Сегодня, в связи с арестом оппозиционера Леонида Развозжаева, многие призадумались о близком наступлении нового 37-го и, кажется, стали паковать чемоданы. Директор департамента философии Уральского федерального университета Александр Перцев с присущим мыслителям спокойствием уверен, что Путин просто реализует свое представление о национальной идее как глобальной конкурентоспособности

 

 

- Знаете, у нас в стране 6000 профессиональных философов, и все просили у Путина: дайте нам команду – и мы разработаем национальную идею. А Путин – прагматик, и для него национальная идея ясна – это конкурентоспособность. В Китае по обочинам стоят плакаты: «Если сделал товар, который можно продать на внутреннем рынке – молодец. Если сделал товар, который можно продать на внешнем рынке – ты национальный герой». Вот и Путин говорит о не нужности закрываться от мира, о позитивной, созидательной конкурентоспособности (ведь можно быть конкурентоспособным, скажем, по уровню преступности), о том, что нам нужно выходить на передовые позиции в мире. Недавно Медведев сказал, что наша задача - попасть в число 40 лучших экономик мира, а сегодня мы где-то на 60 месте, при том, что всего в ООН порядка 200 стран, в том числе африканских. Раз они об этом говорят, значит, представляют себе реалии и видят цели?

 

 

- Это не 37 год, вот не надо, 37-й год – это расстрелы и лагеря. У меня деда так расстреляли. Это -во-первых. Во-вторых, тут я согласен с Эдуардом Лимоновым, если ты идешь в политическую «профессию», то нормально учитывать профессиональные риски. Ну и до суда об обстоятельствах дела вообще неправильно говорить.

 

 

- Это скорее реакция на либерализм без берегов, когда государство - ничто. На либерализм действительно высаженный на нашу почву по советам с Запада. И дело даже не в государственных тайнах, а в морали вообще. Вы знаете, что у нас текучесть кадров на складах составляет 90%? Люди уходят и уносят с собой секреты фирмы. Честь фирмы и все такое – эти ценности никому не интересны.

 

 

- А что вы хотите, когда только 7% земли в нашей стране находится в частной собственности? Остальная земля – государственная. Это – феодализм, мы живем при феодализме, когда, как в 17 веке, в «Левиафане» Гоббса, все против всех, любые способы хороши. При этом феодалов все устраивает.

 

 

- Дело в том, что теперь у власти во многом юристы, просвещенные идеалисты, у которых в голове – утопия прекрасного общества: сначала придумаем идею, а уж потом как-нибудь оформим ее в институтах. Но потом пыл проходит, внимание охладевает – и на место идеалистов приходят аппаратчики, бюрократия, клерки, которые прибирают власть к рукам и используют ее в своих интересах. Путин сам называл цифру: 200 тыс. бюрократов реализуют волю на местах.     

 

 

- Полагаю, что картину изменит вступление в ВТО. Открытие границ неизбежно приведет к сужению слоя контролеров, бюрократов. Иначе мы не станем конкурентоспособными.

 

 

- Возможно.

 

 

- Я так не думаю. Что касается Православной церкви, то она еще со времен византийского царя Константина, который разрешил христианство и сам его принял, считает, что «любая власть – от Бога», это – ее принципиальная позиция, тут нет ничего нового.

 

Ну а что насчет казачьего «экстремизма», то на Кубани, на Кавказе (это еще Львом Толстым описано) казачья и чеченская молодежь всегда подначивали друг друга, это традиция. Сейчас то же самое происходит: вы создаете казачьи дружины – мы приходим в школу в хиджабах. Это такое соревнование, «Спартак»-«Анжи». Поэтому находятся в казачьих кругах «ревнители истинного православия», которые, даже Церковь опережая в консерватизме, предлагают запретить рок-оперу «Иисус Христос – суперзвезда». Хотя и в Церкви достаточно «экстремистов», которые, например, считают, что научно-технический прогресс – от сатаны. Ну, таких везде хватает.

 

 

- Просто Ленин – мишень одинаково и для Церкви, и для русских националистов. Церковь таким образом исполняет важнейшую заповедь: не сотвори себе кумира. А националисты «воздают» Ленину за его национальную политику. У него есть статья «О национальной гордости великороссов», где он, ссылаясь на Маркса и Энгельса, писал, что «не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы», и противопоставлял великорусскому шовинизму – интернационализм.

 

О каком-то «сигнале» я бы не говорил. Если государство сделает ставку на русское национальное движение, на местах оно вынуждено будет поддержать и удмуртское, и марийское и так далее - сотни национальных движений. Это только растащит страну, это невыгодно центральному аппарату.  

 

 

- Да никому это не нужно. Национальная идея, повторюсь, - конкурентоспособность. А чтобы ее достичь, нам нужен мир. Не революционная вспышка, а нудная, каждодневная работа.