Беспредел, который творится в армии, дошел и до Ямала. Накануне стало известно о том, что срочник Никита Акишин, призванный на Дальний Восток из Ноябрьска, оказался в реанимации. Причиной стали многочисленные ожоги, полученные им после того, как у солдата взорвалась в руках бочка с кислотой, которую ему приказали переносить в места утилизации. Эту кислоту, как оказалось потом, вообще нельзя было взбалтывать. Но начальство не обратило на это внимания. Более того, по классической схеме, военные не стали сообщать об этом ЧП. Акишина «отмыли» в луже и отправили в районную больницу, вместо того чтобы лечить его в военном учреждении здравоохранения. Более того, вколов Акишину неизвестный препарат, сейчас врачи утверждают, что он наркоман. Инцидент с солдатом из ЯНАО стал очередным вопиющим случаем, происходящим в российской армии. Подробности – в материале «URA.Ru».

 

Солдат из Ноябрьска Никита Акишин, проходивший службу в воинской части номер 07059 города Лесозаводск Приморского края, получил сильные ожоги лица, шеи, рук и груди, перетаскивая емкости с кислотой без необходимой химзащиты. Как рассказала «URA.Ru» председатель Комитета солдатских матерей ЯНАО Людмила Буряк, ЧП случилось еще 27 сентября, но военные не сообщили об этом ни матери Акишина, ни своему начальству.

 

По словам родных Никиты Акишина, он дозвонился до матери 1 октября, сообщив, что находится в обычной районной больнице села Вольно-Надеждинское с 18% ожогов тела. В тот же день он по электронной почте прислал родным фотографии, которые сумел сделать в больнице. Рассказал, что получил ожоги в своей части, которая подлежит расформированию.

 

По приказу командования он перетаскивал канистры с какой-то кислотой: «То ли серной, то ли аккумуляторной, то ли соляной, он не смог назвать», – передала его слова мать – Дина Акишина. Он не знал, что именно находится в канистрах, пока одна из них не взорвалась в его руках. Оказалось, что емкости с жидкостью нельзя было взбалтывать. Никита получил сильные ожоги лица, груди и правой руки, но вместо  вызова «скорой помощи» солдата помыли водой из лужи. По словам военнослужащего, в больницу его отвезли лишь спустя несколько часов, когда с него начала слезать кожа. И не в военный госпиталь, а в обычную районную клинику. Лейтенант по фамилии Хвостов посадил Акишина на свой личный автомобиль, чтобы доставить к медикам. «Никите было строго запрещено говорить о том, что он военнослужащий и получил ожоги в воинской части. В больнице Вольно-Надеждинского он лежал как гражданское лицо. Инцидент решили «замолчать», – уточнила «URA.Ru» председатель Комитета солдатских матерей ЯНАО Людмила Буряк.

 

 

Она рассказывает, что смогла добиться перевода Никиты Акишина из районной больницы в военный госпиталь города Уссурийска. Но как только солдат попал туда, начались новые неприятности. Приехавшая  6 октября в Уссурийск мать Никиты обнаружила сына в тяжелом состоянии в реанимации. Врачи пояснили ей, что парень принял неизвестные таблетки и у них есть основания полагать, что он – наркоман, переживающий ломку.

 

«Происходят странные вещи. Как только Акишин попал в военный госпиталь и делом заинтересовалась  уссурийская прокуратура, его накануне допроса поместили в реанимацию, назвав «наркоманом». Ничего подобного в районной больнице, где он лежал до этого, не проявлялось. Придя в сознание, он сообщил матери, что в госпитале ему вкололи какое-то лекарство. Дина Акишина запросила список препаратов, на что военные медики ответили ей, что «она все равно в этом ничего не поймет», – рассказала «URA.Ru» Людмила Буряк.

 

 

Сейчас Комитет солдатских матерей  ЯНАО добивается перевода Никиты Акишина на новое место: во Владивосток. «Подальше от тех, кто пытается замять это происшествие. Перевезти солдата на Ямал, к сожалению, вряд ли позволит его состояние», – говорит Людмила  Буряк.

 

И добавляет, что воинские части Дальнего Востока за призыв 2011-2012 года стали лидерами по негативным отзывам военнослужащих: ямальские  семьи направили более сотни обращений с жалобами на «рабство во время службы» и «пьянство офицеров».

 

Вопрос с расследованием инцидента с военнослужащим Никитой Акишиным взяла на контроль  заместитель губернатора ЯНАО по социальным вопросам Татьяна Бучкова. До увольнения солдата со службы оставалось всего два месяца.

 

 

Тема искалеченных солдат в армии, к сожалению, уже перестала быть чем-то из разряда резонансных. В настоящее время особенно актуальна она для жителей северных регионов Западной Сибири. Так, в конце июня 2010 года в Амурской области под Белогорском от теплового удара скончался 25-летний солдат-срочник Алексей Алиев, призванный в мае из Когалыма. Ему и ещё трём бойцам стало плохо во время тренировки на полигоне в рамках подготовки к учениям «Восток-2010». Тогда, несмотря на 40-градусную жару, военнослужащие были в бронежилетах, касках и с автоматами. Они должны были совершить марш-бросок. Почувствовавших недомогание бойцов доставили в Белогорский госпиталь. Алиева в наиболее тяжёлом состоянии перевезли в госпиталь Завитинска, где он скончался, не приходя в сознание. Заместитель по воспитательной работе командира бригады, в которой служил боец, Сергей Фёдоров отметил, что югорчанин не отличался здоровьем. Отец Алексея не верит, что причиной смерти сына стал тепловой удар. Он уверен, что сына убили. «Мне отдали фотографии сына. Когда их увидела моя жена, ей стало плохо: на шее следы удушения, всё лицо в кровоподтёках. Все родственники, которым я показал эти фотографии, уверены, что сын избит», – говорил журналистам отец солдата.

 

 

А 30 ноября 2010 года в Улан-Уде, в Бурятии, погиб 22-летний военнослужащий из Югры Василий Фадин. Он был призван служить из Урая. Тогда была озвучена информация, что он был избит старослужащими, в результате чего получил черепно-мозговую травму третей степени. Близкие солдата сообщали, что он в течение недели пролежал в коме и умер. По факту гибели военнослужащего было возбуждено уголовное дело по двум статьям: превышение должностных полномочий и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Под подозрение попал сержант, заместитель командира взвода воинской части №65262 поселка Сосновый Бор-40 Ленар Фаттахов, который позже во всем признался.  Причиной ссоры стал стакан компота, который Фадин не принёс старослужащему. 5 марта 2011 года Улан-Удэнский гарнизонный военный суд приговорил его к 10 годам заключения с отбыванием в колонии строгого режима. Кроме того, осуждённый обязан возместить родителям погибшего Василия Фадина материальный ущерб в 1 млн рублей и затраты на погребение 14 тыс. рублей.

 

В июле 2011 года был насмерть задавлен солдат-срочник Артем Быков, призванный из Сургута. Трагический инцидент произошел в воинской части под Екатеринбургом, в гарнизоне Верхней Пышмы. Военные занимались перестановкой техники в ангаре. Офицер Александр Филимонов, сев за рычаги танка Т-72, решил «припарковать» многотонную машину, но, не приняв необходимых мер предосторожности, наехал на рядового, придавив его к борту другого танка. Солдат получил многочисленные травмы таза и нижних конечностей и через несколько часов скончался в больнице. В январе этого года Александра Филимонова, виновного в гибели призывника, гарнизонный военный суд приговорил к 1,5 года колонии-поселения, он осужден по статье 350 (ч. 2) УК «Нарушение правил вождения боевой машины, повлекшее по неосторожности смерть человека».

 

Тем временем главный военный комиссар ХМАО Юрий Буров в интервью ОГТРК «Югра» бодро рапортует о том, что никаких проблем с призывными ребятами округ не испытывает. «На военную службу будет призываться до полутора тысяч наших югорчан. Это гораздо меньше по сравнению с весенним призывом, почти на тысячу, – заявил он в недавнем интервью телеканалу. – У нас самыми крупными считаются Нижневартовск, Нижневартовский район, Сургут, Сургутский район и Нефтеюганск, Нефтеюганский район. Основной состав ребят оттуда будет призываться. Мы реально подаем ресурсы, то, что у нас имеется. Даже изучив и проанализировав ситуацию, сколько у нас больных, сколько ребят обучается, кто по семейным обстоятельствам и по различным другим, и подаем информацию в штаб округа. Они, соответственно, исходя из этого, специализированно нам дают наряды».

 

На вопрос о том, как призвали молодого человека из Советского с четвертой стадией рака и он прослужил четыре месяца в ВДВ, а потом оказалось, что у него саркома, Буров ответил: «В этом деле разбиралась военная, гражданская прокуратура. Вины военного комиссариата в этом нет. Над этим поставлена жирная точка. Я знаю, что претензии к сотрудникам военкомата были. Если бы молодой человек сказал: «Ребята, я официально обращаюсь, я не могу, рука не двигается», то, конечно, мы бы обратили внимание. Я не могу дать гарантии... И ни один нормальный человек такой гарантии не даст. Но мы делаем все для того, чтобы таких случаев не допустить. Аппарат невозможно обмануть. Человек может ошибиться, что-то пропустить в стрессовом состоянии. Но аппарат не может, он четко выдает информацию». Вопрос о том, сколько призывников из Югры с начала года погибли или пострадали в армии, Буров сказал: «Только один. Мы же ведем учет».