Писатель Алексей Иванов: история России остановилась в «нулевые»

Автор романов «Ненастье» и «Географ глобус пропил» Алексей Иванов провел встречу с поклонниками в Ельцин Центре. Отвечая на вопросы читателей (в том числе «URA.RU»), писатель рассказал, почему история Россия остановилось, дал оценку уральским брендам от Романовых до Росселя и прокомментировал слухи о своем возвращении в Пермь.

— Можно не беспокоиться — это время не повторится. Это время было очень трудное для граждан, но тогда действовал мощнейший созидательный тренд, и об этом на примере Екатеринбурга я написал книгу «Ёбург». Нация заклеймила эпоху 1990-х как время развала. Если мы смотрим с позиции Советского Союза, например, 1980-х годов, ну, конечно, это развал. Но если мы посмотрим из дня сегодняшнего, то увидим, что это время созидания, сопряженного со страданиями народа. В это время были созданы основные институты, которые определяют нашу нынешнюю жизнь. Институт частной собственности и институт выборов. Разумеется, выборы работают криво-косо, но, тем не менее, мы уже понимаем, какими они должны быть в идеале.

К сожалению, государство в 1990-е годы устранилось от решения социальных вопросов. 1990-е — это наше прошлое, и оплевывать собственное прошлое не очень хорошо.

— Это время плохое. Обществом не должны править пассионарии. Пусть лучше обществом правят бюрократы, но только чтобы они были подконтрольные и подчинялись законам. 1990-е были временем, когда на арену, может, впервые после гражданской войны вышел народ и начал сам решать, как жить. Пассионарии были плоть от плоти народа. Народ начал решать за себя так, как у него получалось, а получалось у него плохо, но, тем не менее, никто над ним не стоял: ни власть, ни партия. В 1990-е история сдвинулась с мертвой точки. История началась и касалась непосредственно каждого.

— Он большое место в книге занимает. Конечно, пассионарий. И он нес в себе большую идею.

—У Росселя была идея индустриального развития. Она сомнительна, потому что мы идем к постиндустриальному обществу, но, тем не менее, она была понятна тем людям, которые населяли Екатеринбург еще с 1980-х годов. Эти люди считали город индустриальным. Может быть, он не остановился бы на индустриализме, а прошел бы дальше, но он дошел дотуда, докуда смог дойти.

— Я не могу сказать за все сообщества, но в принципе многие из них уцелели и существуют ныне. Членов этих сообществ связывают совместные бизнес-интересы или просто человеческие отношения. Но история творилась только в 1990-е. В «нулевые» она остановилась и пассионарии стали не нужны. Сообщества лишились возможности влиять на ход событий.

— Это проблема общероссийская. Связана с менталитетом. Мы не можем терпеть амбивалентности. Нам нужны однозначность и вслед за приговором сразу расстрел и вычеркивание из памяти. Мы не можем понять, что явление функционирует на разных информационных уровнях.

Екатеринбург в каком-то смысле отходит от этой традиции. Расстрел Романовых превратился в бренд, который тоже приносит городу деньги. Хотя это не означает, что город прощает это преступление. Просто надо видеть разницу между этической оценкой события и пользой, которое оно может принести всем горожанам. Если брать ту же группировку «Уралмаш», то я уверен, что лет через 50 это будет такой же бренд, как Аль Капоне.

— Я с афганцами не общался со времен сбора материала для «Ёбурга», но в последние дни они снова появились в моей жизни. Российские афганцы однозначно «за». У екатеринбургских отношение двойственное. Они благодарят за то, что их тему подняли, а с другой стороны, вносят свои коррективы, и я к подобным корректировкам отношусь скептически. Я, когда собирал материалы, использовал разные источники, и нынешние коррективы, возможно, вызваны желанием выставить себя в ином свете. Но это естественная реакция.

— Я приведу пример с бандитами. После того, как «Ёбург» вышел, один из злодеев отсидел свой срок и переслал мне большое сообщение, в котором сказал, что автор все переврал.

                        Вранье заключалось в том, что я писал, что он стрелял из подвального окошка второго подъезда, а на самом деле — из подвального окошка третьего подъезда.
                        

Таких корректив делается огромное количество. В том числе и от афганцев.

— По поводу того, что сделали [владельцы «Общества Малышева 73» Игорь] Заводовский с [Константином] Погребинским — называют не только сундуком, но и банями турецкого султана. Те части и фрагменты здания, которые признаны памятником архитектуры, сохранены. Они там внутри находятся. Если городские власти захотят восстановить историческое здание в прежнем облике, они разберут то, что построила компания «Малышева 73».

Я не вернулся в Пермь и не впал в депрессию. Бывает у меня плохое настроение, но это не депрессия. И я достаточно часто бываю в Перми, как и в Екатеринбурге. Разумеется, я устал. Мне надоела эта публичность, но все остальное в норме. Я бодрый и готов к новым свершениям.