Челябинские студенты-медики востребованы настолько, что уже на третьем курсе вуза для них готово будущее рабочее место. Почему усилия доктора неверно называть услугой, и в каком случае исполнить ее не получится ни при каких обстоятельствах? Об этом, а также о будущем медицины, последствиях инфаркта и взаимоотношениях с богом, читайте в интервью URA.RU и. о. ректора Южно-Уральского государственного медуниверситета Андрея Важенина. Дипломный проект — В мае в России заявили, что пересмотрят болонскую систему в образовании. Когда вводили, обещали: другие страны признают российские дипломы. Теперь это неактуально? — Знаете, болонская система подготовки специалистов врачебной сферы коснулась в меньшей степени. В России другие механизмы назначения лекарств, иначе строятся взаимоотношения со страховыми компаниями. Наша и зарубежная практики различались всегда. Опять же: актуализировалась система распределения выпускников, сейчас многие ребята обучаются по целевым договорам. Это обеспечит кадрами учреждения, где наблюдается их дефицит. В этом смысле капитализма в Советском Союзе было больше, чем сейчас. Ты получил продукт в виде знаний и должен за него как-то рассчитаться, отработать. Мы возвращаемся к социальной направленности распределения выпускников. — Но та же программа «Сельский доктор» буксует. Часто выпускники получают жилье, подъемные, работают положенный срок и уезжают. Разве реформа образования практику поменяет? — Здесь много факторов, не все из них лежат в плоскости образовательной системы. Специалист, приезжая в деревню, должен сохранять круг общения, пользоваться теми же благами цивилизации, что и в городе, где учился. Сейчас, конечно, в регионе многое для этого делается: ремонтируют дороги, интернет есть даже в удаленных уголках. Это поддерживает социальные, профессиональные связи. Со своей стороны, еще до окончания вуза мы знакомим ребят с теми врачами, которые встретят их в учреждениях, куда они приедут работать. В медицинской организации, куда пришел выпускник, к нему прикрепляют наставника. Сейчас работаем над тем, чтобы за каждым выпускником сохранить и наставников из числа преподавателей на выпускающих кафедрах. — Пришел молодой человек в больницу. Что ему важно? Чтобы работали профессионалы — переймет опыт. Оборудование новое, а не допотопное. Где это выпускникам гарантируют? — Во многих городах сегодня действуют большие полноценные клиники. В Златоусте начнется строительство большого медицинского центра. Это будет рывок. В городе хорошие врачи, но многие здания медицинских учреждений построены в далеких 50-х, 60-х годах. Целый ряд современных технологий там просто невозможно разместить. Скажем, в операционных нужны современные ламинарные системы, вентиляция. Не в каждое помещение вместится томограф для МРТ. Порой нагрузку от нового оборудования не выдерживают электросети, слабые фундаменты. Я про разные города говорю. — А часто к вам за выпускниками мэры приезжают? — Да. Мы плотно работаем с Магнитогорском, Миассом, Златоустом. В середине октября поедем со студентами в Южноуральск и Троицк. Повезем туда уроженцев этих городов, чтобы будущие медики могли заранее увидеть условия, познакомиться со старшими будущими коллегами. От муниципалитетов жду понимания. Цикл подготовки врача долгий: шесть лет — специалитет, потом два года — ординатура. Планировать надо заранее, враз нужный специалист не появится. Значит, потребность в тех или иных специалистах надо предвидеть много раньше. Не родня гамбургеру — В начале нулевых годов в медицине, казалось, врачей победили экономисты. Все сократили, а в пандемию пришлось родильные дома переводить под ковидарии. Какие теперь подходы? — Медицина вслед за экономикой идти не должна. В своей основе здравоохранение призвано лечить, а не оптимизировать. Это не значит, что нужны бездумные траты. Совсем нет. В то же время большой вред здравоохранению нанес термин «медицинская услуга». Немного логики. Услуга — что-то легко воспроизводимое, массовое. Гамбургер, например. — По количеству больных думаешь, что и в больнице конвейер. — Но лечение каждого индивидуально. Как если бы всякий гамбургер имел свою рецептуру. Скажем, при любой операции есть какой-то процент осложнений. Если это рассуждение доводить до крайности, то надо принять: человек смертен. И это противоречит капиталистическому принципу: я плачу — должен выздороветь. Да и вообще умирать не должен. Иначе услуга некачественная. Звучит абсурдно, хотя прямо следует из понятия услуги. — Но, если клиника частная, про услугу говорить правильно? — Думаю, да. Только многие вопросы отдавать на откуп бизнесу нельзя. Есть направления, где отсутствие госфинансирования фактически их уничтожит: люди сами не смогут оплатить весь объем расходов. Я говорю про лечение онкозаболеваний, сердечно-сосудистых, инфекционных болезней, туберкулеза. Или ковид: какая частная медицина бы с ним справилась? — Какой станет медицина будущего? — Здравоохранение все больше будет становиться персонифицированным. Скажу банальность: каждый человек уникален. Он живет в своей среде, общается с близкими людьми, у него свои генетические предрасположенности. Учтя разные факторы, можно составить эффективную методику лечения — Значит, генные исследования? — Безусловно. Персонификация, учет генетической структуры человека, унаследованной от предков. Особенности биохимии, гормонального фона — все это лечащий врач должен оценивать. — Телемедицина, о которой много говорилось, выйдет на ведущие роли? — Не думаю. Это подспорье, а не метод диагностики. Мы никогда не будем ставить диагноз на основании телемедицины. Подкорректировать, понять направление лечения — да. Но по телевизору многих вещей не увидеть, не оценить. Многие вещи прошлого актуальны до сих пор. Пандемия это доказала. Во время осады Севастополя Николай Иванович Пирогов разработал принцип сортировки больных: стояла задача максимально ускорить процесс лечения. Одним экстренная помощь нужна, другим — нет. Потоки перераспределялись. Ровно так же мы действуем и сегодня. Сокращение дистанции — Сколько лет человечество бьется, а до сих пор сердечно-сосудистые и онкозаболевания дают наибольшую смертность. Значит, все усилия врачей тщетны? — Есть понятие апоптоза, генетически запрограммированного самоуничтожения клетки. Человек смертен, и это неизбежно. Но если посмотреть в прошлое, то увидим прогресс в лечении. Девятнадцатый век: туберкулез. А вспомните эпоху великих инфекций — чумы и холеры. Об онкологии, инсульте, инфаркте даже не знали — просто не доживали до такого возраста. Болячки прошлого обуздали. Сейчас боремся с новыми вызовами. Рост средней продолжительности жизни свидетельствует, что некоторые успехи достигнуты. Но далеко не все. — Вы, практикующий врач, теперь возглавили вуз. С двух сторон лечебного процесса. Между клиникой и кафедрой дистанция велика? — Ее вообще не должно быть. Клиника — это базис. В конечном счете, всякий выпускник проведет там основную часть жизни. Но глупо отказываться от общения с вузом: не черпать концентрируемые здесь научные знания. Так же и наши ученые, преподаватели. Сохраняя связь с практикующими клиниками, они готовят хороших специалистов. — У вас иконы висят над столом. Дарвин был не прав, и над нами Бог? — Эволюцию отрицать не стану, но система она рациональная и скупая. Отказываться от сложно устроенного разума, который развивается не в миг, а десятилетиями, нерационально. И с точки зрения биологии, и с точки зрения высшего смысла. Оценивая разные вещи, мы обычно мыслим линейно. Пророк Моисей с горы разговаривал с Богом. А, может, просто был один передатчик, и связь не очень? Поэтому он на горку поднимался, чтобы лучше слышать? Никто не видел ум, честь и совесть, однако в их существовании не сомневаемся. Это не я сказал, но как точно! В настоящий момент в России развитию образования и науки уделяется значительное внимание. В стране на период 2022—2031 годов объявлено о Десятилетии науки и технологий. Для привлечения к исследованиям молодых ученых сделан значительный упор на рост привлекательности образования. Сфера получила дополнительные стимулы: строятся кампусы, деньги выделяются не только на социальную, но и научную инфраструктуру.

прочитать статью полностью