Произошедшая накануне гибель российского «бейсджампера» Ратмира Нагимьянова во Франции не первая и не последняя трагедия с летунами в «вингсьютах» (костюмах с крыльями, позволяющих долго парить в воздухе — прим.ред.): их число во всем мире в последние годы быстро растет. Если с 1981 по 2013 (за 32 года) годы в «бейсджампинге» зарегистрировано 210 ЧП со смертельным исходом, то только за последний год, по данным журнала Blinc, случай с Нагимьяновым — уже 35-й в серии смертельных ЧП при прыжках в «вингсьюте». Это можно сравнить с развитием авиации: все первые летчики были испытателями и их полеты часто заканчивались трагически. Но благодаря им сегодня авиация относительно безопасна: вы покупаете билет, садитесь на самолет и летите, куда хочется. Но свободный полет, когда человек с помощью костюма-крыла парит в воздухе, как птица, еще более заманчивая мечта. Ее приверженцами сегодня становятся тысячи человек по всему миру. Корреспонденты «URA.Ru» встретились с инструктором по парашютному спорту и эксперту по вингсьют-пилотированию Дмитрием Пряхиным. Он хорошо знал погибшего «бейсера». Почему шансы Нагимьянова на выживание были ничтожно малы, в чем разница между «бейсджампингом» и «скайдайвом» и можно ли летать в костюме-крыле условно безопасно для жизни? «Тут воздухозаборник, воздух попадет внутрь, костюм надувается, создается профиль и получается подобие крыла», — Дмитрий Пряхин показывает нам вингсьют-костюм «Вампир» — точно такой же, в каком летал погибший Ратмир Нагимьянов. Костюм оказывается неожиданно легким: ткань, из которой он сделан, очень тонкая. «Это практически парашютный шелк», — поясняет Дима. Для Дмитрия парашюты — часть жизни. Именно в парашютной школе он и познакомился с Нагимьяновым — в 2004-м году. «Мы начинали когда-то прыгать вместе, — рассказывает Дмитрий. — Но Ратмир очень быстро ушел в „бейс“ — он хотел прыгать именно „бейс“. А я, наоборот, занимаюсь „скайдайвом“, но не занимаюсь „бейсджампингом“. — В чем разница? — „Скайдайверы“ прыгают только с самолета, а „бейсджамперы“ — наоборот: с чего угодно, но только не с самолета. — С какой-то точки, площадки — от слова base? — На самом деле это аббревиатура — от слов Building (здание), Antenna (антенна), Span (пролет моста) и Earth (земля) (когда-то настоящим „бейсджампером“ мог считаться только тот, кто „закрыл“ все четыре прыжка — прим. ред). По словам парашютиста, вингсьют-костюм изначально был изобретением для „бейсджамперов“. „Представьте: прыгнул ‚бейсер‘ со скалы, а дальше, предположим, километр вертикальной стены, — объясняет Пряхин. — Что делать? Хочется же дольше падать, и надо от скалы как-то отлететь. Сначала просто ‚трэчили‘ — принимали определенную позу. Потом начали делать какие-то костюмы, которые помогли бы удалиться от скалы. Так и появились ‚вингсьюты‘“. Изначально костюм был средством, чтобы увеличить количество точек, с которых можно совершать бейс-прыжки и повысить безопасность „бейса“. Впоследствии появилась дисциплина „проксимити“ — когда человек в „вингсьюте“ целенаправленно летит близко к скале, близко к поверхности земли и каким-то объектам (каменная река, ледник). Совершает трюки, пролетая, например, через узкое отверстие в скале. Именно этим и занимался Ратмир Нагимьянов. „Он развивал именно ‚бейсджаминг‘ и прыжки в ‚вингсьюте‘ в горах, — рассказывает друг Ратмира. — ‚Вингсьют‘ в горах и ‚вингсьют‘ в небе — это разные дисциплины. Сам по себе ‚бейсджампинг‘ — это очень экстремальное занятие, а вингсьют-пилотирование в горах — вершина экстрима. Хотя он проводил и вингсьют-сборы на ‚дропзонах‘, в небе, основная его направленность была все-таки на ‚бейсы‘. Не очень любил прыгать с самолетов, насколько я помню“. Костюмы, превращающие джампера в „белку-летягу“, по словам эксперта, постоянно совершенствуются (за месяц до гибели Нагимьянов сменил Jedei на Vampire Sukhoi). „Размах крыльев постепенно растет, — рассказывает Дмитрий. — Если раньше ‚вингсьюты‘ были с более короткими крыльями, то сейчас крыло больше. У ‚вингсьютов‘, в которых летают в горах, крыло вообще может идти от рук прямо к щиколоткам. Соответственно, площадь поверхности тела увеличивается в несколько раз. — Чем она больше, тем труднее управлять? — Труднее — костюм с большим крылом чувствительнее к твоим движениям, в нем сложнее раскрываться (раскидывать руки) стабильно, ровно. Но зато меньше вертикальная скорость (прыжок длится дольше). Сам Дмитрий тоже прыгает в вингсьют-костюме, но только не в горах и не со зданий, а с самолета: полет в чистом небе при отсутствии скал, деревьев домов и прочих препятствий (характерных для ‚проксимити‘) существенно более безопасен. При этом полет становится дольше и интереснее. ‚При прыжке с самолета с высоты 4 км ты летишь на парашюте минуту, а в ‚вингсьюте‘ — две минуты, — объясняет экстремал. — Плюс на парашюте ты спускаешься почти вертикально вниз, а в костюме появляется возможность делать полет более горизонтальным“. — Костюм мешает или помогает выбрасывать парашют? — Затрудняет. При раскрытии парашюта важно, чтобы положение тела было ровным: человек должен падать вертикально вниз либо, если он в „вингсьюте“, лететь ровно. Но вингсьют-костюм — это большие площади, и не так просто научиться раскрывать парашют, чтобы это не влияло на полет и не привело к отказу парашюта. Парашют раскрывается с помощью „медузы“, которая находится внизу ранца и выбрасывается в воздух. Если доставать ее одной рукой, тебя сразу же начнет крутить. Обычно убирают за спину сразу две руки, но потом еще надо так же синхронно снова раскинуть их после того, как выбросил парашют. В общем, все это очень непросто. — Можно ли сделать „вингсьют“ более безопасным — оснастить его какими-нибудь двигателями, чтобы не врезаться в скалу, чтобы можно было замереть в воздухе на месте или лететь вверх? — Такое уже существует — наберите в интернете jetman dubai, посмотрите видеоролики — вы все поймете. — А обычный „вингсьют“ станет когда-нибудь доступным для широких масс или это все-таки всегда будет оставаться уделом кучки экстремалов? — Я бы не стал говорить, что все начнут летать, как птицы, и все это будет безопасно. Можно сравнить это с мотоциклами. Есть мотоциклы на 50-100 кубов, на которых ездят все, а есть литровые байки: они быстрые, дают классные ощущения разгона, скорости и т. д. Но на них не ездят все подряд — лишь немногие. Чтобы ездить на такой машине, нужно иметь хорошую реакцию и хорошие навыки управления. Точно так же и с полетами в воздухе. Парашют сегодня уже доступен для всех: прыгнуть (причем безопасно) может любой. Вслед за этим и „вингсьют“ становится более доступным. Имея достаточный опыт прыжков с парашютом, можно начинать прыгать в винг-костюме. Но вот прыгать в „вингсьюте“ в горах рискнет далеко не каждый — даже из тех, у кого есть соответствующий опыт и навыки. Это суперэкстрим, и люди целенаправленно идут на этот большой, просто огромный риск, понимая, чем это чревато. — Когда мы брали интервью у Ратмира, сложилось ощущение, что он четко осознавал риск… — Без сомнения — как и все „бейсджамперы“ и парашютисты. Все они понимают, что в этом спорте все зависит только от них самих. От того, как они уложат парашют, какую выберут траекторию, насколько четко будут лететь. Весь риск, вся ответственность лежит на самом парашютисте — на 100%. Парашютизм называют техническим видом спорта. Но на самом деле и в парашютном спорте, и в „бейсджампинге“ очень малое количество несчастных случаев происходит из-за снаряжения, по вине техники. Аварии в основном происходят из-за человеческого фактора. Если парашют не раскрывается, то это происходит не потому, что он, условно говоря, сломался, а потому, что его неправильно уложили, ошиблись при сборке, не проследили за техническим состоянием. Все это на 99% зависит от человека. Хочешь удовольствия — принимай на себя риск. Что касается Ратмира, он, без сомнения, был опытным пилотом. Очень ответственным. — Его супруга Дарья часто сопровождала его в поездках? — Всегда. Насколько я знаю, они везде ездили вместе, она снимала его, фотографировала, даже ушла специально с работы, чтобы вместе с ним путешествовать. Он же активно обучал людей „бейсджампингу“ — это было его основное занятие в жизни (в сентябре, незадолго до гибели, Ратмир провел обучающий „кэмп“ для „бейсджамперов“ в Хорватии. Судя по отчетам, мероприятие было удачным: ученики смогли выполнить множество прыжков, в том числе сложных, с элементами акробатики). — Она, так же, как он, осознавала степень риска? — Я в этом уверен. Она принимала этот риск. Но это было делом жизни Ратмира, ему это нравилось, он умел это делать и умел учить этому других людей, причем успешно. Но все-таки действительно много вингсьют-пилотов и „бейсджамперов“ разбивается. Есть даже такая поговорка: „Хороший бейсер — старый бейсер“. Который дожил до седых висков. — Людей, летающих в „вингсьютах“, будет становиться больше? — Однозначно. Это направление парашютного спорта действительно становится все более популярным, потому что вингсьют-костюм дает дополнительную степень свободы в небе. Все больше людей начинает участвовать в соревнованиях по „вингсьюту“, есть множество дисциплин — помимо просто фан-прыжков, когда собирают в небе большие группы и ставят рекорды, есть вингсьют-акробатика, когда пара человек делает перестроения (назовем это фигурами). Есть прыжки на качество полета, на максимальную дальность, на минимальную скорость и т. д. В Америке сейчас есть такая дисциплина, как вингсьют-гонки, когда с самолета одновременно прыгают несколько человек, перед ними висят вертолеты с флагами на канате, и они облетают эти флажки (получается что-то типа слалома в небе). Там даже может быть контакт друг с другом — настолько близко люди летят друг к другу: толкаться даже можно! Ну — и кто вперед прилетит к финишу. Это интересная дисциплина, и она, несомненно, будет развиваться.

прочитать статью полностью