тоже иногда слышу от новоприезжих: «Нас не ждут, нас не любят». Но, извини меня, а за что тебя любить? Ты чем-то интересен мне или какому-то конкретному чеху? Не надо ставить телегу впереди лошади. Ты должен сначала себя показать, что-то сделать. Как только человек себя проявляет, становится интересен или как специалист, или даже просто как сосед в доме, он сразу становится востребованным. Эдуард Россель — частый гость в Карловых Варах Есть, конечно, такие, кто, прожив здесь без году неделю, начинает качать права, заявлять, что их чешское государство не поддерживает, не защищает. Они просто не понимают, где находятся и что из себя представляют. Чешское государство не обязано ни поддерживать иностранцев, ни тем более финансировать их. Насколько сложно найти в Чехии источник заработка, вопрос очень сложный. Все зависит от человека, его характера, рода деятельности. Конечно, проще всего заработать на кусок хлеба, копая траншеи, таская кирпичи на стройке. Главное, не быть лодырем. Но человек может ставить перед собой и гораздо более серьезные цели. У нас есть много русских музыкантов, представителей оперного, балетного жанров. Без них не может представить свою деятельность ни один из чешских театров. Но и им нужно каждый день доказывать, что они лучшие. То же самое в науке. Я работаю в НИИ. И мне нужно доказывать, что я могу, что я способен решать поставленные передо мной задачи, вести коллектив, научно-исследовательские разработки. Алексей Келин: Я работал директором департамента большой чешской телерадиокомпании. И знаю по себе, по своим коллегам, насколько трудно иностранцам здесь получить хорошее место. Вы должны быть на две головы лучше местных. Вы будете ждать, когда уже никого талантливого не останется, что кто-то умрет и потом, может быть, вы подниметесь на одну ступеньку по карьерной лестнице. Потому что, все нанимают и поддерживают только своих. Для них русские — чужие. Я почувствовал это на себе после 1968 года, когда здесь стали говорить, что славяне с востока — дикари. Тем не менее я считаю, что молодому поколению нужно предоставлять возможность поехать за границу, попробовать и понять, что можно жить и по-другому. Эти люди должны почувствовать, что вернувшись в Россию, они могут сделать стремительную карьеру. — В последние годы Чехия стала популярной среди попавших под уголовное преследование чиновников и бизнесменов. Всем также памятна история с чешской недвижимостью Бастрыкина. Да и по регионам, чем более скандальный чиновник, вице-мэр и вице-губернатор, тем больше вероятность, что у него есть запасной аэродром в Праге. Как чехи относятся к таким приезжим? Игорь Золотарев: Сколько именно здесь таких людей, я сказать не могу. Но то, что среди эмигрантов есть чиновники или бизнесмены, наворовавшие и сбежавшие из России из-за опасения, что у них все отнимут, есть. Есть и такие, кто продолжает работать в России, а семьи — жен и детей перевозят сюда. Многие преуспевают, строят дома наподобие московского Кремля, сидят за большими заборами. Если им что-нибудь становится нужно, они нанимают чешского юриста или чиновника, которые быстро оформляют им нужные бумаги. Это категория людей, которые не просто не могут, но и не хотят интегрироваться в чешское общество. Есть примеры, когда «новые русские» приходят и начинают без всякого лада и склада, а подчас просто без спроса строить свои «терема», не считаясь, ни с окружением, ни с чешским законодательством. Они привыкли, что можно сначала «наворотить», а потом, если надо, купить за взятку строительные или юридические разрешения. Естественно, власти пытаются привлечь их к ответственности. Если они построили то, что абсолютно не укладывается по архитектурному стилю, не соответствует существующим правилам, то заставляют эти строения сносить. Если возможно эти здания как-то исправить, то дело ограничивается штрафами. Алексей Келин: Есть такие. Как будто на чужом языке с ними говоришь. Они привыкли жить по принципу: «Я начальник, ты — дурак». Один из этих миллионеров-миллиардеров пригласил меня с супругой поужинать, потому что, хотел от меня что-то, на свою виллу на Виноградах. Вилла обставлена со страшной безвкусицей. Где-то он видел историческую мебель в замке, так он такую же заказал. При этом на столе лежит клеенка. Обедают на кухне. Столовая пустует. Туда же пригласили одного здешнего барда, чтобы он играл на гитаре нам во время ужина. Я этого человека люблю и уважаю. Нам наливают какого-то очень дорогого вина. А ему говорят: «Ты сиди в стороне». Не понимает этот человек, что ведет себя как полный идиот, хам. Страшные люди. И с этим уже ничего невозможно сделать. Это эволюционный процесс. Это должно все отсеяться. Большие капиталы в США начинались также. Гангстеры привозили алкоголь, торговали им на черном рынке. Сколотили в итоге громадные капиталы. А их дети уже получили хорошее образование. Если они были плохо воспитаны, то они растранжирили наследство. Если хорошо, то открывали заводы. — Чехия славится своей традицией свободы слова. И даже выпускаемый «Русской традицией» журнал «Русское слово», несмотря на Ваше участие в правительственном совете, выступает с критикой в отношении действующих властей. Есть ли, на Ваш взгляд, свобода слова в России? Каково отношение чехов к делу Ходорковского, PussyRiot, «болотному» и другим делам? Игорь Золотарев: Правительство любой страны именно такое, какое заслуживает его народ. Если поменять только президента или министров, ничего не изменится. Изменить надо менталитет всего народа. Мы имеем дело с совершенно другой Россией, в которой не прививаются такие понятия, как свобода. И никто этому не поможет — ни Обама, ни Меркель, ни кто-либо еще, если только этого не захотят сами граждане. Алексей Келин: Чешских обывателей ситуация в России абсолютно не интересует. Они варятся в своем собственном соку. Если в России что-то не в порядке, местная пресса смакует эти проблемы. Поэтому чехи говорят: «Чем вы, русские, больше между собой грызетесь, тем нам спокойнее будет. Значит, за нас не приметесь». Есть, конечно, и так называемые «профессиональные соотечественники». Это эмигранты, которые оправдывают жалование, ордена, получаемые от всех этих многочисленных московских чиновников. Они на своих сайтах очень лояльны Кремлю и пишут, что «белоленточники» — «шваль». — Случалось вам работать с узниками совести и свободы слова? Игорь Золотарев: Были отдельные случаи. В том числе мы следили за судебными процессами в отношении Ходорковского. У нас была личная дружба с его адвокатом Юрием Шмидтом, который, к сожалению, умер. — Есть ли коррупция в самой Чехии? Алексей Келин: Чехи разочаровались не только в России, но и в демократии. Потому, что после ухода первого президента Чехии Гавела во власть снова пробрались прохвосты. Если общество идет нормальным, эволюционным путем, вся эта муть, которая в любом обществе существует, социальные элементы с психической деформацией всегда оседают внизу, там, где их настоящее место. Если устоявшееся общество встряхивают революционными переменами, то муть выплывает наружу и появляется на поверхности. Был случай, когда ко мне приходили русские эмигранты и жаловались, что чешская полиция для иностранцев вымогает с них взятки. Приносят местные русскоязычные газеты, где без всякого стеснения говорится: «У вас проблемы с экстрадицией? Вас выселяют из страны? Мы решим ваши проблемы в течение двух недель! За 25 тысяч долларов. С гарантией. Хотите получить гражданство? Всего лишь 15 тысяч долларов! Конторы в самых престижных местах в центре города». На одном из советов правительства показываю это безобразие первому заместителю министра внутренних дел. Он отвечает: «Вы знаете, это действительно, очень неприятно. Но тут появился новый президент полиции. Говорят, что новая метла хорошо метет. Давайте вместе пойдем к нему. Посоветуемся, как быть». Пошли к тогдашнему руководителю полиции господину Гусаку. Показываю ему все расценки, телефоны, адреса, говорю, что людям дышать нечем, замучили их коррупцией. Спрашиваю, что им мешает послать человека по этим адресам. Отвечает: «Это очень сложно. Это нужно делать в сотрудничестве с полицией РФ. Это же не может быть системной ошибкой. Из этого дела делать такие шумные акции». Потом господина Гусака сместили за какие-то грехи с поста президента, и он устроился начальником полиции для иностранцев. Мне сказали, что нужно найти свидетелей, которые бы под присягой сказали, что они дали взятку. И вскоре мне повезло, ко мне обратился один из эмигрантов, очень долго оформлявший документы. Ему долго вставляли палки в колеса. И в один прекрасный день ему позвонил какой-то дяденька на русском языке с украинским акцентом и сказал: «Ты что, думал, что без нас можешь обойтись? Приноси 20 тысяч долларов и все получишь!» Я иду в правительство. Говорю, надо поднимать полицию. Обещаю, что мы расскажем о ситуации в «Русской традиции». В результате все проблемы эмигранта решили, троих сотрудников полиции выгнали. И там месяц боялись брать взятки. Но по истечении месяца удвоили суммы. Видимо, чтобы наверстать упущенное. Беда в том, что после советской оккупации 1968 года уже ни у кого в Чехии не осталось сомнений об истинном лице коммунистической диктатуры. Те, кто не хотели потерять работу, отвечающую своей квалификации, не хотели эмигрировать или использовать свое высшее образование в котельных и не хотели, чтобы их дети не стали изгоями без права на образование, вынуждены были жить во лжи. И эта ложь стала нормой жизни, въелась в души. Поэтому многим людям в продуктивном возрасте не стыдно врать, воровать и брать взятки. Тех, кто не воруют и не разбогатели со сказочной быстротой, считают недалекими, а то и вовсе дураками. Боюсь, что в России общество болеет той же болезнью, но в более острой форме. Коммунизм, как лепра, оставляет неизлечимые следы до конца жизни. Надежда только на новое поколение. Но только тогда, когда его правильно воспитают и не научат обменять совесть на деньги.

прочитать статью полностью