В среду начнет работу новый состав российской Госдумы. Перед его первым заседанием «URA.Ru» встретилось с одним из «тяжеловесов» отечественной политики и депутатом нескольких предыдущих созывов Зелимханом Муцоевым. Поэтому разговор получился масштабным — от разрушенных лестниц в Первоуральске до арестов бизнесменов и войны в Сирии. — Ваша победа удивительна, казалось, что в регионе о вас должны были забыть: выборы в одномандатных округах были в 2003-м. — То, что я выиграю, я понимал, но сам был приятно удивлен, когда мы показали один из лучших результатов в области. — Чем вы смогли завоевать уважение избирателя, учитывая, что завод уже не ваш, а выборов по одномандатным округам не было 12 лет? — Мы никогда Первоуральский округ не забывали. Все эти годы действовала моя общественная приемная, я лично проводил приемы граждан, старался привлечь федеральные средства для строительства объектов в округе. Когда избирался в Госдуму в первый раз, в 1999 году, я считал, что основное — это встречи с людьми, живое общение. Было очень много встреч на Новотрубном, на других заводах. Рабочие шли не на встречу с владельцем, нет. Я просил анонсировать просто встречу с Зелимханом Муцоевым. И всем было интересно, кто такой этот Зелимхан. Связь с округом у меня всегда оставалась, мы не переставали здесь работать последние годы. Просто в медиапространство не выходил. Но я был всегда. И когда в начале кампании я попросил из всех цехов по желанию пригласить на встречу со мной рабочих завода, было интересно, придут ли посмотреть. — И как? — На одной из встреч женщина подошла и вспомнила, как работала в 9-м цехе: «Помните, какое тяжелое положение на заводе было? Мы все так молились за вас, ждали, искренне желали удачи. И когда вы снова появились, мы так радовались». И каждое утро, спасибо нынешним акционерам завода, к нам начали приходить люди из разных цехов. Я думал, что буду говорить о политике, но не получалось как-то. Вспоминали прошлое, говорили по душам о настоящем. — О чем же вы говорили? — Обо всем. Люди с большой благодарностью вспоминали, что, когда у них не было девять месяцев зарплаты, вся моя команда работала на то, чтобы ликвидировать задолженность и зарплату поднять в разы. Им была интересна моя депутатская деятельность, и я рассказывал, сколько законов удалось провести в Думе, сколько было привлечено денег для округа и что было построено за это время. — Не может быть, чтобы рабочие ни о чем вас не просили, не жаловались. — Больше всего просили о том, чем можно помочь городу. Во время встреч во дворах мне показывали на дома, у которых лестницы разбиты. А знаете как сложно: я ведь не могу сказать, что этим город должен заниматься. — И вы просто обещали, что все сделаете? — Я никогда не обещаю. Я говорю, что или сделаю или нет. — И что вы отвечали? Что глава администрации Первоуральска Алексей Дронов сделает? — Нет, я никогда не перекладываю ответственность. Я не мог обещать, поскольку это была предвыборная кампания. Я говорил, что речь об этом пойдёт после 18 сентября. Хотя в душе я понимал, что все равно сделаю. А на Урале все знают, что если я говорю, что сделаю, то точно сделаю. Сейчас закончатся процессы по формированию Думы, и я снова приеду в города своего округа: встречусь с главами, с помощникам, наметим, что будем делать, какие вопросы сможем решить вместе. Работать нужно начинать сразу, как только выборы закончились. — Что про лестницы скажете? — Я просто сделаю. И очень красиво, и чтобы места для колясок обязательно были. — А насчёт федеральной политики у вас люди что-то спрашивали? Или приходили только с конкретными проблемами? — У меня сложилось впечатление, что людей больше интересуют местные проблемы. Благоустройство города, ЖКХ, дороги. Очень много было просьб и обращений с личными вопросами. Будем со всеми этими просьбами работать. — Ну, а то, что стали плохо жить, говорили? — Конечно, говорили. — И кого винят в этом? — Не сказать, что винят. Я старался объяснить, что в начале нулевых Россия стала возрождаться, набирать силу, с нами стали считаться, стали уважать. Сейчас военно-политическая обстановка в мире непростая. Против нас ввели санкции, и, конечно, это сказывается не лучшим образом на российской экономике. И что сейчас делать? В ноги кланяться? Нет, так не будет. И большая часть людей меня поддерживала. — А про Крым не спрашивали: зачем взяли, что дальше будет? — Никто мне этого вопроса не задал. Все согласны, что если бы Россия не вернула Крым, там был бы вооруженный конфликт, как в Донбасе. Неизвестно, как бы сложилась судьба Черноморского флота. Давайте не будем забывать, что в Крыму прошел референдум, где около 90 процентов местных жителей проголосовало за воссоединение с Россией. Если ты глава государства, нужно быть стратегом, работать на перспективу. И это хорошо, такого рода мышление нужно на всех уровнях. Даже если ты глава семьи, то не имеешь права жить одним днём. — Разве в России это можно? С учетом обысков в компаниях известных бизнесменов и арестов крупных топ-менеджеров, которые мы наблюдаем в последнее время? — В этом мире никто ничего не исключает. Но что же теперь — опустим руки и ничего не будем делать? Или уезжать? Что вы предлагаете? Нет, это мой дом, моя семья, мои дети. Здесь я жил и учился, здесь в меня поверили люди, избрали своим депутатом. Я не собираюсь никуда. Наверное, уйдет моё поколение, мои ровесники, придёте вы, молодые. Я уверен, что вы будете все по-другому делать. Я иногда прихожу на совет директоров к своим сыновьям и прошу разрешения тихонько посидеть. А сам слушаю и думаю: «Вот почему ты, Зелимхан, не догадался такие вещи сделать?» А просто поколение другое — хотим мы этого или нет. — А конфликт поколений в политике ощущается вами? — Нет. К сожалению, в политике ещё очень мало молодых, чтобы это как-то ощущать. И потом — минус молодых в том, что они могут быть продвинутыми, начитанными, но они не обладают практическим опытом жизни, жизненных ситуаций. — Во время избирательной кампании появилась информация, что семья депутата Госдумы Муцоева будет строить колесо обозрения на ВДНХ. — Да. — Были ли конфликтные ситуации, когда вам говорили: «Вы миллиардер, завод бросили, мы тут прозябаем в нищете, а вы там колесо обозрения строите»? — Во-первых, я завод не бросал. Бросают, когда убегают и людей оставляют в беде. А я завод сделал лидером трубной промышленности, очистил его от долгов, стал выдавать людям зарплату. — Ну, а на ваш достаток ведь вам указывали? — Говорили об этом. Это журналисты активы помножат, и никто не считает, что у каждой компании активы. Все ведь очень приблизительно, и никто не знает, что внутри творится. Какие кредиты, например, никто не знает. (по оценке Forbes Муцоев в 2012 году занимал 66-ю строчку в рейтинге богатейших бизнесменов России с состоянием 1,5 млрд долларов — прим. автора). — Вы уже приняли решение, чем будете заниматься в новом составе Думы? — Да. Хочу вернуться в Комитет по международным делам. При Константине Косачеве (председатель комитета ГД по международным делам V созыва) я занимался Ближним Востоком и Кавказом — это привычное для меня направление. Несколько раз возглавлял межпарламентские группы — российско-турецкую, российско-иракскую. Тут мне не надо начинать с нуля, очень много сохранилось прежних контактов, я знаю языки (владеет семью иностранными языками: английским, турецким, фарси, курманджи, грузинским, армянским, азербайджанским — прим.ред.). Лично знаком с представителями политической элиты Ближнего Востока. — Одна из центральных тем международной повестки прошлого созыва перетекает и в новую Думу — это ситуация в Сирии и борьба с запрещенной в России организацией «Исламское государство». Объясните, пожалуйста, что Исламское государство значит для современного мира? — За громким названием скрывается хорошо обученная организация террористов. И надо воевать не просто с ними, а в первую очередь с идеологией. Вот несколько дней назад кто стал у них министром обороны, у террористов? Бывший глава таджикского спецназа Гулмурод Халимов. А там верхушка вся — это бывшие «баасовцы», бывшие военные и представители спецслужб, которые служили при Саддаме Хусейне (баасистское политическое движение в Сирии, предшестующее Арабской социалистической партии «Баас»). Туда, как к нам, в 1917-м, весь террористический интернационал съехался. Много европейцев, много жителей России и СНГ. Там есть опытные специалисты по пропаганде. В Сети сотни сайтов, рассказывающих о деятельности организации, идёт вербовка в социальных сетях. Вы помните их клипы? Я не верю, что завтра это все закончится. Надо уничтожать не только террористов, нужно бороться с их идеями, открывать идеологический фронт. — И как будет, на ваш взгляд, развиваться ситуация в Сирии? Мы там вообще надолго? И нужны ли мы там? — Ну вот смотрите (рисует схему на листе А4): тут Сахалин, тут Сибирь. Через сколько тысяч километров мы проводим газ? А они стоят на море — это Катар, это Саудовская Аравия, Ирак, Бахрейн. Им перекинуть газ — раз плюнуть. Перекинуть в Европу — это самый большой рынок газа и самый дорогой. Вот чего они хотят. Отсечь нас от ресурсных рынков. Естественно, это геополитика. Я сейчас говорю не про имидж: судьба мира решается там. Это во-первых. А во-вторых, не забывайте, что самое большое лобби в Америке — это кто? Это ВПК США: не миллиарды, а триллионы. К сожалению, так называемые местные олигархи смотрят на эту войну как на рынок сбыта, как на полигон для испытания новых технологий. А Россия там воюет за свое будущее, мы боремся против террористов. Среди террористов не две сотни, а тысячи наших граждан! Я хорошо умею отличать акценты, когда иностранцы на других языках говорят. Там очень многих из них объединяет один язык — русский. Это террористы, наши люди, которым забили голову враньем, лживой пропагандой, и они поехали воевать. Там они получат боевой опыт, научатся воевать. А что будет потом? Поэтому на вопрос о том, что делает российская армия в Сирии, я могу только повторить нашего президента: «Уничтожает террористов там, пока они не пришли к нашим границам».

прочитать статью полностью