Россия повышает значение вопросов безопасности в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Но не все партнеры поддерживают этот диалог. Накануне встречи глав правительств, которая состоится в Исламабаде, завотделом евразийской интеграции и развития ШОС Института стран СНГ Владимир Евсеев в интервью URA.RU объяснил, почему члены организации не могут создать военный союз против США, как отражается конфликт на Ближнем Востоке на ШОС, и почему ее расширение пока под вопросом.
— В начале июля лидеры стран-участниц ШОС приняли Астанинскую декларацию. В этом документе, в частности, говорится о разработке новой Стратегии развития ШОС — до 2035 года. Этим занимаются правительства, в том числе правительство Михаила Мишустина. Насколько документ будет отличаться от действующей стратегии?
— Безусловно, отличия будут, и серьезные. Дело в том, что с 2022 года [когда Россия начала военную спецоперацию на Украине] очень многое изменилось. Это касается не только отношений России и Запада, который ведет против нас полномасштабную финансово-экономическую и информационную войну. За последние годы у Запада обострились отношения и с Китаем.
Фактически Запад ведет войну против двух основополагающих государств ШОС. Конечно, все это найдет отражение в новой стратегии. Для других стран-участниц сохраняются риски попасть под вторичные санкции из-за западной политики в отношении России и Китая, поэтому в рамках ШОС должны быть согласованные действия.
— Это касается и вопросов безопасности? Вы говорите о конфронтации Запада с ключевыми членами ШОС — Россией и Китаем, но ШОС сохраняет свой внеблоковый статус.
— Россия и Китай выступают за более тесное военно-политическое сотрудничество. Но проблема в том, что другие государства, кроме Белоруссии, эту идею не поддерживают. Категорически против выступает Индия, которая улучшает отношения с США. Не согласны с этим в Пакистане, который тоже зависит от Штатов. Казахстан проводит политику многовекторности и тоже выстраивает отношения с Западом. А нужно, чтобы решение принималось большинством.
Если ШОС проводит военные учения, чаще всего они являются российско-китайскими с незначительным участием других государств. Мы понимаем, что идти по дальнейшему сближению в этой сфере сложно, потому что другие государства проводят двойственную политику: они хотят дружить с Россией, но с Западом не хотят портить отношения.
— Даже на фоне того, что США пытаются создать «азиатское НАТО»? Не заставляет ли текущая ситуация страны ШОС пересмотреть свою концепцию в этой сфере?
— Действительно в Азии есть опасность создания США некоего «восточного НАТО». США используют благоприятную для этого ситуацию, когда власти Южной Кореи и Японии являются абсолютно проамериканскими, и выступают за укрепление военного сотрудничества. Но укрепление сотрудничества и создание нового блока — это разные вещи. Есть такая структура — QUAD (четырехсторонний диалог по безопасности), в котором участвуют Австралия, Индия, США и Япония. Из нее тоже США пытались создать некий военно-политический блок, но Индия выступила против, потому что это накладывает определенные обязательства на все государства-участники.
А в Азии никто не хочет брать на себя дополнительных обязательств, все хотят иметь свободу рук. Поэтому рассчитывать на усиление военно-политической составляющей ШОС я бы не стал — для этого нет условий.
— Президент Владимир Путин на июльском саммите в Астане говорил о евразийском партнерстве. Каким Россия видит это партнерство?
— Если говорить о чисто политическом видении — это многополярность, экономика и безопасность. Россия хочет, чтобы такие структуры, как ЕАЭС (Евразийский экономический союз), тесно взаимодействовали с другими структурами в Азии, в первую очередь с АСЕАН. В таком евразийском партнерстве сейчас по понятным причинам не может участвовать Европа, за исключением Белоруссии, которая в июле стала членом ШОС. Получается, что пока сотрудничество развивается только на азиатской части континента. Но Россия не отказывается от этой идеи.
— То есть мы показываем, что двери для сотрудничества остаются открытыми?
— Да, и в Европе мы же сотрудничаем с рядом стран — с той же Венгрией. Потенциально к сотрудничеству готовы Словакия, Хорватия. Но это блокируется со стороны Евросоюза, США. Пока есть такая блокировка, Европа как часть Евразии полноценно участвовать в этом процессе не может.
— Отразится ли возможная эскалация на Ближнем Востоке, втягивание в войну Ирана на странах ШОС?
— Самой большой угрозой для ШОС является риск крупномасштабной войны на Ближнем Востоке с участием Ирана и США. Такая угроза существует, но она невелика. Все зависит от того, как будет реагировать Израиль, который провоцирует Иран, хотя понимает, что победить в этой войне он может только при поддержке США. Но США в этом участвовать не хотят. Поэтому, если разгорится крупномасштабная война, конечно, это повлияет на ШОС, поскольку Иран является государством-членом организации.
— На что конкретно повлияет?
— Смотрите, это экономические и политические риски. Если начнется крупномасштабная война, будет заблокирована поставка нефти через Ормузский пролив. А по этому пути идет примерно 40 процентов мировых объемов нефти. Конечно же, это скажется на экономиках стран ШОС. Более того, Израиль угрожает ударить по нефтеперерабатывающим объектам Ирана. Сокращение поставок иранской нефти на мировые рынки может повлечь резкий рост цен. Ведь даже тот удар, который Иран нанес по Израилю, подтолкнула вверх мировые цены на нефть.
Плюс у Ирана очень серьезный сухопутный транзитный потенциал. В рамках международного коридора «Север — Юг» его невозможно будет реализовывать, если на Ближнем Востоке начнется война.
Включение Ирана может обострить его отношения с арабскими государствами, к тому же США будут этому всячески способствовать. А ведь среди арабских стран есть государства-партнеры по диалогу ШОС — тот же Катар и Саудовская Аравия, Египет, начата процедура по присоединению к ШОС в этом статусе Бахрейна, ОАЭ, Кувейта. Если вы посмотрите на эту общую картину, поймете, насколько серьезными последствиями для ШОС может обернуться крупномасштабная война на Ближнем Востоке. Это будут очень глубокие последствия.
— На ваш взгляд, изменилось ли влияние ШОС, которую в России считают одним из самостоятельных центров многополярного мира, на глобальные процессы?
— Вряд ли. Мне видится, что в политическом и финансово-экономическом плане Россия все же делает ставку больше на БРИКС, не на ШОС, которая имеет больше ограничений и рамок. ШОС — это организация с четкой структурой, БРИКС — с менее жесткой, которая используется для укрепления торгово-экономического сотрудничества.
БРИКС является некой альтернативой Западу. ШОС же — это не антизападное объединение, так как некоторые из членов организации тесно связаны с Западом и вообще не хотят поднимать вопрос о многополярности. Например, Индия и Казахстан.
— Стоит ли ожидать расширения ШОС?
— Вы знаете, здесь есть некоторая неопределенность. Например, в отношении Монголии существуют разные точки зрения. Афганистан, который заявил о желании вступить в ШОС, не может стать членом, потому что режим талибов (запрещенная в России террористическая организация) не признан.
Надо понимать, что развитие ШОС происходит в условиях мощнейшего давления на ядро организации — Россию и Китай. Мы вместе пытаемся что-то сделать, но наталкиваемся на сопротивление других государств-членов ШОС, которые хотят казаться хорошими перед Западом. Пока конфронтация России и Китая с Западом будет продолжаться, о каких-то серьезных перспективах ШОС я бы не стал говорить.
Сохрани номер URA.RU - сообщи новость первым!
Telegram-канал URA.RU — ключевые события из мира политики и общества. Остро, емко, понятным языком. Подписывайтесь и будьте в числе тех, кто знает больше.
