По решению гособвинителей, которые ведут судебное дело управляющего отделением Пенсионного фонда России по Свердловской области Сергея Дубинкина, недавно осуждённый за убийства (а ранее - за рейдерство) Павел Федулев стал первым свидетелем, заслушанным судом. Почему, кстати, непонятно. В одном случае в кулуарах пояснили, что Павел Федулев – ключевой свидетель. Во втором – что эпизод небольшой, мол, поэтому. Нет ли в этом противоречия - может ли называться ключевым свидетель, эпизод которого – лишь малая часть в 215-томном деле, не совсем ясно. Но следствию – виднее, и в 10 часов в зал заседаний ввели Павла Федулева. Перед этим за дверью зала заседаний что-то громыхнуло, и представилось, что известный бизнесмен войдёт сейчас в зал, громыхая цепями.

 

Этого, конечно, не было. Всего лишь черные наручники. Кстати, для журналистов сегодня был введён запрет на фото- и видеосъёмку.

 

Наверное, давно Павел Федулев не был так близко к свободе – в том плане, что на этот раз от «мира» его не отделяли ни решетка, ни стекло. Он прошел на свидетельское место – на трибуну, лицом к судьям, Сергею Дубинкину и его адвокату, прокурорам. Был в сопровождении двух охранников. Сразу показалось, что изменился воздух, – как будто Федулев принёс с собой затхлую камерную атмосферу.

 

Впрочем, вряд ли это почувствовал сам уже больше года знакомый с понятием «несвобода» обвиняемый Сергей Дубинкин, находившийся за стеклом от собравшихся. За все полтора часа, что рассказывал и отвечал на вопросы Павел Федулев, Дубинкин то задумчиво смотрел в записи, то отрешенно вперёд, то с ироничной улыбкой – на говорившего. Выражения лица Федулева было не видно – к журналистам он стоял спиной.

 

Вкратце показания Федулева можно свести к следующему. Взяв под свой контроль Первоуральский новотрубный завод и Серовский металлургический завод, он задумался о том, как избавить их от тяжелого бремени долга по отчислениям в Пенсионный фонд. Дело в было в тяжелые 90-е, в стране гиперинфляция, денег у заводов нет, все рассчитываются по бартеру. Точную сумму долга Федулев назвать затруднился, как и припомнить, со сколькими нулями в то время проходили расчёты – то есть всё это было до или после деноменации. Забегая вперёд, скажем, что на личные «расчёты» с Дубинкиным такая забывчивость не повлияла – они, по словам Федулева, велись в долларах.

 

Примерный уровень долга ПНТЗ был 30-36 млн рублей, Серовского металлургического завода – 87 млн рублей. Причём таких же размеров достигали пени и штрафы за просрочку. По словам Федулева, он слышал о схеме, по которой Пенсионный фонд России позволял третьему лицу гасить долг за должника – только основное тело, а пени и штрафы списывались. По словам Федулева, он спросил у Дубинкина (оба были членами ППЗС), существует ли такая возможность, и после утвердительного ответа последнего подготовил схему по Первоуральскому новотрубному заводу. Был заключен трёхсторонний договор между «чистой» фирмой Федулева «Аквавит», отделением Пенсионного фонда и ПНТЗ. Согласно этому документу фирма «Аквавит» должна была получать с ПНТЗ продукцию – на сумму долга и пени. Продукция реализовывалась через «Оборонснабсбыт», и Пенсионному фонду отправлялась часть средств – в погашение основного долга, а сумма, которая должна была идти на уплату пеней и штрафов, отходила «Аквавиту». Замкнув цепочку, на себе, Федулев в дальнейшем планировал расширить схему – продолжать накапливать долг предприятий (пени ему всё равно не грозили). Тем самым основные средства оставались на заводах – кредитование в то время стоило до 100% годовых. Кроме того, ПФР должен был прекратить арест счетов завода-должника.

 

По словам Федулева, по этой схеме (за бесперебойную работу которой Федулев и заплатил Дубинкину 5 пачек по 10 тыс. долларов) с ПНТЗ лишь раз удалось отправить продукцию на реализацию «Оборонснабсбыту» и произвести соответственно лишь один платёж в пользу ПФР. После этого у Федулева начались проблемы с правоохранительными органами и он уехал из области. А вообще подобный договор существовал и с Серовским металлургическим заводом. По словам Федулева, он обсуждал с Дубинкиным и более серьёзные перспективы – планировал объединить в производственной цепочке подконтрольные Богословское рудоуправление, Серовский металлургический завод и ПНТЗ (руда - заготовка - труба для нефтяников). Реализация этой схемы сулила лично Федулеву 100% прибыли (он забирал себе продукцию в качестве пеней и штрафов). Дубинкин, по его словам, попросил 10% от реализуемой продукции. Как показалось Федулеву, этот процент был уже установившейся практикой.

 

Бизнесмен рассказал на суде, что передавал деньги всего раз – то ли в конце декабря 1997 года, то или уже после новогодних праздников в январе 1998 года в таинственной комнатке в здании управления Пенсионного фонда России по Свердловской области. Запомнилась она ему необычайной теснотой и тем, что окно выходило на боковую сторону, из него была видна противоположная улица. Сначала Федулев предположил, что это была специальная комнатка для приватных переговоров (вдруг кабинет Дубинкина прослушивался), потом – что, возможно, это был чей-то кабинет.

 

Свидетелей, по словам Федулева, не было. В здание ПФР он входил один, хотя обычно везде находился в сопровождении охраны (говорил, что у ПФР маленькие помещения, плюс это госучреждение). Был там – раз пять. В том числе в кабинете у Дубинкина. Рассказал, как этот кабинет вместе с «тайной комнатой» расположен – получилось что-то из серии «сначала влево, ещё раз влево, потом направо, потом в конце».

 

Сергей Дубинкин, когда дошел его черед задавать вопросы Федулеву, сначала заявил, что его (Федулева) присутствие ему всё равно, а позднее эмоционально вступил с ним в прения, за что получил замечание от судьи с угрозой удаления из зала заседания. «Во-первых, это стопроцентный оговор. На мой взгляд, совершенно ясны мотивы, которые преследовал Федулев», - заявил он, видимо намекая, что показания о даче взятки бизнесмен дал в качестве сделки со следствием – это позволило ему смягчить наказание по уголовному делу об организации убийств.

 

Дубинкин заявил, что свердловское отделение Пенсионного фонда России – возможно, единственное финансовое учреждение, которое не использовало подобных трёхсторонних схем. Он заявил, что ни разу отделение ПФР не заключало подобных трёхсторонних договоров, о которых рассказал суду Федулев. «Ко мне тогда ежедневно обращалась сотня людей по разным вопросам. Возможно, Федулев что-то и спрашивал. Но никогда он не был у меня в кабинете. Возможно, что был у кого-то другого. И никакого приватного кабинета в отделении фонда нет», - рассказал Дубинкин. По его словам, в случае подписания трёхстороннего договора сведения об этом должны были найти отражение в балансе предприятий. «Ни вопросов, ни желания что-то с ним (Федулевым – ред.) обсуждать у меня нет», - закончил речь Дубинкин.    

 

Но когда чуть позднее Федулев парировал, что трёхсторонние договоры на балансах предприятий не отражаются, там видны лишь расчёты, Дубинкин снова через стекло стал возражать. Это – нарушение процедуры, и судья предупредил, что в дальнейшем за подобное обвиняемый может быть удалён из зала. После этой эмоциональной вспышки Дубинкина судья спросил у Федулева, не было ли между ними неприязненных отношений, на что услышал: «Между нами не было ни приязненных, ни неприязненных отношений».